Книга: Подмосковье

2. По Владимирской дороге

2. По Владимирской дороге

Кто не знает «Владимирки» Левитана? Однообразный унылый пейзаж – ровная лента лесов на горизонте и прямое шоссе, то подымающееся на небольшие возвышенности, то сбегающее в неглубокие низины! И над всем этим такое же унылое, низкое, серое небо с валами ползущих туч. Действительно, этот край Подмосковья не радует глаз, как его северная часть. Но и здесь немало художественно ценных архитектурных произведений. Так совершим же и сюда путешествие, отклоняясь от старой дороги то вправо, то влево. Здесь мы найдем памятники в основном XVIII в. – эпохи барокко и классицизма.

Наше знакомство с ними начинается со скромного храма в Никольском-Архангельском (илл. 23), расположенном рядом с платформой Никольское Горьковской железной дороги.

Московская архитектура первой трети XVIII в. весьма оригинальна. Она уже прониклась новым духом петровской художественной культуры. Так, мы встретимся здесь с вполне ясным пониманием ордерных форм. Наряду с ними привлечены пока еще скромные декоративные детали западноевропейского барокко в виде люкарн на граненом куполе, мелкопрофилированных, хорошо вытянутых карнизов, новых по облику наличников окон и т. д. Однако в московской архитектуре того времени продолжают жить те композиционные приемы, которые так блестяще показали себя в московском барокко. Это и высокие подклеты, и утвердившаяся композиция восьмерика на четверике, и общая стройность форм при сохранении выразительного многоярусного силуэта. Церковь села Никольского-Архангельского, принадлежавшего в XVIII в. Долгоруким, относится именно к этому типу. Поскольку старшие и одновременные ей памятники Подмосковья и самой Москвы не сохранились, ее следует считать уникальной.

Некоторые авторы, посвятившие небольшие заметки этому памятнику, почему-то датируют его 1773 г., что неверно. Он, безусловно, лет на 50-40 старше этой даты. Возможно, что в указанном году велись какие-то строительные работы, которые и определили эту дату. Последнее весьма возможно, так как храм сохранил следы более поздних переделок. Наиболее эффектно он выглядит с востока. Высокий и стройный, он неудержимо стремится ввысь, чему немало способствуют подклет и вертикальные членения его двусветного четверика. Последний несет в завершении стен, по центрам, декоративные полукружия -столь характерные детали московской архитектуры первой трети XVIII в. Внутреннее убранство хранит следы первоначальной отделки.

23. Храм в селе Никольском-Архангельском.Первая треть XVIII в.

Рядом с храмом сохранилась белокаменная часовня 1844 г. Она имеет восьмигранную форму и выполнена в духе позднего классицизма.

Рядом со станцией Фрязино Монинской ветки Ярославской железной дороги, по левую сторону Владимирского шоссе, на речке Любосивке, расположена большая усадьба Г ребнево. Обстройка усадьбы началась еще в конце XVIII в. при Бибиковых. Однако многое было переделано в 1817-1823 гг. архитектором Н. Дерюгиным, когда усадьба перешла к Голицыным. Архитектурный замысел усадьбы определяется сразу же одной, правда, чисто декоративной постройкой, как бы задающей тон всей планировке. На парадный двор посетитель попадает через триумфальные ворота (илл. 24), построенные по образцу римских. Тяжелые формы арки с ее двумя боковыми проходами, широким антаблементом и римско-дорическими колоннами сразу же настраивают на торжественный лад. Сам парадный двор уподобляется своего рода римскому форуму, в глубине которого стоит главный трехэтажный дом с торжественным шестиколонным портиком. Одноэтажные галереи с боковыми купольными павильонами подчеркивают его масштаб. Архитектуре дома вторят два двухэтажных флигеля с пилястровыми портиками. В XVIII в. в первом павильоне помещался театр, а флигели служили хлебными амбарами. Как видно, утилитарное начало соединялось здесь с широтой художественного замысла.

В главном усадебном доме сохранилась старая анфилада комнат с центральным двухсветным залом, отделанным искусственным мрамором. Детали лепных украшений свидетельствуют о незаурядном мастере. О том же говорит и парадная трехмаршевая мраморная лестница, расположенная в вестибюле.

Усадьба с парком была обнесена оградой. Если ограда у ворот состоит из столбов-колонн, между которыми поставлены звенья красивой металлической решетки, то парк был обнесен кирпичной стеной с угловыми башнями, выполненными уже в псевдоготическом стиле. Помимо вышеназванных главных въездных ворот имелись еще другие в виде пилонов с ионическими колоннами, некогда несшие вверху фигуры львов и сфинксов.

Громадный пруд, почти что озеро в парке с восемью островами, свидетельствует о размахе устройства усадьбы. Ее хозяйственные сооружения были выделены в особую группу. Среди них архитектор Дерюгин ^выстроил в 1818-1823 гг. конный двор, дополнивший постройки XVIII в. – каретный сарай и скотный двор.

За пределами усадьбы находятся две церкви – зимняя и летняя. Летний храм был сооружен учеником М. Казакова И. Ветровым в 1786-1791 гг. Его крестообразный в плане объем с вписанным овалом центральной части необычен для архитектуры классицизма. Снаружи храм отличают четырехколонные портики и купол с люкарнами и небольшой главкой. Внутреннее убранство, выполненное по проекту С.Грязнова, наделено изяществом и красотою форм.

В 1817-1823 гг. была построена зимняя церковь. Она представляет редкий тип, повторяющий древнюю форму нам уже знакомого храма «иже под колоколы», т.е. когда собственно церковь увенчивалась колокольней. Зимняя церковь Гребнева подчеркнуто торжественна. На восьмигранном строгом по архитектуре объеме, украшенном с четырех сторон портиками с парными дорическими колоннами, поставлен мощный барабан,прорезанный высокими арками звона. Над ним несколько неожиданно располагается еще ярус с обычными окнами, увенчанный куполом с люкарнами. В последних помещены часы. Завершающие храм барабан и глава, как и весь верхний купольный ярус, явно более позднего происхождения. Следует отметить, что барельефы церкви внутри и снаружи (не сохранились), а также лепные работы были выполнены скульптором Г. Замараевым, что намного повышало декоративную сторону этого интересного сооружения.

В 3 ад от станции Монино расположена усадьба известного сподвижника Петра Я. Брюса – Глинки. Я. Брюс вышел в отставку в 1726 г. тут же после смерти Петра и поселился в своей усадьбе. Следовательно, ее устройство – постройка дома и флигелей, а также разбивка регулярного парка-падает на конец 20-х гг. XVIII в. Здесь Брюс стал заниматься физикой, математикой, естествознанием и астрономией, обставив различными приборами свой кабинет, завещанный им Академии наук «на пользу общественную». Столь странные для окрестного населения занятия нелюдимого вельможи породили слухи о нем, как о волшебнике и колдуне, что вызвало появление множества легенд. Так, до сих пор можно услышать, что Брюс в жаркий летний день одним словом замораживал воду одного из прудов для того, чтобы покататься на коньках. Легенда и слухи росли и множились, чему немало способствовали замковые камни окон нижнего этажа усадебного дома, до сих пор сохранившие демонические маски.

24. Ворота усадьбы Гребнево. Конец XVIII в.

25. И. Мартос. Надгробие G. Брюс. 1786-1790. Москва, Музей русской архитектуры

26. Усадебный дом в Глинках. 1720-е гг.

Восстановленный после пожара 1899 г. дом (илл. 26) представляет собой редкий пример архитектуры поздне-петровского времени. Его дворовый и парковый фасады имеют двухъярусные лоджии, зрительно облегчающие массив здания. Если нижние образованы аркадой с пилонами, украшенными муфтированными пилястрами, то во втором мы видим стройные парные коринфские колонны, несущие антаблемент перекрытия. Углы дома, согласно тогдашней моде, имеют пилястры на постаментах. Особое внимание уделено пышным наличникам окон второго этажа, тщательно проработанным во всех своих деталях. Рустовка части нижнего этажа усиливает игру светотени белых деталей, хорошо видных на фоне бирюзовых стен. Именно такой архитектуре хорошо отвечали некогда стриженые липовые аллеи, звездообразно сходившиеся к основным площадкам парка. Два одновременных павильона караулен отмечают внешние границы парадного двора. Недалеко расположены и постройки хозяйственных служб.

В конце парка в середине XVIII в. была построена церковь (ныне не сохранившаяся), в которой было установлено надгробие на могиле П. Брюс, выполненное И. Мартосом (теперь в музее архитектуры в Донском монастыре Москвы) в 1786-1790 гг. (илл. 25). Это одно из лучших его произведений. На пятиметровой крутой пирамиде из серого гранита помещен тонко выполненный беломраморный барельеф усопшей. Перед ней на ступенчатом постаменте стоит саркофаг, к которому в горестном порыве припал воин (символизирующий мужа умершей – военного). Тут же на саркофаге стоит его шлем. Торжественное спокойствие архитектурных форм надгробия противопоставлено бурному движению фигуры. Такое яркое противопоставление чувств, пожалуй, единственный пример в творчестве скульптора, тонко подчинившего фигуру архитектонике замысла надгробия.

Но вернемся на старый Владимирский тракт, ныне Горьковское шоссе, где стоит одна из самых больших по масштабу подмосковных усадеб – Горенки (в 2 км от станции Горенки Горьковской ж. д.). Создание этой усадьбы связано с именем А. К. Разумовского, сына украинского гетмана, который приступил к подстройке усадьбы в 1777 г. Владелец усадьбы, большой любитель природы, поставил себе целью превратить свое владение в ботанический сад. Известный литератор начала XIX в. П. Свиньин так писал о Горенках в 1823 г.: «Дом и английский сад прекрасны, но богатства природы, собранные в теплицах и оранжереях, приводят в восхищение: невольно изумляешься, как частный человек мог соединить в немногие годы столько сокровищ природы из всех стран света… В здании около 40 футов вышины собраны огромные редкие деревья, и зритель гуляет в тени пальм, кипарисов, бамбука, ямайского кедра и других деревьев, столь же редких и замечательных, как драконова кровь, американская маслина и проч.». Оранжереи усадьбы достигали в общей сложности полутора километров длины, а на содержание научного и обслуживающего персонала тратилось до 70 тысяч рублей в год – сумма для того времени огромная. Растения, выращенные в Горенках, составили позднее основу Московского ботанического сада. Акклиматизация некоторых из них проводилась здесь столь успешно, что,как утверждают, до последнего времени в парке усадьбы можно было встретить свободно растущие в диком виде растения, не свойственные флоре Подмосковья.

Усадебный дом, выстроенный в конце XVIII в., по-видимому, по проекту английского архитектора А. Менеласа, много работавшего у Разумовского, помещен в глубине гигантского парадного полукруглого двора, диаметр которого достигает семисот метров.

У типичных для этого времени пилонов въездов стоят парные флигельки – «кордегарии», оттеняющие своим небольшим размером сложно скомпонованный главный дом. Он украшен в центре неизменным для классицизма шестиколонным портиком. Боковые его части имеют симметричные полукруглые выступы-экседры, верхний этаж которых служил крытыми балконами. Галереи с колоннадами из спаренных колонн в верхних частях ведут к боковым далеко выступающим во двор флигелям.

27. Церковь в Пехре- Яковлевском. 1779-1785

Внутренняя отделка здания, превращенного одним из последующих владельцев в фабричный корпус, почти не сохранилась. Центральный же «Золотой зал» и прилегающие к нему помещения были выполнены в 1912- 1916 гг., когда их перестроил архитектор С. Чернышев. Ему же принадлежит и садово-парковый фасад, поражающий своей четырнадцатиколонной красивой лоджией. Боковые далеко вынесенные в сторону колоннады с угловыми павильонами, занявшими место прежних оранжерей, также выполнены по проекту этого архитектора. У красивого и живописного по очертанию берегов обширного пруда, образованного запруженной речкой Горенкой, сохранился эффектный спуск – лестница с чугунными орлами на постаментах и грот-лабиринт с круглым залом в центре – единственная уцелевшая в парке Горенок постройка конца XVIII – начала XIX в.

В 1,5 км от Горенок, на том же шоссе при пересечении его с речкой Пехоркой, расположена известная усадьба XVIII-XIX вв. Пехра-Яковлевское. В это время ею владели Голицыны, привлекшие к ее постройке лучшие архитектурные силы Москвы. Построенный на высоком берегу Пехорки, которая благодаря запруде образовывала здесь большой пруд, усадебный дом не имел ясно выраженного дворового и садового фасадов. По существу, оба его основных фасада, как обращенный к пруду,так и к расположенному за домом парку, были почти что одинаковы. Лишь пристроенные позднее, в начале XIX в., флигели заставляли считать главным фронт зданий, обращенных к пруду.

Дом, сгоревший в начале 20-х годов нашего столетия, был выстроен в 60-70 гг. XVIII в. в формах того строгого, но вместе с тем нарядного классицизма, проводником которого был В. Баженов. Стены здания были украшены ордерными пилястрами и вертикальными филенками с расположенными в них окнами. Они определяли ритмический и декоративный строй этого небольшого, но изысканного дома. Расположенный по центру мезонин с куполом придавал прямоугольному объему сооружения большую архитектурнохудожественную цельность. Не меньшие художественные качества отличали и внутреннее убранство дома (в настоящее время он надстроен, утеряв прежнюю наружную обработку). Выгнутые красивые двойные колоннады тосканского ордера соединяли его с парными небольшими флигельками, построенными явно доморощенным архитектором. Позднее за ними, в 10-х – начале 20-х гг. XIX в., были возведены два корпуса – театра и оранжереи, утерявшие ныне все внутренние детали отделки, но сохранившие на фасадах мощные колоннады. Предполагают, что их автором был А. Менелас, хотя их архитектурные формы близки произведениям В. Стасова.

28. Церковь в Троицком-Кайнарджи. 1774-1787

Со стороны парка, отличавшегося своими длинными звездообразно сходившимися аллеями, перед домом была устроена слегка заглубленная в землю площадка с округлыми углами. По центру фасада дома с противоположной стороны располагалась полукруглая в плане лестница, ступени которой концентрически спускались к площадке. В систему подпорных стенок лестницы умело были включены скульптуры, вторившие скульптурам фонтана, расположенного за лестницей на лужайке, окруженной высокими деревьями разросшегося парка. Несмотря на незначительный масштаб этих статуй, они играли важную роль в архитектурном облике этой обаятельной усадьбы.

Справа от дома, на берегу Пехорки в 1779-1785 гг. была выстроена круглая в плане церковь (илл. 21), увенчанная широким куполом на барабане. С запада ее вход выделяют четырехколонный ионический портик и парные башни колоколен. По своему общему замыслу, по прорисовке ордерных форм и других архитектурных деталей этот храм считается одним из лучших в Подмосковье. Сравнение с произведениями В.Баженова позволяет предполагать авторство последнего. Зодчий придал колоннам зрительную тяжеловесность; кажется, что капители колонн словно поддались тяжести монументального фронтона. Их завитки волют свисают несколько ниже, чем обычно, рисуясь красивой тенью на белоснежных стволах колонн, выложенных из подмосковного известняка. Бросается в глаза тщательность выполнения каждой формы, каждой детали. Кажется, будто сам мастер любовно вытесывал капители колонн и пилястр, сам лепил изящные гирлянды и венки, сам выверял совершенный бег линий карнизов. Не менее привлекательна и внутренняя обработка стен храма, отличающаяся тонкостью моделировки каждой детали.

29. Мавзолей в Троицком-Кайнарджи. 1830-е гг.

В 2 км от платформы Кучино, справа находится село Троицкое-Кай нард ж и. Если первое наименование обычно для средней полосы России, то второе, явно иностранное, может обоснованно удивить современника. Оно появилось вследствие празднования здесь, в Троицком, заключения Кучук-Кайнарджийского мира с Турцией в 1775 г. В то время усадьба принадлежала герою войны фельдмаршалу П. Румянцеву-Задунайскому, который решил отметить победу блестящим празднеством. На празднестве должна была присутствовать императрица Екатерина II и весь двор. Спешно был сооружен небольшой дворец-павильон, напоминавший одну из взятых полководцем крепостей. Его проект, видимо, был составлен Баженовым. Парк усадьбы был расширен, разбиты и обсажены деревьями длинные аллеи, выходившие далеко в поле, где они образовывали затейливые площадки, получившие название взятых русскими войсками крепостей – Рымник, Кагул и др. Однако от всех этих затей до нашего времени дошел лишь сильно разросшийся парк, где с трудом угадываются его аллеи и дорожки. На его окраине стоит церковь (илл. 28), построенная в 1774-1787 гг. Она обильно украшена декоративными деталями раннего классицизма – портиками из парных коринфских колонн, лучковыми фронтонами, фигурными куполами парных же колоколен и иными формами. Внутри же чувствуются неизжитые формы барокко. Многие исследователи хотят видеть автором этого незаурядного произведения В. Баженова. Действительно, отдельные декоративные формы, имеющиеся в архитектуре церкви Троицкого- Кайнарджи, встречаются в произведениях Баженова. Но как бы ни были они хорошо нарисованы и выполнены, все же архитектуре храма свойственна определенная дробность, измельченность форм.

Рядом с храмом стоит мавзолей сына фельдмаршала, построенный в 30-х гг. XIX в. (илл. 29). Кубическое здание несет низкий барабан, увенчанный куполом. Со всех четырех сторон расположены скромные четырехколонные портики. Среди мемориальных сооружений подобного рода этот мавзолей занимает свое скромное, но все же приметное место.

В 1833 г. у деревни Фенино, расположенной по другую сторону реки Пехорки, протекающей под парком, был^поставлен в поле памятник Екатерине II, выполненный скульптором В. Демут-Малиновским. Это небольшое, но хорошо скомпонованное произведение ныне украшает территорию Донского монастыря в Москве. Среди скульптурных произведений 30-х гг. XIX в., когда уже наметился отход от классических образцов, этот памятник продолжает ту традицию, которая столь полно была представлена в творчестве И. Мартоса – старшего собрата Демут-Малиновского по искусству.

Оглавление книги