Книга: Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу
Мавзолей Цецилии Метеллы
Мавзолей Цецилии Метеллы
Возле третьего верстового столба стоит самая знаменитая из гробниц Аппиевой дороги — Мавзолей Цецилии Метеллы. Это сооружение, как и Мавзолей Ромула, представляет собой огромный цилиндрический барабан на квадратном основании. Кирпичная стена с «кремлевскими» зубцами на вершине монумента была пристроена в средние века семейством Каэтани, которые, как водится, превратили римский памятник в крепость на границе своих владений. В античности гробница, скорее всего, была накрыта простой конусообразной крышей.
Травертиновые плиты, когда-то покрывавшие весь мавзолей, не сохранились на основании, но частично сохранились на основном цилиндре. Внутри стен, толщина которых достигает десяти метров, — узкая (по сравнению с ними) вертикальная шахта, которая суживается кверху. Погребальная камера располагалась не на дне шахты, а в конце отдельного бокового коридора. В XVI веке неподалеку от мавзолея нашли большой саркофаг; неутомимый папа Павел III Фарнезе перенес его в свой римский дворец (где он стоит до сих пор). Впрочем, археолог Нибби был склонен считать эту находку саркофагом Региллы, жены Герода Аттика.
По окружности мавзолея идет декоративный рельеф с венками и бычьими головами. Считается, что именно поэтому простой народ стал называть мавзолей, а потом и его ближайшие окрестности Capo di Bove («бычья голова»). Впрочем, альтернативная версия не менее убедительна: на гербе семьи Каэтани, который украшает соседние строения, тоже изображена голова быка.
Мавзолей Цецилии Метеллы. Рисунок XIX века.
Внутри мавзолея — небольшой музей, в котором собраны рельефы и скульптуры с разных гробниц Аппиевой дороги. Его главный интерес заключается в возможности подняться на крышу гробницы и осмотреть окрестности (если пустят).
Как всегда, о самых знаменитых и хорошо сохранившихся памятниках античности мы знаем до обидного мало. Собственно, вся информация о Мавзолее Цецилии Метеллы содержится на стене самого здания: со стороны дороги круговой фриз прерывается рельефом с изображением военных трофеев, а под рельефом написано: caeciliae q. cretici f. metellae crassi, что означает «Цецилии Метелле, дочери Квинта Метелла Критского, жене Красса». Беда в том, что Цецилиями Метеллами звали решительно всех женщин в роду Цецилиев Метеллов (личных имен у римлянок не было), а этот знатный и богатый плебейский род в республиканские времена породил множество чиновников, полководцев и политиков. Ключ к точной атрибуции дает слово «Критский»: такие прозвища давали полководцам, подчинившим Риму очередную провинцию. Конфликт Рима с островом Критом приходится на середину I века до н. э., когда критяне помогали тогдашнему злейшему врагу римлян на Востоке, Митридату, и к тому же предоставляли убежище средиземноморским пиратам, которые на какое-то время полностью парализовали римские военные и торговые морские пути. Метелл благополучно разгромил критские войска и превратил остров в римскую провинцию. В этом случае муж нашей Цецилии — скорее всего, не знаменитый Марк Лициний Красс, победитель Спартака и самый богатый человек Рима, а его сын или внук. Хотя авторам путеводителей вплоть до XIX века очень хотелось, чтобы это был все-таки тот, «главный» Красс: так романтичнее.
Путешественники прежних времен в полной мере оценили красоту и обаяние Мавзолея Цецилии Метеллы и его живописных окрестностей. Байрон посвящает ей несколько прочувствованных строф в «Паломничестве Чайльд-Гарольда», а художник Иоганн Тишбайн на своей самой знаменитой картине изображает молодого Гете среди итальянской зелени и руин — и на заднем плане в дымке виднеется башня Цецилии Метеллы. Возле пятого верстового камня дорога немного отклоняется влево. В этом месте на небольшом расстоянии друг от друга стоят четыре больших насыпных кургана (все — справа от дороги, если смотреть со стороны Рима). По легенде, возле пятой мили Аппиевой дороги в древности проходил Клуилиев ров — оборонительное сооружение, выкопанное Клуилием, царем Альба-Лонги; и именно здесь состоялась знаменитая битва Горациев и Куриациев.
Предание относит это событие в глубокую древность — к началу VII века до нашей эры. Альба-Лонга была (здесь и далее добавляйте к каждому высказыванию «по легенде») метрополией Рима, местом, откуда были родом Ромул и Рем. Рим очень быстро вырос настолько, что стал сопоставим по размерам с городом-прародителем; возник вопрос, кто будет главенствовать над Лацием. Пока что речь шла о совсем небольшой территории: расстояние между Римом и Альбой не превышало 20–25 километров.
Пока армии (альбанская — под предводительством царя Клуилия, римская — под предводительством царя Тулла Гостилия) готовились к сражению, альбанцы послали к противникам эмиссара. «Послушайте, — сказал посланец, — если мы сейчас вступим в кровопролитный бой, то каков бы ни был его исход, силы обоих государств
будут подорваны. А ведь мы в кольце врагов: коварные этруски только и мечтают, как бы прибрать к рукам наши земли. Может быть, попробовать решить дело как-то иначе, по обычаям предков?» Римляне задумались: альбанцы, в конце концов, были им близкими родственниками (в том числе в самом прямом смысле слова), говорили на том же языке, почитали тех же богов; этруски, с другой стороны, были силой опасной и чуждой. Было решено, что исход конфликта решит единоборство храбрейших воинов с каждой стороны, и город, чьи мужи будут побеждены, мирно покорится городу победителей. Оба войска выставили по трое братьев: Альба — Куриациев, Рим — Горациев (хотя некоторые древние историки считали, что наоборот). Битва началась у Клуилиева рва; довольно скоро два Горация пали, все три Куриация получили ранения разной тяжести, а единственный выживший Гораций остался невредим. Тогда он пошел на тактическую уловку: стал убегать, но не в полную силу, рассчитывая на то, что Куриации нагонят не одновременно, а сообразно с тяжестью ран каждого из них, и он расправится с ними поодиночке. Так и вышло. Римляне, уже потерявшие было надежду, с восторгом приветствовали национального героя; не радовалась лишь сестра Горациев, оплакивая одного из павших альбанцев: он был ее женихом. Возмущенный этим непатриотичным поведением, Гораций-победитель заколол и сестру.
Курганы на этом месте по традиции называются могилами Горациев и Куриациев. Тит Ливий сообщает, что римлян похоронили вместе, ближе к Альба-Лонге, а альбанцев — наоборот, ближе к Риму, каждого на том месте, где он принял смерть. Кроме того, он пишет, что и в его время (при Августе) на гробницы пяти братьев можно было посмотреть на том же месте. Те курганы, которым приписаны громкие имена древних римских героев, сооружены с использованием материалов, которых не могло быть в распоряжении римлян VII века до н. э. Но не исключено, что мы имеем дело с намеренной «антикварной» реставрацией эпохи Августа и именно это имел в виду Ливий.