Книга: Золотой треугольник Петербурга. Конюшенные: улицы, площадь, мосты [Историко-архитектурный путеводитель]

Главная полицмейстерская канцелярия. Дом С.Д. Башмакова (Нобелей)

Главная полицмейстерская канцелярия. Дом С.Д. Башмакова (Нобелей)

Квартал между Большой Конюшенной улицей и набережной Мойки, где находились Голландская и Французская реформатские церкви, всегда отличался многообразием городской жизни. У каждого из здешних участков неординарная и неповторимая судьба. Все здания квартала, разные по назначению, примечательны своеобразием архитектурного решения. Между домовладениями реформатских церквей, на сквозных участках, располагались гостиница Демута и Главная полицмейстерская канцелярия, вместо которых впоследствии возвели представительные жилые здания (дома № 27-40 и 29-42 по улице и набережной). У Волынского переулка, получившего название по усадьбе кабинет-министра А.П. Волынского, в начале XX века выросло грандиозное торговое здание Гвардейского экономического общества – нынешний универмаг ДАТ.

Богатая история широкого двустороннего участка по Большой Конюшенной улице, 29, и набережной Мойки, 42, восходит к первой трети XVIII века. В начале 1730-х годов здесь находился двор адмирала П.И. Сиверса. Он начал постройку каменного дома на Мойке, но не успел ее осуществить.[175] В 1733 году участок был приобретен казной и передан Главной полицмейстерской канцелярии. Тем не менее современник упоминал в 1736 году здание полиции как «красивый каменный дом, принадлежавший одному впавшему в немилость адмиралу»[176].

Обер-полицмейстерская канцелярия была учреждена Петром I в 1718 году. Первым генерал-полицмейстером Петербурга царь назначил одного из своих ближайших сподвижников А.М. Девиера (Девьера). Полиция отвечала за порядок и безопасность, противопожарные меры, ведала городской застройкой, регулированием и благоустройством улиц и набережных. Канцелярия сыграла важную роль в градостроительном развитии столицы.

Первый архитектор при полиции Г.И. Маттарнови успел немногое (скончался в 1719 году). Затем его дела перешли Н.Ф. Гербелю, строителю Придворных конюшен. В 1721 году Гербеля назначили на вновь учрежденную должность архитектора канцелярии. Он занимался планировкой улиц, устройством каналов, урегулированием Мойки и другими делами.

До 1733 года Главная полицмейстерская канцелярия размещалась на том же берегу Мойки, но выше по течению – на месте дома № 26. Она помещалась в простом домике всего в шесть окон с крыльцом и дверью посередине[177]. В 1727 году А.М. Девиер в результате придворных интриг был отправлен в ссылку (возвращен в Петербург и восстановлен в прежней должности в 1743 году). После реорганизации строительной деятельности в 1732 году канцелярия руководила частновладельческой застройкой и благоустройством города. В то время ее возглавлял В.Ф. Салтыков.

В 1732-1735 годах старшим архитектором Главной полиции работал Петр Михайлович Еропкин – выдающийся зодчий и крупнейший градостроитель. В круг его обязанностей входило наблюдение за осушением территорий, строительством деревянных мостов и набережных[178]. Вероятно, именно он построил здание канцелярии на вновь приобретенном участке на набережной Мойки (ныне участок дома № 42).

Петр Еропкин, один из заграничных пенсионеров Петра I, получил архитектурное образование в Италии. До службы в полиции он состоял в Канцелярии от строений. Высшего расцвета его творчество достигло во второй половине 1730-х годов. По проектам зодчего строились особняки высокопоставленных владельцев, в том числе дворец кабинет-министра А.М. Черкасского (Дворцовая набережная, 18). Одновременно он руководил планами нового строительства по берегам Мойки.

Ведущий архитектор учрежденной в 1737 году Комиссии о Санкт-Петербургском строении Еропкин разработал генеральные планы центра столицы с трезубцем улиц, ориентированных на башню Адмиралтейства, а также окраинных районов, включая Коломну. Эти предложения, во многом осуществленные, признаны шедеврами градостроительного искусства. Подготовленный Еропкиным трактат «Должность архитектурной экспедиции» и другие труды ставят его на место первого теоретика зодчества в России. Уместно отметить, что эта фундаментальная работа была связана с предоставлением основополагающих инструкций для Главной полиции. Разносторонняя деятельность Еропкина трагически оборвалась в 1740 году, когда его осудили и казнили по политическому наговору.

В 1735 году архитектором Главной полицмейстерской канцелярии назначили ведущего столичного зодчего Михаила Григорьевича Земцова. Ученик первого архитектора Петербурга Д. Трезини, бывший помощник Н. Микетти, он вел строительство в Летнем саду, Петергофе и Стрельне. Перед зачислением в канцелярию М.Г. Земцов закончил возведение

Симеоновской церкви, достройку Кунсткамеры и работы по Конюшенному двору.

«…Для исправления по должности полицейской всяких строительных дел» архитектор был ответственным «как в отводах и размерах на погорелых Адмиралтейской части и вновь под строение адмиралтейским служителям местах, так и в надсмотрении на оных местах всех в той части каменных и деревянных строений… в чищении речки Мьи… в намощении мостов и подземных труб», руководил «регулированием лугов, площадей и прешпективых со обсаживанием дерев и протчих по опробованным от Е.И.В. планам… »[179].

После катастрофических пожаров 1736 и 1737 годов Земцов особенно много занимался застройкой кварталов вдоль Невского проспекта. Он также восстановил здание самой Полицмейстерской канцелярии на набережной Мойки, сгоревшее в 1736 году.

Земцов оставался на службе в полиции до последних лет жизни. Одновременно он активно участвовал в трудах Комиссии о Санкт-Петербургском строении, в составлении «Должности архитектурной экспедиции». Созданные им проекты Спасо-Преображенского собора и Аничкова дворца осуществили уже другие архитекторы. Круг деятельности Земцова был настолько широк, что, согласно легенде, после его кончины в 1743 году для исполнения тех же обязанностей потребовалось назначить 13 человек.

С осени того же года архитектором Главной полицмейстерской канцелярии стал еще один выдающийся архитектор эпохи барокко – Пьетро Антонио Трезини. На него возлагался контроль над частными постройками. Объем градостроительных задач полиции в это время уже значительно уступал былому размаху. Поэтому у П.А. Трезини оставалось больше времени для творческой практики. Он оказался преемником Земцова не только по службе, но и при возведении двух столичных церквей, ставших важными вехами в истории храмостроительства – Спасо-Преображенского собора и Успенской церкви (Князь-Владимирского собора, завершен А. Ринальди и И.Е. Старовым). С этими сооружениями, а также с трезиниевским ансамблем Троице-Сергиевой пустыни близ Стрельны связано возрождение традиционного древнерусского пятиглавия в церковном зодчестве Петербурга. Великолепным образцом подобного типа храма является Владимирская церковь на Владимирском проспекте, авторство которой приписывается Трезини.

Службу в Полицмейстерской канцелярии архитектор совмещал с работами в Александро-Невском монастыре (лавре), где возвел Федоровский корпус. В тот же период, предположительно, он создал загородную резиденцию канцлера А.П. Бестужева-Рюмина на Каменном острове, занимался Конюшенным двором. Ранее Трезини составил проект католической церкви св. Екатерины с двумя домами на Невском проспекте – пример симметричной пропилейной композиции храмового комплекса (церковь сооружена Ж.-Б. В аллеи-Деламотом и А. Ринальди).

В 1751 году Трезини уехал на родину, в Швейцарию, а в 1760 году вернулся в Петербург, но уже свободным от службы мастером.

Дом Главной полицмейстерской канцелярии, строительство которого связано с именами П.М. Еропкина и М.Г. Земцова, выделялся на набережной Мойки эффектными формами аннинского барокко. Двухэтажное на высоком подвале здание в 15 оконных осей завершалось высокой, с переломом, криволинейной крышей. Широкий уплощенный ризалит в центре и узкие, но сильно выступающие ризалиты по краям определяли его трехчастную объемную композицию.

Межэтажная тяга членила фасад на два яруса. На рустованный нижний ярус среднего ризалита, прорезанного по оси въездной аркой, опирались лопатки верхнего этажа. Боковые выступы зрительно подчеркивались рустованными углами.

Здание Главной полицмейстерской канцелярии. Чертеж 1740-х гг.

Фигурные наличники с ушками оканчивались лучковыми сандриками. Барочные детали придавали зданию полиции затейливо-игривый оттенок.

Около 1755 года здание было увенчано небольшой башенкой со шпилем-иглой. В ее открытых арках установили колокола часов. Башня обогатила живописный вид набережной у перекрестка с Невским проспектом, вблизи речной излучины. Она вошла в группу вертикальных акцентов центра города, перекликаясь с башней Адмиралтейства, Немецкой лютеранской церковью св. ап. Петра и православной церковью Рождества Богородицы (предшественницей Казанского собора).

Участок Полицмейстерской канцелярии позади здания на Мойке оставался в основном свободным. Там находились сад и отдельные мелкие строения, которые на планах XVIII века то появлялись, то исчезали.

С 1756 года архитектором канцелярии состоял Христиан Кио б ель, прежде работавший под началом Ф.Б. Растрелли на постройке Смольного монастыря. В полиции он много занимался застройкой местности между Мойкой и Глухой речкой (Кривушей). В 1770-х годах Кноб ель обновил здание канцелярии. Его помощником поступил на службу архитектор Г.Х. Паульсен.

Кваренги Дж. Мойка у Полицейского моста. 1780-е гг.

В тот период генерал-полицмейстером служил Н.И. Чичерин. Для него на другом берегу Мойки в 1768-1771 годах возвели великолепный дом в стиле раннего классицизма (Невский проспект, 15/59). Близостью полицейских учреждений объясняется второе название Зеленого моста через Мойку вдоль проспекта – Полицейский.

Реформой 1782 года Главная полицмейстерская канцелярия была упразднена. Вместо нее образована Управа благочиния, подчиненная генерал-губернатору. В ней протекала дальнейшая служба Г.Х. Паульсена. В ведении полиции оставались: отвод мест под застройку, организация строительства и благоустройства.

Старое здание на набережной теперь использовалось в качестве дома предварительного заключения. И.Г. Георги сообщал: «Полицейская тюрьма на левом берегу Мойки, вышиною в два яруса и с башнею. Хотя находившаяся тут канцелярия и переведена, но тюрьма служит еще для содержания должников, неосужденных преступников и пр.»[180].

В 1796 году по распоряжению Павла I участок передали Придворному лазарету, или госпиталю. В связи с новым назначением бывший полицейский дом перестроил Г.Х. Паульсен. Здание приобрело более строгие классицистические черты, но утратило живописность и изящество барочных форм. Рисунок фасада был резко упрощен, сбиты фигурные наличники, а главное, разобрана башня со шпилем. Теперь здание завершалось по центру фронтоном. Так этот отрезок Мойки потерял свое основное украшение и приметный ориентир.

Дом на набережной простоял в таком виде более полувека. Переделки, проведенные в 1810 году Л. Руска, оказались незначительными. Во второй четверти XIX века работы на участке вели Л.И. Шарлемань и В.М. Горностаев, просторный дом и сад создавали благоприятные условия для отдыха пациентов. По сведениям историка Н.А. Яковлева, в 1851-1852 годах архитектор Р.И. Кузьмин составил проект нового здания на месте одноэтажных служб по Большой Конюшенной улице, но реализовать его не удалось.

Первое время госпиталь состоял в ведении Придворной конторы. В 1818 году его причислили к Главному штабу, а еще через девять лет – к Гофинтендантской конторе. В середине XIX века заведение перевели на Малую Конюшенную улицу (ныне – дом № 6). Участок на набережной Мойки, 42, и Большой Конюшенной улице, 29, перешел сначала к Департаменту уделов, а вскоре – к частным владельцам.

Здание бывшего госпиталя. Фасад по Мойке. Чертеж. 1868 г.

В истории этого места и биографиях работавших там архитекторов немало пересечений с другими уголками Конюшенных улиц. Так, П.М. Еропкин был связан тесными узами с кабинет-министром А.П. Волынским, усадьба которого находилась в том же квартале. Г.Х. Паульсен построил Финскую церковь на Большой Конюшенной улице, а его семья владела усадьбой в соседнем квартале (на территории Певческой капеллы). Л. Руска осуществил крупномасштабную реконструкцию Конюшенного двора. Подобные переплетения прослеживаются и в более позднее время.

В 1868 году новый хозяин, статский советник С.Д. Башмаков, взялся за преобразование обширного участка с садом. В тот период застройка Петербурга становилась все более высокой и плотной. Архитектурная среда центра столицы уже не терпела пустоты. Домовладение Башмакова было к середине XIX века застроено по периметру корпусами, не стеснявшими обширный двор. Владелец намеревался начать с надстройки дома на набережной, но затем заказал архитектору Д.И. Гримму проекты новых лицевых зданий и увеличения дворовых флигелей. Эти проекты были официально согласованы осенью 1868 года. Фасад со стороны Мойки высочайше утвержден 25 октября[181].

В биографии Давида Ивановича Гримма есть важные эпизоды, косвенно связанные с историей соседних участков. Смежное домовладение (№ 27 по улице и № 40 по набережной) в 1890-х годах принадлежало П.П. фон Дервизу. Для его отца, железнодорожного магната П.Г. фон Дервиза, по проектам Гримма были сооружены виллы в Ницце и в Лугано, церковь и усадебный комплекс в имении Старожилово Рязанской губернии.

На следующем участке по Большой Конюшенной улице, 25, находилась Французско-немецкая реформатская церковь. Когда ее приход разделился на две самостоятельные общины, Гримм осуществил в 1862-1865 годах постройку Немецкой реформатской церкви, спроектированной Г.А. Боссе. Она была возведена у слияния набережной Мойки с Большой Морской улицей (полностью перестроена в 1930-х годах).

Академик и профессор архитектуры, Гримм входил в когорту крупнейших отечественных зодчих второй половины XIX века. Главной сферой его творчества являлась церковная архитектура. Гримм стал первооткрывателем средневековых памятников Кавказа и основоположником византийского стиля в России. Он принадлежал также к лидерам русского стиля и был его ведущим проводником за рубежом.

В русле этих двух направлений по его проектам возведены храм св. Владимира в Херсонесе Таврическом и собор св. Александра Невского в Тбилиси, русские церкви в Женеве, Ницце, Копенгагене и под Иерусалимом. Близ Петербурга сооружены церкви св. Ольги в Михайловке и Покрова в Егерской слободе Гатчины. Гримм участвовал в создании памятника Екатерины II на Невском проспекте, был автором Колонны Славы на Измайловском проспекте (восоздана в 2005 году).

Архитектор служил в Министерстве путей сообщения и Главном инженерном управлении, три с половиной десятка лет преподавал в Академии художеств. Он проектировал общественные и административные здания, парки конножелезных дорог. Последний крупный проект Гримма – здание Великокняжеской усыпальницы в Петропавловской крепости (осуществлено в 1896-1908 годах, А.И. Томишко иЛ.Н. Бенуа).

Д.И. Гримм. Проект фасада дома С.Д. Башмакова по Мойке. 1868 г.

Доходный дом С.Д. Башмакова – единственное здание такого рода в списке работ зодчего. Строительство его развернулось в основном в 1869 году и было окончено в следующем сезоне. Продольные дворовые флигели были надстроены до пяти этажей. Новый поперечный корпус разделил территорию на два двора, оба достаточно большие и светлые, не похожие на тесные колодцы. Лицевые дома возводились заново.

Фасад пятиэтажного дома на набережной Мойки трактован в характере классицистической эклектики. Цепочки рустов объединяют его по вертикали. Вместе с тем первый и второй этажи вычленены тягами в самостоятельные ярусы. Внизу по сторонам от въездной арки, проемы арочного типа чередуются с прямоугольными витринами. Простенки, покрытые фактурной рустовкой, уподоблены мощным пилонам. Следующий ярус полностью расчерчен рустом. На уровне трех верхних этажей, наоборот, оставлена гладь стены. На ее нейтральном фоне четко вырисовываются наличники окон с сандриками, плечиками и замковыми камнями.

Формы наличников отсылают к «стилю Людовика XVI», или раннему классицизму. Этот стилистический вариант завоевал в Петербурге особую популярность с 1860-х годов.

Д.И. Гримм. Проект фасада дома С.Д. Башмакова по Большой Конюшенной улице. 1868 г.

У истоков его стояли Г.А. Боссе и А.И. Ланге, приверженцем таких мотивов выступал Р.А. Гедике. «Свойственная раннему классицизму сравнительная простота деталей и их повторяемость привлекали внимание домостроителей, так как позволяли придать фасаду желаемое изящество при относительно небольших затратах»[182]. (Гранитное обрамление и керамическая облицовка проезда во двор появились, видимо, в 1900-х годах.)

Внешний облик дома Башмакова со стороны Большой Конюшенной улицы вторит фасаду по набережной, но и отличается от него. Здесь варьируются схожие формы наличников и полос рустовки. При этом уличный фасад выглядит более интересным и нарядным.

Наличники окон каждого этажа имеют свой индивидуальный рисунок. Великолепны сложные обрамления высоких полуциркульных окон бельэтажа. Под их лучковыми и прямыми сандриками нашлось место для лепного декора. В завершения наличников следующих этажей вплетена листва. Под рядом верхних окон помещены группы балясин. Выверенные пропорции и изящные детали придают фасаду благородную элегантность.

Вдоль первого этажа, раскрытого витринами, Гримм устроил навес-галерею со стеклянной крышей на 16 чугунных колоннах. Этот необычный «зонт» тянулся во всю ширину фасада. Простенки магазинов были декорированы дубовой облицовкой[183].

Дом Башмакова стал первым пятиэтажным зданием на Большой Конюшенной улице. Его массив поднялся над домом Голландской церкви. Поэтому к Невскому проспекту здание Гримма обращено верхней частью глухого брандмауэра, а его импозантный фасад корреспондирует своими формами стоящему напротив дому № 12 (построен в 1859-1860 годах А.Х. Пелем, надстроен в 1913 году).

От оригинального навеса нижнего этажа не осталось и следа. Мансарда над домом выросла в 2005 году (проект архитектора Р.М. Даянова). Она несколько исказила композицию, созданную Д.И. Гриммом. Впрочем, в отличие от множества других примеров, надстройка выполнена достаточно деликатно и не воспринимается кричащим диссонансом.

Сразу по окончании строительства в доме на Мойке поселился видный архитектор А.Л. Гун. В 1878 году, после смерти С.Д. Башмакова, участок приобрел купец 1-й гильдии, богатейший заводчик швед Л.Э. Нобель. Он превратил механический завод на Выборгской стороне, основанный отцом, Э. Нобелем, в крупное машиностроительное предприятие «Людвиг Нобель» (впоследствии – «Русский дизель»). Совместно с братом А. Нобелем, учредителем Нобелевских премий, организовал нефтедобывающее производство в Баку – «Товарищество „Братья Нобель"».

План участка, принадлежавшего А.Э. Нобелю. 1878 г.

Промышленник был одним из столпов шведской общины Петербурга. Вероятно, он выбрал дом Башмакова не только из-за его местоположения в «петербургском сити», но и благодаря близости к приходу Шведской церкви на Малой Конюшенной улице. В 1885 году архитектор К.К. Андерсон, строитель Шведской церкви, реконструировал парадную лестницу с улицы до бельэтажа. Видимо, она вела в квартиру домовладельца.

После кончины Людвига Нобеля участок с 1888 года в течение 30 лет принадлежал его второй жене Э.К. Нобель (урожденной Коллин). Огромная нефтяная и машиностроительная компания перешла к старшему сыну предпринимателя, Эммануилу Нобелю. Овдовевшая Эдла Нобель стала главой многодетной семьи. Однако семейным гнездом Нобелей оставался особняк на Выборгской стороне, сооруженный в 1873-1875 годах Карлом Андерсоном (расширен им же в 1885-1886 годах, позднее вновь расширен Р.Ф. Мельцером, Пироговская набережная, 19).

Набережная Мойки, 42. Фото 2000-х гг.

Словно в продолжение нобелевских традиций, дом на Большой Конюшенной стал местом технических новаций и предпринимательской активности. В апреле 1891 года здесь открылась вторая в Петербурге телефонная станция (первую оборудовали в 1882 году в доме № 26 на Невском проспекте). На крыше здания смонтировали вводную стойку – высокую ажурную конструкцию. Станция обслуживала три тысячи абонентов, используя усовершенствованные коммутаторы. На ее базе устроили Центральную переговорную станцию телефонного сообщения Петербург—Москва. Эта линия, самая длинная в Европе, строилась под руководством инженера-электротехника А.А. Новицкого. Телефонная станция работала здесь до 1904 года.

До переезда на Невский проспект, 22/14, в доме Э. Нобель располагалась аптека К.И. Креслинга, оборудованная химической и бактериологической лабораториями. Здесь находился и торговый дом шведской фирмы «Братья Грахам», производившей в Стокгольме лифты кнопочной системы, а в Петербурге занимавшейся их проектированием, установкой и ремонтами. Там же нанимали помещения Городская станция казенных железных дорог, конторы промышленных акционерных обществ, магазины, Институт красоты, мужское и женское начальные училища.

Дом Э. Нобель не оставался в стороне от художественной жизни. На Большой Конюшенной улице обосновался магазин художественного фарфора, хрусталя и бронзы фирмы «А. Марсеру». Этот торговый дом был особенно известен арматурой «всех стилей» для электрического освещения. Владельцем магазина был живший тут же архитектор П.П. Марсеру – казначей Петербургского общества архитекторов, член редакционного совета главного архитектурного журнала России «Зодчий» и издатель журнала «Рулевой». На набережной Мойки находились ювелирная фирма Э.К. Шуберта и контора живописца-декоратора А.А. Гуджиари, занимавшаяся оформлением церквей, общественных зданий и квартир. В числе главных работ Гуджиари – реставрация живописи Петропавловского собора и Эрмитажа.

Неслучайно именно в доме на Большой Конюшенной, 29, с 1911 года работало Северное бюро путешествий. Оно оказало немалую помощь шведам при их эвакуации из Петрограда в 1918 году. Тогда же семья Нобелей воссоединилась в Стокгольме.

Советский период с его коммунальным бытом отразился только на внутреннем обиходе исторического здания. До недавнего времени в нем работали производственное лесопромышленное объединение «Ленлес», акционерное общество «Легмашмонтаж». Теперь дом на Большой Конюшенной улице превращен в бизнес-центр. Здесь размещается архитектурная мастерская М.А. Мамошина, одного из ведущих петербургских архитекторов. Со стороны Мойки находятся Генеральное консульство Дании, отели и дом быта.

Во дворы ведет арочный проезд с набережной. Уютные уголки зелени словно напоминают о существовавшем здесь в старину госпитальном саде.

Оглавление книги