Книга: Италия глазами русских

Первый среди равных

Первый среди равных

Стремление выглядеть «на высоте» относится не только к одежде, но и к манере держаться на публике. Крайне важно показать окружающим свою уверенность, решительность, отсутствие слабости и сомнений. Столь любимая русскими рефлексия неприемлема для итальянцев. Все должны видеть, что ты – хозяин своей жизни, даже если на самом деле ты весь состоишь из комплексов. С этим связаны и многие особенности поведения итальянцев, на первый взгляд кажущиеся проявлением невоспитанности. Автомобилист, объехавший хвост пробки и ставший первым на светофоре, вызовет, конечно, естественное раздражение, но и уважение тоже. Один из путеводителей по Италии не без юмора советует читателям, которые хотят вести себя, как настоящие итальянцы, и не ударить лицом в грязь, избегать следующего поведения: показывать свое незнание по какому-либо вопросу; ходить в магазин в тренировочных штанах и футболке с надписями; уступать дорогу пешеходам на узкой улице; заговаривать с незнакомцами; позволять обогнать себя во время езды на машине; выказывать гнев; общаться на равных с обслуживающим персоналом. А самое главное, надо относиться ко всему этому совершенно серьезно.

Для итальянца очень важно быть на высоте, хорошо смотреться в своей роли. Такие вещи, как хитрость, ловкость и даже обман, считаются здесь вполне достойными качествами, если они позволяют вам выглядеть достойно. Здесь уважают богатых людей – богатство означает, что им удалось перехитрить остальных, не так важно, честным ли путем.

Великий сын Флоренции Никколо Макиавелли в начале XVI века составил жизнеописание Каструччо Кастракани из Лукки, жившего за два столетия до этого. Каструччо предстает подлинно национальным героем. Не имеет значения, что врагов своих он часто побеждал ложью и обманом. Автор не скрывает этого. Его герой с друзьями «был ласков, с врагами – беспощаден, с подданными – справедлив, с чужими – вероломен. И если мог одержать победу хитростью, никогда не старался одержать ее силою, говоря, что славу дает победа, а не способ, каким она далась»[9].

При этом он любил пошутить сам и был снисходителен к шуткам других. Макиавелли приводит множество острот итальянского героя. Так, «однажды ночью, когда он, будучи у одного из своих дворян на пирушке, где присутствовало много женщин, танцевал и дурачился больше, чем подобало его положению, кто-то из друзей стал его упрекать за это. “Кого днем считают мудрым, не будут считать глупым ночью” – сказал Каструччо». Его идеалом была сила: «Никто не бросался в опасность с большей смелостью, чем он, и никто не выходил из опасности с большей осмотрительностью. Он часто говорил, что люди должны отваживаться на все и ни перед чем не падать духом, что бог любит храбрых, ибо нетрудно видеть, что он слабых наказывает руками сильных». Таков итальянский герой эпохи Возрождения.

Другая эпоха, другая история. В конце 2003 года в Италии разразился скандал вокруг молочной компании «Пармалат». Глава этой семейной фирмы был обвинен в подлоге, обмане, воровстве, словом, во всех смертных грехах. Он их особенно и не отрицал. Хозяин фирмы был известен как человек очень религиозный, хороший семьянин, благотворитель и меценат.

Интересна первая реакция итальянцев на его арест и скандал – сожаление. Уважаемый, солидный человек – и попался. Понятно, что такие большие деньги честным путем не заработаешь, ну и что. Все отзывались с грустью и уважением. Футболист команды «Парма» грустно отметил, что им теперь совсем плохо, и пошутил с русскими журналистами: «Хотим предложить Абрамовичу купить нашу команду». В Италии уважают людей, которые разбогатели и смогли сохранить и приумножить свое состояние. Неудачники здесь не в чести. Так и отношение к владельцам «Пармалата» стало резко меняться по мере того, как стало очевидным, что они неудачники и проиграли битву.

Неудивительно, что Италия имеет стойкую репутацию страны, населенной жуликами и пройдохами. Именно обмана ожидают туристы от ее жителей в первую очередь. Да оно и не грех, обмануть этих раззяв туристов – честь невелика, а все-таки приятно. Надуть вас действительно могут в любом месте, где только почувствуют слабинку – вы неуверенный и робкий иностранец, который точно не знает, как себя вести и держаться. Русскую семью, остановившуюся для срочного ремонта машины, в авторемонте не только немедленно надули по полной программе, во много раз заломив цену, но и, воспользовавшись растерянностью туристов, всучили массу дорогих и совершенно ненужных предметов, как, например, дворники (машина-то была арендованная!). Впрочем, может быть, здесь уже в первую очередь ведущую роль играют особенности русского национального характера – все-то нам неудобно, людей обидеть отказом не хочется.

Чаще всего обижаются туристы на рестораны и гостиницы, места, где они неизбежно проводят основную часть времени. Здесь принцип один – надо быть хозяином ситуации, чувствовать (или показывать) свою уверенность. Если только итальянец увидит вашу слабость и неуверенность, он непременно ею воспользуется и вас обманет. Вот почему англичане пользуются здесь таким почетом, у них вера в себя врожденная, а чувство хозяина – органичная часть натуры.

Не доверяют себе и сами итальянцы. Поэтому они принимают активные меры, чтобы контролировать самих себя. Одна из самых больших проблем в стране – уклонение от уплаты налогов. Этим здесь увлекаются практически все – от оперных звезд до торговцев рыбой. Идет постоянная игра: власти устрожают законы, народ придумывает новые способы их обойти, в ответ власти еще больше закручивают гайки, и так до бесконечности.

Отсюда и такое количество правил, порой удивляющих и обижающих туристов в том случае, если они не понимают, что эти меры выражают недоверие не к ним, а к местным предпринимателям. Так, при выходе из бара или ресторана необходимо иметь при себе счет, его может проверить специальная полиция – финансовая. Ее в Италии можно увидеть повсеместно, в любых самых удаленных местах. Даже на уютном озере Комо плавают специальные катерки с гордой надписью «Guardia di finanza». Контроль ведется серьезный, однако, судя по сводкам в газетах, собрать удается все равно меньше половины налогов.

В гостинице вы не только обязательно заполняете бумажки на всех поселяющихся, но и оставляете свои паспорта (во многих европейских странах даже не удосужатся ими поинтересоваться, а просто спросят имя, чтобы записать в специальную тетрадь, как, например, в Англии, а в частном секторе и этого не сделают, а сразу выдадут ключи).

В больших магазинах овощи и фрукты, которые вы сами набираете из лотков, вам, как правило, взвешивает, старательно завязывая пакетик, специальный продавец (в Скандинавии, например, просто стоят электронные весы, и вы сами лепите этикетку). На юге Италии в придорожном ресторане самообслуживания стоит человек, который подает вам все блюда по вашей просьбе, так что сами себя вы обслуживаете только от кассы до столика. Видимо, если все это пустить на самотек, то навзвешивают и насамообслуживают себя местные жители на славу.

Может быть, именно это недоверие к самим себе породило печально знаменитую итальянскую бюрократию. Хотя, конечно, и римское наследие в данном случае тяготеет, и необходимость создания удобных и непыльных рабочих мест. К тому же, если бы не было сложностей, то не было бы и возможности преодолевать их при помощи личных связей. Порой кажется, что требования итальянских чиновников нереальны и выдвигаются в шутку. Но они сами относятся к этому вопросу вполне серьезно.

Бюрократических проблем, как правило, две главных. Во-первых, огромное количество бумаг, которые надо представить, заверенных разными печатями и подписями, зарегистрированных в самых невероятных местах, да еще очень быстро, чтобы не истек срок действия. Иначе все надо начинать сначала. Во-вторых, крайне ограниченные часы приема населения. Иногда два часа в день, иногда раз в неделю – считается, что этого вполне достаточно. Даже если собирающиеся очереди говорят об обратном.

Одно из самых популярных среди иностранцев столкновений с итальянской бюрократией – это получение вида на жительство. Один преподаватель, работающий в российском университете, получил приглашение почитать лекции в университете итальянском. Он дал согласие в апреле и к сентябрю стал собирать вещи, наивно полагая, что начало учебного года близко. Приглашения, правда, не было, но он считал, что вопрос официальный и ясный и проблем не будет. В сентябре, однако, ничего не произошло. «Ваше приглашение у ректора университета», – сообщили из Италии, в октябре оно было в Министерстве образования, в ноябре – в Министерстве труда. В конце концов оно пришло, но теперь посольство начало свою проверку. К началу декабря преподаватель, который сидел без работы, так как оформил отпуск, сообщил в посольство, что он решил отказаться от поездки. Через два дня виза была готова.

Но самые большие испытания ждали его в Италии. Чтобы спокойно жить и работать в стране, надо было получить вид на жительство. Бумаги были собраны и отданы в Квестуру – местный орган государственной власти, что-то вроде нашего паспортного стола или бывшего ОВИРА. После этого началось «хождение по мукам». С завидной регулярностью преподаватель рано утром (надо было не позже 7 утра быть у дверей, иначе можно не успеть пройти в этот день) приезжал в Квестуру, занимал очередь, покорно смотрел, как чиновники ходят пить кофе, дружески общаются, снова пьют кофе, чтобы в конце концов получить ответ: «Ваши бумаги еще не готовы». Учебный год завершился, преподаватель уехал домой и думать забыл о пережитых трудностях. Следующей зимой он оказался в Италии совершенно по другим делам. И решил вновь навестить Квестуру, просто из любопытства и немножко из принципа. Неожиданно ему был выдан его вид на жительство. Правда, срок его действия истек за несколько дней до этого счастливого события.

Принимая во внимание все эти качества: стремление обойти соседа, ловкачество, желание продемонстрировать уверенность в своих силах, гипертрофированное чувство собственного достоинства, – становится очевидным, что в Италии не признают такого понятия, как очередь. Если в Англии пролезть куда-нибудь без очереди равносильно самому страшному преступлению перед обществом, то в Италии это показатель решительности и твердости характера. Вместо того чтобы чинно построиться друг за другом и продвигаться в порядке общей очереди, итальянцы будут шуметь, толкаться, пробиваться вперед, получая удовольствие в случае, если удается обойти кого-нибудь. В больших магазинах и крупных офисах с этим пытаются бороться и вводят бумажные номерки, указывающие твой номер по порядку.

Стремление перехитрить соседа, оказаться умнее него породило национальную страсть к разного рода розыгрышам. Желание хорошо смотреться в глазах окружающих отнюдь не означает, что итальянцы похожи на надутых индюков без чувства юмора. Нет, но им очень нужно, чтобы окружающие выглядели дураками.

Итальянские новеллы эпохи Возрождения полны сюжетов, удивляющих неитальянских читателей своим постоянством и настойчивостью. В центре их находятся шутки, построенные на обмане. Причем с неитальянской точки зрения многие из них чрезмерны, граничат с буффонадой и даже жестокостью. Такое впечатление, что герои «заигрываются» до такой степени, что им самим непонятно, как достойно выйти из этой ситуации, так что приходится продолжать игру, пока она сама как-то не завершится. Вот два образчика такого рода шуток над своими ближними.

Одна из них, если верить анонимному автору, была придумана великим итальянским архитектором и инженером Филиппо Брунеллески, создателем знаменитого гигантского купола Флорентийского собора. В компании с другими известными мастерами начала XV века он решил подшутить над своим приятелем Грассо, который был инкрустатором и резчиком по дереву. Идея была простая – внушить Грассо, что он – это не он, а другой человек по имени Маттео. Шутники подговорили полгорода и в результате убедили несчастного резчика, поверившего в то, что его душа переселилась в чужое тело. Он стал жить жизнью другого человека – перешел в его дом, попал за его долги в тюрьму и т. д. Так продолжалось до тех пор, пока триумф шутников не достиг апогея. Веселью их не было предела. Читателю же становится грустновато.

Еще интереснее и решительнее поступил знаменитый Лоренцо Медичи, правитель Флоренции, со своим лекарем Маненте. Лекарь слегка надоел герцогу тем, что приходил регулярно и без приглашения к нему на обед. Было решено его проучить. Однажды, когда Маненте сильно напился в харчевне, слуги Медичи схватили и заперли его в потаенном месте. Здесь его держали взаперти много дней и ночей, давая ему обильную еду и питье, но не выпуская из комнаты. Тем временем в городе приспешники герцога инсценировали, ни больше ни меньше, смерть лекаря якобы от чумы и даже с почетом «похоронили» его. Прошло длительное время, о Маненте все успели подзабыть, а его жена вышла замуж за другого и даже успела забеременеть. И тут лекаря отпустили, он вернулся во Флоренцию, где его не узнали не только друзья, но и жена, принявшая его за дух. Много веселых минут Лоренцо Медичи, видимо, доставил злосчастный лекарь, пытавшийся вернуть себе дом, состояние и жену.

Вот такими шутками развлекались итальянцы и, если судить по переизданиям новелл, они пользовались большой популярностью.

В Италии появлялись и подлинные мастера своего дела. Один из самых известных и, видимо, успешных мошенников и шарлатанов Джузеппе Бальзамо (1743–1795), или граф Калиостро, родился в Палермо. Ловкачество, стремление перехитрить других, обман, блеф и шарлатанство стали делом его жизни и были доведены им до совершенства. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что по сей день его личность и его мистификации остаются тайной для исследователей. Их не смогли раскрыть ни французская полиция, ни римская церковь, ни любопытствующий Гете, проводивший «частное расследование» во время своего пребывания на Сицилии, ни толпы писателей и ученых, пытавшихся разгадать загадку, которую сей ловкий итальянец загадал несколько столетий назад.

Калиостро смог запутать всех, так что споры о том, кто он – ловкий проходимец или маг, которому были ведомы тайны мира, не смолкают по сей день. Даже Александр Дюма-отец, понавесивший ярлыки, причем далеко не всегда достоверные, на добрую половину исторических персонажей, во всяком случае, связанных с французской историей, не смог справиться с чародеем – романы, в которых последний принимает участие, получились вялыми и мало знакомы публике.

Калиостро явно сделал ставку на то, чем сильна была его нация, – умение хитрить, ловчить и играть роль. Он провел свою юность на Сицилии, потихоньку мошенничая, а потом исчез, и в его биографии так и остается незаполненной некая временная лакуна. В 1777 году он появился в Лондоне уже сложившимся «чародеем». Определился его внешний облик – «маска», которую он носил до конца жизни, и костюм. Он держался величественно, значительно и напыщенно, всем своим видом давая понять, что ему ведомы какие-то тайны бытия. Носил множество ярких драгоценных камней, прежде всего бриллианты огромной величины, намекая на свое несметное богатство. Появлялся в длинном шелковом наряде из лилового бархата, на котором были видны красные иероглифы, на голове носил экзотический тюрбан. Говорил он на трех-четырех языках, причем на всех с акцентом. Сам он утверждал, что родился много столетий назад и обладает секретом вечной жизни, а его родной язык относится к числу мертвых языков.

С Калиостро была теперь и спутница, помощник во всех его делах, красавица Лоренца. В таком тонком деле, как волшебство, без красивой женщины никак не управиться. Злые языки поговаривали, что он нередко давал свою жену «в долг» богатым покровителям, но, как бы там ни было, конечно, красавица Лоренца не раз смягчала ситуации своим вмешательством и нередко отвлекала внимание чересчур критически настроенных клиентов.

Его «репертуар» был разнообразен: тут и алхимия, и гадания, и заговоры, и вызывание духов, и предсказание судьбы. Калиостро хорошо приспосабливался к местным условиям – практичным англичанам он «изготавливал» бриллианты и подсказывал выигрышные номера лотереи, сентиментальным русским вызывал духов, предсказывал будущее и исцелял. Многие считают, что Калиостро был отличным гипнотизером и фокусником, но это те, кто не верит в то, что он действительно творил чудеса. Одним из его ловких приемов, и очень психологически тонких, было то, что он никогда не брал плату за свои чудеса и лечение. Подарки, которые ему добровольно дарили, оказывались в конце концов гораздо ценнее, чем обычное вознаграждение. А слава бессребреника укрепляла его магическую репутацию.

Вот с какими красивыми, поистине театральными речами, обращался Калиостро к публике: «Как Южный ветер (на Юге Италии «кальостро» назывется жаркий ветер, который долетает из Африки. – А. П.), как ослепительный свет полдня, я пришел к вам на холодный и туманный Север, повсюду на своем пути оставляя частицу самого себя, растрачивая себя, убывая с каждым шагом, но оставляя вам немного света, немного тепла, немного силы; так буду я идти, покуда не приду к концу своего поприща, в час, когда роза расцветет на кресте». Дамы приходили в восторг от подобных речей.

Два ярких эпизода из жизни Калиостро находятся в центре внимания публики, до сих пор с интересом следящей за игрой этого блестящего актера. В 1779 году он посетил Петербург. Калиостро возлагал большие надежды на русскую столицу. Все в Европе знали, что русские чувствительны, невежественны, богаты, любят иностранцев и чудеса. Это вселяло надежду на хороший куш. К тому же граф Феникс – такое имя Калиостро принял в России, видимо, для пущей романтики, – надеялся на то, что русская императрица Екатерина II окажет ему особое покровительство.

Все получилось не совсем так, как ожидал авантюрист. Конечно, русское общество с интересом и неподдельным вниманием следило за выступлениями иностранца (в конце концов, в то время в России было так мало театров!). Алексей Толстой, при написании своего романа о графе Калиостро внимательно изучивший все байки и анекдоты, распространенные в России об итальянском чародее, суммировал так итог его пребывания: «Много у нас в Петербурге наделал шуму известный Калиостро. У княгини Волконской вылечил больной жемчуг; у генерала Бибикова увеличил рубин в перстне на одиннадцать каратов и, кроме того, изничтожил внутри его пузырек воздуха; Костичу, игроку, показал в пуншевой чаше знаменитую талию, и Костич на другой же день выиграл свыше ста тысяч; камер-фрейлине Головиной вывел из медальона тень ее покойного мужа, и он с ней говорил и брал ее за руку, после чего бедная старушка совсем с ума стронулась…»

Скандальная история произошла с одним знатным русским семейством, доверившим графу своего безнадежно больного грудного ребенка. Калиостро обязался исцелить его при одном условии – ребенок будет находиться у него дома в течение месяца, а родителям все это время нельзя его видеть. Безутешные родители на все согласились. В назначенный же срок они получили ребенка живым и здоровым. Счастливые, они уехали домой. А вскоре по городу поползли страшные слухи о подмене. Что-де Калиостро, пытаясь переродить малыша, сжег его, а нового купил у крестьянки и отдал родителям. Калиостро ничего этого не отрицал, но, как это обычно с ним и бывало, достоверно ничего об этой истории так и не стало известно.

У многих чародей вызывал сомнения. Больше доверия вызывали свои, доморощенные кудесники, как, например, популярный в то же время в Петербурге некий Ерофеич, целивший всех своим эликсиром. А тут так, чужеземец какой-то разряженный. Плохо у Калиостро получалось с русским характером, не знал он тайн русской души, а приемы, нравившиеся в Лондоне и Париже, оказывались здесь вредными и лишними. Екатерина же вообще не пожелала его видеть и иначе как «шарлатаном» в своих письмах не называла, а потом и вовсе велела ему убираться из России подобру-поздорову. Вместе со своей женой, к которой так нежно привязался князь Потемкин. Екатерина даже написала несколько пьес, в которых граф Калиостро предстает как мошенник, жулик и негодный шарлатан.

Напоследок Калиостро все-таки сумел поразить русское воображение. По полицейским отчетам, он выехал одновременно с четырех разных застав, что долгое время не давало покоя лучшим умам отечества.

Еще более скандальная история произошла с Калиостро в Париже. Он оказался замешанным в так называемой истории с «ожерельем королевы». Еще Людовик XV заказал крупной ювелирной фирме роскошное бриллиантовое ожерелье, чтобы подарить своей возлюбленной. Пока оно изготовлялось, король умер. Новый король, Людовик XVI, не пожелал тратить деньги на то, чтобы выкупить такую дорогую и ненужную, с его точки зрения, вещь, а Мария-Антуанетта посчитала украшение слишком вульгарным. Прошло много лет, ожерелье так и не было продано, и к ювелирам явился кардинал герцог Роган с запиской от королевы, желавшей якобы купить его тайно от своего мужа короля. Ожерелье было передано, но деньги так и не поступили. А когда ювелиры обратились к королеве, она выразила полное недоумение по этому вопросу.

Оказалось, что ожерелье забрала некая дама, а ее муж уже увез часть бриллиантов в Лондон на продажу. Дама оказалась большой подругой Калиостро, так же как и герцог Роган. В результате все, кроме королевы, оказались за решеткой. Правду выяснить так и не удалось. Все валили друг на друга, причем очень искренне. Кто так запутал всю эту историю, что и по сей день ее невозможно распутать, остается только догадываться. Калиостро и кардинала в конце концов оправдали, даму отправили в тюрьму, откуда она через некоторое время благополучно сбежала, а бедная Мария-Антуанетта запятнала свою репутацию в глазах французского народа, вскоре вынесшего ей свой жестокий приговор. Калиостро же потянуло на родину, где он был вскоре схвачен и вновь посажен в тюрьму.

Подлинный итальянец, Калиостро, и в этом была его сила, не просто играл, чтобы обогатиться, – он жил игрой, стал частью придуманного им образа, в конце концов сам поверил во все те чудеса, которые он о себе рассказывал. Поэтому его было так трудно поймать на обмане. Кстати, это так никому и не удалось. Все «разоблачения» Калиостро проходят в истории со знаком вопроса: вроде и обманул, но точно не известно. Доказано ничего толком не было, а вот оправдан он был несколько раз. И в крепость Сан-Лео, в которой он завершил свои дни, он попал по обвинению в ереси, пособничестве дьяволу и чернокнижии, что крайне трудно доказать в любом случае. Авантюрист, удачливый мошенник, отличный актер, ловкий фокусник или маг и волшебник – может быть, к концу жизни он и сам точно не знал, кто он такой. Во всяком случае, его грандиозная «шутка» удалась: человечество до сих пор пытается разгадать его тайну и по-прежнему остается в дураках.

В современную эпоху наглядный пример итальянских шуток и розыгрышей дают художественные фильмы. Особенно выделяются фильмы с участием Адриано Челентано. Вспомним популярный у нас в стране старый фильм «Блеф». Он и построен весь на том, кто кого перехитрит. Обман нагромождается на мошенничество и жульничество, в какой-то момент зритель перестает понимать, что он смотрит – фильм или цирковое представление с трюками. Герои «заигрываются» до такой степени, что остается только превратить все это в совершенно нелепую буффонаду, иначе разрешить ситуацию уже невозможно. Не случайно фильмы с Челентано пользовались огромным успехом у самой широкой публики в Италии, но во всем остальном мире о них принято отзываться снисходительно – так, мура какая-то.

Да и вся карьера Челентано – певца и актера – строилась на постоянных розыгрышах. Он вызывающе одевался, ходил развязной походкой, давал сумасшедшие интервью журналистам. С ним всегда что-то якобы происходило.

То он срывает выборы, то устраивает пробку в центре Рима, танцуя вальс в белом костюме на центральной площади, то попадает в скандальные ситуации, явно придуманные им же самим. На запуск очередного шоу на телевидении он вышел на сцену с загипсованной ногой и весь вечер выступал именно в таком виде. И это в 63 года! Так и осталось до конца неясным, то ли он правда сломал ногу, то ли решил подшутить над толпой, заставив всех поверить в то, чего нет, и выставив всех таким образом дураками. Как бы там ни было, а песни Челентано и сегодня звучат по всей Италии. Хотя публика и подустала от него за эти годы, но все-таки он настоящий итальянец и знает, как понравиться своим.

А. П. Чехов дал жизнь известному крылатому выражению «В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли…». Итальянцы свято выполняют два первых условия вот уже много столетий, ревниво следя за тем, как они выглядят и, главное, как их воспринимают окружающие. Красота лица и одежды явно имеет первостепенное значение в их жизни, душа – понятие чисто русское, так что не считается, а что касается мыслей, то их, в принципе, можно и вообще не иметь, в том случае, если они не прекрасны, конечно. Жизнь и без этого совсем неплоха.

Оглавление книги