Книга: Исторические районы Петербурга от А до Я

Слободы

Слободы

Слободы – места компактного расселения людей, возникли с самого начала основания Петербурга и формировались по национальному или профессиональному признаку, а также в связи с расквартированием военной части.

Ни в одном российском городе не было прежде Русской слободы, но в многонациональном Петербурге, где мирно уживались много национальных общин, Русская слобода существовала наряду с Греческой, Немецкой, Французской и Татарской. По профессиональному признаку сложились Большая и Малая Морские слободы, а также Кузнечная, Прядильная, Переведенческая и многие другие слободы на Адмиралтейской стороне.

Несколько слов о некоторых из слобод, возникших в Петербурге в XVIII в.

Немецкая слобода образовалась в начале XVIII в. на левом берегу реки Мойки. По свидетельствам современников, немцы с самого основания Петербурга были одной из самых многочисленных национальных групп в новой столице. В отличие от Немецкой слободы в Москве, здесь русское население жило вместе с немцами и голландцами. Говоря о Немецкой слободе, артиллерийский капитан на русской службе шотландец П. Брюс отмечал, что в ней «живут все чужестранцы из Европы, тут есть несколько протестантских и один католический молитвенный дом».

По свидетельствам иностранцев, жили здесь генерал-адмирал Апраксин, вице-адмирал Крюйс, все морские офицеры, шлюпочные матросы, большинство придворных служащих царя, иностранные министры, немецкие купцы и ремесленники. Не случайно, что в Немецкой слободе жили не только немцы: славянское слово «немци» поначалу означало вообще всех иностранцев, говоривших на непонятном языке, и лишь позже стало относиться исключительно к немцам.

Проходившая в слободе улица называлась то Немецкой, то Греческой, то Большой Немецкой. Постепенно эти названия ушли в историю, и сегодня это – Миллионная улица (в советское время – ул. Халтурина).

Греческая слобода появилась в начале XVIII в. на правом берегу Мойки, южнее Немецкой слободы и «Финских шхер». Как отмечают историки, состав ее населения отличался большой пестротой, судя по тому, что в черте слободы находились католическая, а также вместе шведская и финская деревянные церкви. Здесь квартировали капитаны, боцманы и другие моряки, которые перебрались в новую российскую столицу из портов Средиземного моря.

Ныне это территория между Мойкой, Миллионной улицей, Аптекарским и Мошковым переулками. Когда-то на месте Круглого рынка на Мойке находилась рыночная площадь Греческой слободы с деревянными постройками «Харчевного рынка». Страшный опустошительный пожар 1737 г. уничтожил этот рынок, и на его месте возникла Аптекарская площадь, названная так по имени «Главной» придворной аптеки, помещавшейся в Греческой слободе.

Татарская слобода появилась одной из первых в Петербурге, поскольку среди первых его жителей оказалось немало татар. Возникла она к северу от Петропавловской крепости за Кронверком, и, по словам современников, в ней жили «сплошь татары, калмыки, казаки, турки и другие подобные народы». Татарская слобода служила пристанищем для временных работников, поэтому ее постройки отличались чрезвычайной бедностью. Как отмечали современники, многие дома в слободе были «так малы, что их можно разобрать за два часа и перенести в другое место». Однако были и строения побогаче, в которых, как замечал немецкий очевидец, «такая изящная обстановка, которую вряд ли найдешь в Риме или Париже».

Среди жителей Татарской слободы было много мелких торговцев, и возле нее возник рынок, напоминавший типичный восточный базар – его называли «татарский табор». Среди его товаров преобладало всякое «тряпье». В память о Татарской слободе и сегодня на Петроградской стороне существует Татарский переулок. Не случайно и то, что именно в этих местах, неподалеку от располагавшейся когда-то татарской слободы, в начале ХХ в. была выстроена соборная мечеть.

Впрочем, если Татарская слобода за Кронверком просуществовала относительно недолго, то и в дальнейшем татары, кроме высших слоев, как отмечает этнограф Наталья Юхнева, селились в Петербурге компактно, а объединялись по местам своего происхождения. «Казанские» и «пензенские» татары жили в Московской части, по Забалканскому (ныне – Московскому), Вознесенскому и Измайловскому проспектам, а «нижегородские» выбирали себе квартиры у Пяти углов, на Загородном проспекте. Официанты дорогих ресторанов селились невдалеке от места работы – на престижных улицах Адмиралтейской части…

Французская слобода находилась на Васильевском острове в первые десятилетия существования Петербурга, в районе 2-й и 3-й линий. Петр I, намереваясь устроить на Васильевском острове центр города, отвел здесь места для строительства знатным дворянам, купцам и иностранцам. Он распорядился поселить на острове «нарочитое число ремесленных людей и художников», выписанных в то время из Франции и Германии. Они поселились на 2-й и 3-й линиях особой слободой, которая просуществовала несколько десятилетий, а потом растворилась в процессе развития города, не оставив даже следов в топонимике города.

Французский ботаник П. Дешизо, приехавший в Петербург в 1726 г. в надежде получить место на службе у русского царя, замечал, что Васильевский остров – «как бы квартал французов по их прибытии в Петербург». Сохранились свидетельства члена польского консульства, посетившего столицу в 1720 г., о том, что на Французской улице за дворцом князя Меньшикова «живут одни мастеровые-резчики, столяры и те, что делают фонтаны, а также те, что из олова и иных металлов выделывают разные вещи, но все это – для царя».

Среди жителей Французской слободы были: архитектор Жан Леблон, ему Петр I пожаловал чин генерал-архитектора и поручил составить общий план строительства новой столицы, а также приехавшие вместе с Леблоном французские мастера, им вверялось руководство мастерскими резьбы по дубу, литейно-чеканной, столярной, слесарной и кузнечной, декоративной лепки. Французские мастера со своими семьями, русскими учениками и прислугой и составили население слободы. Жизнь в ней позволяла им создавать свой собственный «французский мир» внутри новой столицы…

Переведенческие слободы, иначе называвшиеся переселенческими, появились в самом начале существования Петербурга и были связаны с тем, что в новую столицу переселялись (переводились) жители со многих частей России. Близ Охтинской верфи Петр I устроил «переведенские слободы» для привезенных из Архангельской и других северных губерний корабельных плотников. Еще несколько «переселенческих слобод» появились в петровское время в районе нынешнего Вознесенского проспекта.

На Выборгской стороне возникли Бочарная и Компанейская слободы. В Бочарной слободе жили мастера, изготовлявшие бочки. Нынешняя улица Комсомола в далеком прошлом носила название Бочарной, а с 1858 г. она стала Симбирской.

Компанейская слобода находилась в XVIII в. примерно на месте нынешней площади Ленина. Тут жили «компанейщики» пивоваренного дела, стояли деревянные амбары, провиантские склады, рынок, сараи. По соседству с Компанейской существовали Бочарная слобода, где жили мастеровые, готовившие бочки для пивоваренных заводов, и Гошпитальная слобода – для служащих двух госпиталей.

Госпитальной слободой в XVIII в. называлась территория на Выборгской стороне – от нынешней улицы Лебедева до Сахарного переулка. Здесь жили служащие двух госпиталей, расположенных на Выборгской стороне. Основаны они были еще в петровское время: в 1717 г. – Генеральный сухопутный госпиталь, а в 1719 г. – Генеральный адмиралтейский госпиталь. При них имелись медико-хирургические школы, в которых велось обучение лекарей и учеников. Работавшие здесь доктора нередко имели широкую известность.

Впоследствии на основе этих двух госпиталей возникла Медико-хирургическая академия – нынешняя Военно-медицинская. А память о Госпитальной слободе еще долго сохранялась в названиях проходивших в ней улиц: до 1858 г. Саратовская улица именовалась 1-й Госпитальной улицей, Астраханская – 2-й Госпитальной, а Оренбургская – 3-й Госпитальной.

Память о старинной Гребецкой слободе на Городовом острове, где селились гребцы галерного флота, сохраняет сегодня в своем названии Малая Гребецкая улица на Петроградской стороне. На плане Петербурга середины XVIII в. в районе Гребецкой слободы отмечено пять Гребецких улиц. Потом, когда район подвергся перестройке, сохранились только две Гребецких улицы: Большая и Малая. До наших дней сохранилась только Малая (этому названию уже два с половиной века), а Большую в 1932 г. переименовали в Пионерскую.

О существовании Дворцовой (иначе – Придворной) слободы напоминают сегодня названия нескольких улиц в самом центре города, среди которых – Поварской переулок и Стремянная улица. Место под Дворцовую слободу было отведено здесь в 40-х гг. XVIII в. Район заселили придворные мастера и служители. Прошло два с половиной века, но память о поварах придворной кухни сохранилась в имени Поварского переулка, а о служителях Конюшенного двора, звавшихся тогда стремянными, – в названии Стремянной улицы.

О существовавшей Кузнечной слободе напоминает сохранившееся название Кузнечного переулка. К находившимся рядом Дворцовым (Придворным) слободам Кузнечная слобода не имела никакого отношения: «она появилась существенно раньше и была обязана рождением обилию ямщиков в этих краях. Где ямщики, там и лошади. Где лошади, там подковы, а значит, и кузнецы».

На реке Охте, при «пороховых мельницах», существовали Пороховые слободы. За пределами города появились Ямские слободы, они различались по местам, откуда ямщики прибыли в столицу, – Вологодская, Смоленская, Московская и т. д.

Любопытно, что первая Ямская слобода появилась вскоре после основания Петербурга. Она возникла на тогдашней окраине нового града, занимая большую территорию от Невской «першпективной дороги» до начала нынешнего Загородного проспекта. Постройки первой Ямской слободы подходили почти вплотную к дороге на Новгород, проходившему по берегу реки Лиги, вдоль современного Лиговского проспекта.

В конце 1720-х гг. слободы гвардейских полков потеснили отсюда ямщиков, и она постепенно переместилась на территорию между Новгородским трактом и только еще намечавшейся «Большой загородной дорогой» (нынешним Загородным пр.). Главная улица второй Ямской слободы – это теперешняя улица Достоевского (до 1915 г. – Ямская). «Большую Загородную дорогу» с Новгородским трактом соединяла нынешняя Разъезжая улица.

Когда в 1730-х гг. граница города отодвинулась за Загородную першпективу, Ямская слобода передвинулась на левый берег реки Лиги. Центром новой слободы стала улица, названная вскоре Мохово-Каретной – ныне улица Черняховского. В середине XVIII в. вблизи Московской «першпективы» появились еще одна Ямская слобода – Московско-Ямская.

Кстати, окрестности Лиговского проспекта, продолжая ямщицкие традиции, еще очень долго служили «извозчичьим районом». «От Обводного канала вплоть до Невского проспекта по обе стороны Лиговки тянутся красные вывески извозчичьих резиденций: гостиницы, трактиры, чайные, закусочные, питейные дома, портерные лавки, ренсковые погреба, – писал в конце XIX в. известный столичный журналист, знаток „язв Петербурга“ Николай Животов, описавший картины „убожества и грязи“ этого „извозчичьего квартала“. Ничего более зловонного, грязного, тесного, смрадного, убогого нельзя себе и представить. Извозчичьи дворы – это злая ирония над цивилизацией XIX столетия»…

Домики в слободах имели маленькие усадьбы с огородами. Ко всем окраинным слободам близко прилегали места для выгона скота, поскольку обитатели многих слобод держали скот. Избы были очень тесными, более просторными строили себе дома ямщики, так как им приходилось иметь не менее четырех-шести лошадей и располагать помещение для проезжавших. Освещались дома в слободах лучинами. Бедноте свечи – дороги и недоступны.

Оглавление книги