Книга: Италия глазами русских

La bella figura

La bella figura

Важной составляющей итальянской натуры является стремление сохранить «bella figura» (дословно – «прекрасный вид»), то есть производить хорошее впечатление. Ближайшим по значению русским эквивалентом этого понятия будет выражение «держать фасон», хотя оно и не передает всю гамму оттенков итальянского выражения. Это особый кодекс норм и принципов внешнего поведения, крайне важный для народа, жизнь которого протекает постоянно на публике. Прежде всего, он включает в себя манеру одеваться. Одежда должна быть красивой во всех жизненных ситуациях. Никогда итальянка не позволит себе выйти на улицу, даже если речь идет о походе в соседний магазинчик за хлебом, небрежно одетой, в спортивном костюме или старом домашнем платье. Главное – выглядеть так, как положено.

Страсть итальянцев к стильной и богатой (или выглядящей богато) одежде давно стала поводом для шуток. Норковые шубы, шикарные меховые манто никого не удивляют – ведь на улице декабрь! И неважно, что температура не опускается ниже +12 градусов, все равно это зима. Сегодня, когда весь западный мир охвачен борьбой с натуральным мехом, когда лисий воротник на пальто в большинстве стран вызовет косые взгляды, а в некоторых случаях и агрессивные действия, итальянки уверенно щеголяют в меховой одежде и считают это хорошим тоном. Ну и что, что в этом нет необходимости с точки зрения погоды и климата, зато это красиво и богато.

Италия – единственная, пожалуй, страна в Европе, где женщины предпочитают брюкам юбки. Да, брюки практичнее, зато с юбками гораздо эффектнее смотрятся дорогие чулки и элегантные туфли. Спортивный же костюм – это исключительно для занятий спортом, причем непременно самый модный и разный для каждого вида спорта. Один из наблюдателей итальянской жизни насмешливо отмечал, что в Италии настоящий лыжный бум произошел тогда, когда в продаже появились красивые современные обтягивающие лыжные костюмы из особого блестящего материала.

Дурным тоном в Италии считается ходить по улице с пластиковым магазинным пакетом (плохая новость для наших соотечественников, у которых это является национальной страстью). Сумка, даже для покупок, должна быть элегантной и сочетаться с одеждой. На крайний случай сойдут бумажные пакеты, которые, как правило, дают с покупками в дорогих магазинах.

Как и на сцене, где костюм является неотъемлемой внешней составляющей образа (вспомним, что в традиционной итальянской комедии каждой маске соответствовал определенный наряд, по которому ее сразу узнавали зрители), так и в жизни то, что ты носишь, в значительной степени определяет твое положение и место в обществе. Костюм, одежда, внешний облик очень важны для итальянской действительности.

Неожиданные примеры дает история. Возьмем монашеские ордена, те из них, которые появились или широко распространились в Италии. Внутренние различия, если и существовали, давно стерлись, зато четко определены внешние, выходящие на первый план.

Монашеские ордена, религиозные организации в католицизме, стали возникать давно (считается, что первый возник еще в IV веке) и достаточно многочисленны. Православной культуре, крайне единообразной, в которой любое отклонение от традиционного канона непременно считалось ересью, трудно представить себе такое многообразие. Наше духовенство, как известно, «белое» или «черное», контрастно и четко отличается друг от друга. В католицизме существует множество оттенков, недоступных пониманию непосвященного. И у всех – свое обличье. Августинцы – белый шерстяной подрясник, черная ряса с длинными широкими рукавами, капюшон и кожаный пояс; бенедиктинцы – черная одежда; доминиканцы – белая ряса с белым капюшоном, на улице надевают сверху черную мантию с черным капюшоном; иоанниты или мальтийские рыцари – черный плащ с белым полотняным крестом с левой стороны; цистерцианцы носят в монастыре белое одеяние с черным наплечником, черный капюшон и черный шерстяной пояс; на улице ходят в сером одеянии, их даже называли «серыми братьями».

Особая история связана с одеждой капуцинов. Капуцины первоначально представляли собой ветвь францисканцев, отличаясь от них тем, что носили остроконечные капюшоны, отсюда и название, так как «cappuccio» переводится с итальянского как «капюшон». Остальное одеяние их выглядит следующим образом – бурого цвета ряса, веревочный пояс со свисающей длинной веревкой, сандалии на босу ногу. Считается, что именно одежда этих монахов дала название знаменитому на весь мир итальянскому кофейному напитку капучино, который цветом напоминал одеяние монахов, а белой остроконечной сливочной пеной наводил на мысль об остроконечном капюшоне. Некоторые, правда, считают, что внешний облик не главное, просто сам напиток был придуман монахами-капуцинами, но этимологический словарь этого не подтверждает.

Без внешнего, костюмированного отличия все эти разнообразные религиозные ордена трудно было бы отличить друг от друга, а так все очень определенно, конкретно, и, если у тебя хорошая память, ты всегда поймешь, кто именно перед тобой.

То же самое относится и ко многим другим важнейшим сферам жизни. Например, полицейские. У нас, в России, главное – поменять название: ДПС, ГАИ, ГИБДД и пр. и пр., – и попытаться распределить обязанности в соответствии с названием. В Италии же важна не столько функция, сколько форма: государственная полиция носит синюю форму и ездит на синих же машинах; цвета карабинеров (имеющих статус армейских формирований) – темно-синий и черный, на брюках красные лампасы; финансовая полиция одевается в серую форму, но лампасы имеет желтые; муниципальная дорожная зимой ходит в сине-белой форме, летом – в белой.

Карабинеры – это вообще особая тема итальянской жизни, важная составляющая этого мира. Как люди, облеченные определенной властью, они величественны и прекрасны. Особенно это заметно в небольших городках. Карабинер в нарядной форме, стоящий посреди центральной улицы, всегда собирает вокруг себя толпу местных жителей. Он всех знает, все помнит, кому-то выговаривает, дает дружеские наставления, советует, отечески журит. Так и представляешь его назидательную речь: «Марио, ты опять закупил нелегальный товар, я много раз говорил тебе – не жадничай, не зарывайся. Смотри, последний раз предупреждаю» (и так каждый вечер).

Два-три полицейских – это всегда энергичное и оживленное общение между собой. Какие-то очень важные и интересные проблемы, кажется, занимают эту живописную группу настолько, что простой человек постесняется подойти к ним со своими вопросами и проблемами. Тем более что это, как правило, и бесполезно. Итальянские карабинеры, кажется, сознательно не помнят ни одной улицы в своем городе (зачем, они и так знают, кто где живет).

Группа полицейских, выскакивающая из специальной машины с мигалками и торопливо куда-то спешащая, всегда бежит в ближайший бар. Наивный турист даже может поначалу испугаться, вдруг что-то случилось, почему такая спешка, но совершенно напрасно. В баре – а это основное место несения службы – полицейские сразу успокаиваются над чашкой кофе и начинают энергично и весело общаться.

То, как ты выглядишь в глазах других, – очень важно для итальянца. Известный рассказ Томаса Манна «Марио и фокусник», уже упоминавшийся выше, посвящен, как кажется, совершенно иной теме. Герои его – немецкая семья – приезжают в Италию и всем недовольны. Чтобы развлечься, они идут на представление, которое устраивает фокусник, и оказываются в гуще местной жизни. Фокусник Чиполла гипнозом заставляет то одного, то другого зрителя раскрыть нечто самое сокровенное, то, что обычно спрятано от окружающих. Среди них и официант Марио, который, будучи загипнотизирован фокусником, принимает его за свою любимую девушку и публично целует. Очнувшись, он убивает фокусника из пистолета. Произошло самое страшное, что могло случиться для итальянского юноши, – он потерял лицо, уронил свое достоинство на глазах у многих людей. Смыть такой позор может только кровь.

В театре очень важно распределение ролей и создание образа. Ты – официант, ты – полицейский, ты – продавец в магазине и т. д. Причем каждый старается играть некое идеальное воплощение. Официант открывает бутылки и подает хлеб с таким артистизмом, что ты чувствуешь: именно так должен выглядеть настоящий официант. Продавец в магазине никогда не уронит своего достоинства, даже если пострадают его коммерческие интересы. Если он не будет идеальным продавцом, кто придет к нему в следующий раз? В южных приморских городах даже служители гостиниц имеют вид и выправку моряков и флибустьеров. Те же, кому посчастливилось носить морскую форму, выглядят сошедшими с экранов персонажами фильмов о морских героях и пиратах.

Каждый должен соответствовать своей роли и стараться не выходить за ее рамки. В музее служитель обязательно сделает замечание, и очень строгое, если ты незаконно фотографируешь, все же остальные работники музея будут делать вид, что ничего не видят, даже если ты трогаешь экспонаты, – это не их обязанность, у каждого свое.

Каждый должен делать предписываемое ему ролью дело. Забавный эпизод в итальянском ресторане – прекрасная иллюстрация этого положения. Время и место действия: теплый майский вечер, столики под ослепительно белыми скатертями, цветы, приятная музыка, обстановка ресторана в приличной гостинице. Действующие лица: важный старший официант, артистично скользящий между столиками, молодой официант, помощник старшего, жадно следящий за всеми движениями начальника, русские и французские туристы за столиками. Вдруг, как и положено в спектакле, случается неожиданность – по пустому столику, по белоснежной скатерти, ползет жирный черный таракан (что ж, и такое случается).

Французские и русские столики начинают шуметь, переглядываться, показывать пальцем и жестами звать проходящего мимо помощника официанта. В растерянности посмотрев на таракана, вместо того чтобы естественным образом прихлопнуть чудовище, он убегает и через некоторое время приводит старшего официанта. Тот важно рассматривает усатого противника, что-то тихо шепчет, не меняясь в лице, своему подчиненному, после чего удаляется. Младший официант убегает. Тем временем уставшие разбираться в психологических особенностях итальянского характера туристы стряхивают таракана и убивают его. Возвращается молодой официант, за которым следует уборщица с веником и совком, вызванная на борьбу с нарушителем порядка. Он испуганно смотрит по сторонам, пока ему не указывают на маленький черный трупик под столом. Уборщица подметает. Все уходят. Порядок соблюден, действие, которое должно было занять одну секунду, растягивается надолго и превращается в целое представление, в котором каждому отведена своя роль. И только глупые иностранцы, как всегда, нарушают все правила и порядки.

В этих условиях очень важное значение приобретает иерархия – каждый на своем месте и ему соответствует. Итальянцы любят начальников. Не из подобострастия, а просто из уважения к месту. С иностранцами и здесь иногда случаются курьезы. Забавно выглядел ужин в ресторане города Орвьето. Местное итальянское начальство принимало какую-то важную туристическую группу из Соединенных Штатов. В большом общем зале были накрыты столы для всей группы, и шло шумное, типично американское веселье. В отдельном небольшом зале сидели итальянцы и руководители американской группы. Последние были смущены до предела, никак не ощущая себя избранными, а скорее обслуживающим персоналом. Их функции явно заключались в том, чтобы сопровождать и развлекать солидных и богатых клиентов, которые, с их точки зрения, и были главными и важными. Для итальянцев же именно они были начальниками, так как возглавляли группу и в бумагах значились как старшие.

При этом в Италии нет непочетных должностей. Просто каждый играет свою, отведенную ему роль. Конечно, как и в театре, хочется играть роль позначительнее, но все знают, что прима одна, а массовки много, и ты не станешь примой, не пройдя через массовку.

Наверно, именно в театральной натуре итальянцев таится причина их особой любви к метаморфозам и преображениям. Ведь если есть маска и роль, значит, сменив ее, станешь совершенно иным человеком и личностью. Возможно, именно это столь привлекало к такого рода сюжетам. Еще древний Рим проявил особый интерес к этой теме. Овидий собрал вместе все мифологические истории (их около 250), в которых происходят преображения, и назвал свое собрание «Метаморфозы». Люди в них во что только не превращаются – в животных, растения, созвездия и камни.

Полтора столетия спустя другой римский писатель, Апулей, написал роман «Метаморфозы», или «Золотой осел», в котором главный герой превращается в осла и в таком обличье участвует в разного рода приключениях, в том числе и эротических (не случайно ведь юный Пушкин «читал охотно Апулея, а Цицерона не читал»).

Кстати, это литературное произведение содержит прекрасную народную легенду об Амуре и Психее (так же как наш фольклорный «Аленький цветочек» записан писателем Аксаковым). Оба произведения, безусловно, имеют общую основу и несомненное сходство. Интересно различие, интерпретация сюжетов, отразившие национальные особенности двух народов. В первом случае главная проблема Психеи – ее красота и доверчивость, враги – богиня Венера и завистливые сестры, спасение приходит от высшего божества Зевса, которого уговаривает влюбленный Амур. По воле богов ее отправляют в загадочный дворец, где живет невидимый дух, который немедленно вступает с ней в интимную связь. Когда, подзуживаемая сестрами, она освещает его лицо во время сна, он оказывается самым красивым юношей на свете – Амуром. Основа любви здесь – красота, спасение героев – в руках богов.

В русском варианте героиня сама напрашивается на неприятности, мечтая о таинственном аленьком цветочке. Хозяин дворца (трудно представить себе, чтобы они, как в случае с Психеей и Амуром, оказались в одной постели в первую же ночь) действует уговорами и разговорами, напирает на жалость, завоевывает чувства девушки умом и порядочностью. Только сестры оказываются межнациональными – завистливыми и злыми. Герой при свете дня оказывается настоящим чудовищем, и именно его любит нежное сердце героини. Основа любви здесь – судьба, суженость, вечный принцип русской женщины «хоть плохонький, но свой», спасение же героев – в преданности и стойкости.

Итальянский фольклор содержит небывалое количество сюжетов, посвященных преображениям и превращениям. Конечно, и в русских сказках есть свои царевны-лягушки и Финисты – ясные соколы, на то они и сказки, чтобы происходили чудеса, – но в итальянских их несравнимо больше, чем в каких-либо других. Практически в каждой все выглядит не тем, что есть на самом деле: апельсины оказываются прекрасными девушками, грязный поросенок – принцем, мальчик – рыбой.

Особняком стоят сюжеты про переодевания, когда персонаж становится тем, во что он одет. В известной сказке о генерале Фанта-Гиро в трудную для страны минуту младшая дочь короля, у которого не было сыновей, идет на войну. Ее старшие сестры не смогли переломить свою женскую натуру и не смогли воевать. Фанта-Гиро решает стать настоящим генералом. Для этого она, прежде всего, одевается соответствующим образом: «Она надела доспехи, подобрала длинные косы под шлем, опоясалась мечом да еще прибавила два пистолета. Генерал получился хоть куда». Одежда и звание диктовали и поведение. Ее противник-король, чутьем понимая, что перед ним девушка, никак не мог ее подловить. И оружие ее привело в восхищение, и ветку жасмина она по-мужски засунула за ухо, и ломоть хлеба по-солдатски маханула на весу. Переодевшись, она настолько вошла в роль, что узнать в ней девушку было невозможно, она ощущала себя генералом и вела себя как генерал. Только вернувшись в женское платье, женской ревностью и слезами разоблачила она себя.

Идея смены ролей и масок волновала жителей Италии издревле. В древнем Риме существовал обычай в зимний праздник Сатурналии устраивать особые игры. Рабы и их хозяева ненадолго менялись местами, рабы возлежали на ложах, а хозяева им прислуживали. Каждый получал возможность почувствовать себя кем-то другим, попробовать чужую роль. То же самое – любимые итальянцами, уже упомянутые выше карнавалы. Что это еще, как не возможность на краткий срок поменять свое обличье, стать кем-то иным. Известно, что человек в маске чувствует себя более раскованным, свободным, он говорит и делает то, на что, может быть, и не решился бы, не будь на нем маски.

Театральность итальянцев не стоит понимать упрощенно. Это не поза и фальшь, а гораздо глубже. Это – часть жизни, это – сама жизнь. Никто так не преображается от присутствия публики, не возбуждается от внимания и общения, как итальянец. В толпе, среди людей, он совершенно иной. В нем все преувеличенно, страстно и одновременно естественно. Может быть, в этой непрекращающейся игре и скрыто то особое, неповторимое очарование Италии, которому легко поддаешься, находясь на ее земле, и которое не можешь потом, вернувшись домой, выразить словами и передать другим.

Оглавление книги