Книга: Travel-журналистика. Путешествуйте и зарабатывайте

Айн, цвай, полицай. Ритм

Айн, цвай, полицай. Ритм

Прочитать длинный текст, так же как съесть слона, в один присест трудновато, а по кусочкам – запросто. Главки и абзацы разбивают рассказ на части, придают ему ритм.

Можно выстроить текст по принципу песни. В качестве припева используется сквозная идея, определённый тезис, повторяемый рефреном. Например, «Калькутта – бегущий город», «Гонконг никогда не спит» или «Египет – полицейское государство». А в «куплетах» вы эту мысль подтверждаете примерами.

Ритм могут задавать и просто декоративные «отбивки». Как в телевизионных или радионовостях. Некоторые события или звуки, не имеющие видимой привязки к основному действию, но позволяющие разделить текст на куски. Они также могут символизировать что-то, создавать атмосферу или нести дополнительную мысль.

Например, можно ввести персонажа, который будет появляться и исчезать. Помните фильм «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён»? Там был персонаж-«отбивка», нескладный худой мальчик с сачком, который всё время спрашивал:

«А что это вы здесь делаете?»

У Михалкова в фильме «12» в промежутках между сценами бежала собака с человеческой кистью в руках. В фильмах Марка Захарова в кадре появлялся шутовской оркестр. А в индийском кино сцены фильма отделены одна от другой всеобщими песнями и плясками.

В качестве подобного «припева» в литературе и кино используются характерные фразы. Их повторяют главные герои. Письмо красноармейца Сухова: «Любезная моя, Катерина Матвеевна…». Или тянущаяся из фильма в фильм: «Бонд! Джеймс Бонд!»

Для рассказа «Жизнь во вьетнамском стиле» (GEO, 2013) я использовал в качестве отбивок случайные звуки.

…Главная торговая улица Фантьета будто разбита на сектора. В одной части продают подержанные мотороллеры, в другой – котлы и кастрюли, а в той, где оказались мы с женой, прямо на тротуар выставлены плетёные кресла, коренастые тумбочки и изящные книжные стеллажи. Всё, что необходимо, чтобы обставить жильё во вьетнамском стиле.

Пока жена разговаривает с продавцами, я захожу внутрь магазина. Здесь темновато: нет окон, а свет проникает в помещение из ведущей на улицу двери. Это и не дверь даже, а скорее ворота, как в гараже. На ночь товар вносится внутрь, ворота запираются, и магазин становится обычным частным домом. То, что это жилой дом, заметно и днём. Телевизор на столе показывает сериал, на спинках стульев висят детские распашонки, а на кафельном полу у стены спит дедушка, его плетёная остроконечная шляпа и бамбуковая трость покоятся рядом.

Большинство вьетнамцев живёт именно так: дом у дороги позволяет вести бизнес и защищает от бедности надёжнее государственных гарантий, которых в формально социалистическом Вьетнаме практически нет. За всё нужно платить: за образование, медицинскую помощь, жильё. Даже пенсию получают лишь бывшие государственные служащие, военные и полицейские. А остальных кормит семейный бизнес: вот такие придорожные дома-магазины, дома-кафе и дома-мастерские. Места у дороги на всех не хватает, здания теснятся, толкаются. Типичный вьетнамский дом вытянут, как вагон поезда. В этих домах-вагонах вьетнамцы едут из героического прошлого к прагматичному капиталистическому будущему. Фасадами их дома выходят к оживлённой дороге, а задними частями тянутся вглубь узкой полоски земельного участка.

– Дили-динь-динь! – раздаётся звон повешенных у входа в лавку металлических палочек. Такие вешают в буддистских храмах. Каждый вьетнамский дом – почти что храм, даже если это магазин. На полках расставлены фотографии родственников, статуэтки Будды и богини милосердия Гуаньинь. Умершие родственники во Вьетнаме почитаются как божества. Здесь верят, что покойники становятся духами и оберегают дом, в котором жили. Для духов предков строят маленькие домики в заднем дворе или перед входом.

В доме, который арендуем мы с женой, тоже есть такой, в саду под манговым деревом. Домик для духов на высокой подставке можно купить в обычном мебельном магазине, но чаще их продают в специализированных заведениях, выставляя на улице рядами.

Если в вашем доме слышны странные звуки и треск или пропадают предметы – значит духи недовольны, им требуется не только отдельное жильё, но и забота. Нужно не забывать их кормить.

Перед статуэтками и фотографиями воткнуты ароматические палочки, горкой лежат фрукты: зелёная, похожая на болгарский перец карамбола, жёлтые пухлые манго и рубиновые драконьи фрукты, плантации которых разбросаны вокруг Фантьета. Мясо богам не предлагают, вьетнамские боги – вегетарианцы. Хотя сами вьетнамцы не представляют себе жизни без хорошего куска мяса и каждое утро начинают с тарелки мясного супа фо с лапшой.

– Ччваррк… – из дальнего угла комнаты раздаются звуки, похожие на те, что исторгает слив в ванной, втягивающий в себя остатки воды. В комнате сидят молодые парни и со вкусом поглощают завтрак. Во Вьетнаме считается, что чем больше звуков ты производишь во время трапезы, тем больше тебе нравится еда. То есть икать, чавкать и издавать иные звуки – это вежливо.

Мне вьетнамская кухня в основном нравится. В ней много рыбы и морепродуктов. В уличных ресторанах Муйне и Фантьета подают огромных кальмаров и лангустов, тигровых креветок и рака-медведя, морских угрей и гребешки, устрицы с лимонным соком, солёные, копчёные и жареные мидии. Если не страшно, можно попробовать лягушачьи лапки, салат из медузы или рыбьих глаз, а также съесть ящерицу или рапана, в чьей пустой красивой ракушке ещё долго будет звучать море. Гурманы-вьетнамцы любят морской язык, суп из черепахи и жаркое из ядовитой иглобрюхой рыбы. Также у них популярен эффектный и жутковатый ритуал поедания живой кобры.

Что вьетнамцу хорошо, то русскому… ну, не смерть, конечно, но страх испытать можно. Здесь едят жареных жуков, пауков, тараканов. Мой знакомый молодой вьетнамец, по имени Нгуен Кванг Гуй превратил свой скромный деревенский дом в кузнечиковую ферму.

– Шуффф-шуффф! – десятки тысяч кузнечиков с ужасом начинают носиться по своим коробам, стоит чужаку войти в комнату. Если симфонический оркестр вместо скрипок и габоев вооружить индейскими «дождевыми палками», сделанными из сухих кактусов, то и тогда эффект не будет столь силён.

О том, как разводить кузнечиков, Гуй вычитал в интернете. Этот бизнес не совсем типичен для Вьетнама, он скорее распространён в Китае или Таиланде, тем не менее в дорогих вьетнамских ресторанах спрос на жареных кузнечиков высок. Гуй отправляет почтовыми посылками по тридцать килограммов насекомых в день – и это не предел!

– …Смотри, мы берём журнальный столик, два плетёных кресла, вот эту этажерку и ещё кровать, – окликает меня жена. —

Ну, поучаствуй же!

Я одобрительно глажу ладонью деревянную этажерку и делаю вид, будто проверяю, нет ли трещин на стеклянной столешнице.

Жена уходит спорить с продавцом о цене. Вьетнамцы – отличные торговцы, но они ещё не сталкивались с моей женой.

В том, что ей удастся получить хорошую цену, я не сомневаюсь.

Интересно, если бы моя жена была вьетнамкой, купила бы она меня? Раньше вьетнамские девушки сами покупали себе мужей. Точнее – меняли их на быков. У горных племён бык был разменной единицей. Ценность быка определялась размахом его рогов. Такой замечательный покладистый муж, как я, стоил бы не меньше двух-трёх быков.

А ещё быков меняли на бронзовые гонги. Технология бронзового литья попала к берегам Вьетнама с иностранными купцами. Жители побережья отливали бронзовые гонги и отдавали их горцам, получая взамен быков, размах рогов которых соответствовал размерам гонгов.

Гонги служили не только для музицирования. Их покупали шаманы, общавшиеся с духами и предсказывавшие будущее. Вьетнамская музыка – высокая, резкая, не слишком мелодичная – сомнительна с точки зрения классического западного искусства. Но в то, что эта какофония способна разбудить мёртвых духов, я готов поверить.

– Бах-бах-бабах!! – раздаётся с улицы. Это не стрельба, просто проехал старый грузовичок. На улицах Вьетнама давно не стреляют. А молодёжь так и вовсе плохо помнит историю Вьетнамской войны. Нынешние тинейджеры играют в «Рэмбо-2» на игровых автоматах. Суть игры – палить по выскакивающим из джунглей вьетнамским партизанам. И куда смотрят старшие?! А ведь они в той войне погибали на самом деле!

Не имея возможности сражаться с американцами в открытую, партизаны опутали полстраны подземными туннелями и неожиданно выпрыгивали из-под земли, наводя ужас на врагов. Вьетнамцы скрывались от американцев в густых джунглях, и когда карательные отряды пытались их оттуда выкурить, для обороны использовали… пчёл. Американские солдаты любили мыться с мылом. Вьетнамцы воровали это мыло, засовывали в пчелиные гнёзда и били по ним палками. Дикие лесные пчелы ненавидели запах американского мыла, и когда благоухающие свежестью каратели входили в джунгли, все пчелы леса знали, кто их враг.

Помните, как киношный Рэмбо в самом первом фильме делал капкан из деревянных колышков? Вьетнамское изобретение. Такие капканы и ямы с кольями использовали охотники для ловли диких зверей. Но против вражеских солдат они тоже были эффективны.

– Всё, поехали! – кричит мне жена, возвращая из джунглей обратно в цивилизацию.

– А доставка? Обещали доставку! – интересуюсь я у хозяина магазина. Ни одного грузовичка у входа. А тот, что стрелял по прохожим дымом из выхлопной трубы, давно уехал.

– Будет доставка! Вот доставка! – радостно кричит хозяин и показывает на коренастого мужичка на мотороллере.

– Но у нас же вот… – растерянно обвожу руками гору мебели, которую мы только что купили: два плетёных кресла, столик со стеклянной столешницей, этажерку и огромный матрас.

– Да! Да! – дружно кивают головами хозяин и водитель мотороллера и достают верёвки.

– Рррруууу! – мотороллер службы доставки напоминает галактический истребитель из «Звёздных войн». Высятся горой матрас и этажерка, во все стороны торчат ножки кресел, связанные вместе замысловатыми узлами.

– Поехали! – улыбается поправляющий шлемофон водитель и машет нам рукой. Космический корабль отрывается от края тротуара и молнией уносится вперёд.

– Только бы не потерялся, ведь дороги не знает… – бормочу я, мы с женой прыгаем на свой скутер и торопимся вслед за двухколесным мебельным небоскрёбом, разрезающим уличные пробки так же легко, как акулий плавник воды Южнокитайского моря.

Оглавление книги