Книга: Московские праздные дни: Метафизический путеводитель по столице и ее календарю

Против ноября

Против ноября

О прибавлении душевного пространства на Пасху уже было сказано: образ самый простой — из отдельных нитей (жизней) сплетается неповреждаемая смертью скатерть, плоскость света. Плоскость времени.

Вот еще соображение из области московских стереометрий. Пасха, пусть в состоянии переходящем, «облачном», все же довольно определенно противостоит в календаре ноябрю. Она в той же степени верх года, в какой ноябрь его низ, Дно. Это очевидно, это явственно ощутимо. При этом диаметральная противоположность пасхального облака и «дноября» обнаруживает их некоторое формальное (зеркальное) сходство: оба сезона «плоски». Дно и крыша года, возможно, как пределы ментального пространства, — плоскостны, двумерны. Нет ничего за ними, словно за плоскостями двух картин, светлой (сверху) и темной (снизу). Это, разумеется, ощущение, но от того только увереннее становятся расшифровки московского пространства: оно замкнуто, сингулярно, подчинено категориям «вне» и «внутри», «Я» и «не Я».

И оно очевидно одушевлено.

У Пушкина и Толстого в их реконструкциях Москвы я не вспомню сразу сцен Пасхи.

Если они и есть в рассматриваемых нами сочинениях, то не так заметны, как другие праздники. Возможно, в этом сказалось нежелание авторов соревноваться с Москвой: на Пасху она сама себя сочиняет. Или так, возможно, проще: это тема внелитературна. Так или иначе, они обходят этот пункт.

Календаря в эти дни как бы не существует или он движется параллельным ходом.

Это время само себе календарь. Не протяженный, но округлый, имеющий центр, где ночью родится московский свет.

Пушкин в 1825 году праздновал Пасху с домашними, не столько сочинял, сколько сам рос, как кулич.

Оглавление книги


Генерация: 0.504. Запросов К БД/Cache: 4 / 1
поделиться
Вверх Вниз