Книга: Зачарованные острова

14. Тень великого мага

14. Тень великого мага

Палермо, античная база карфагенян, которую римлянке захватили в 253 году до нашей эры, сегодня сделался базой бессмертной мафии, которую Рим не способен усмирить, несмотря на многолетние усилия. Город чудесно расположен внутри горного театра, названного Conca d'Oro (Золотая Раковина); его основание обмывают морские волны.

В Палермо я не изменил себе. У каждого из моих зачарованных островов имеется какой-то элемент или целый космос тайны. У этого острова — тоже.

Палермо насыщено архитектурой искусством эпохи арабов и норманнов, дворцами, храмами, площадями, улицами, камнями и зернами песка, более древними, чем самые старые здания. Я посещал все это, спасался от сорокоградусного солнца в прохладе нартексов, крытых переходов, портиков и комнат, и вдыхал красоту, которую обязан был вдыхать в соответствии с положениями всезнающих «Путеводителей по Палермо» и «Guides de Sicile»[42]. Но больше всего я разыскивал одного человека, который никогда не переставал увлекать, беспокоить и раздражать людские умы, и который до нынешнего дня считается одной из самых таинственных фигур, которые когда-либо появлялись на Земле. Я истоптал улочки старинного квартала Калса, расспрашивая: не знаете ли вы Джузеппе Бальзамо? Я просверливал глаза закутанных в черные платки женщин, что сидели на порогах домов, и мой взгляд спрашивал: слышали ли вы про Джузеппе Бальзамо? Стены и лиц женщин, похожие друг на друга, замшелые и потрескавшиеся — молчали.

Все, что сегодня мы знаем об этом человеке, совершенно ненадежно, окутано туманом тайны, гипотетично. Увлеченный его фигурой Гете, требовавший: «Света, больше света!», решил, что именно он осветит этот мрак. Для этого он отправился в столицу Сицилии и, уже позднее, с удивительным для создателя «Страданий молодого Вертера» рациональным скептицизмом, нарисовал портрет графа Алессандро Калиостро, пользуясь исключительно темной палитрой красок. Это именно он выявил, что на самом деле Калиостро звался Джузеппе Бальзамо, и что он был родившимся в 1743 году сыном местного купца, а затем монахом, фельдшером, лекарем, вором и фальшивомонетчиком, и, наконец — верховным магом, которому помогала мутить наивных людей его жена — красавица, дочка торговца краденым, Лоренца Феличиани (она же, Серафина Феличчиани). По словам Гете — когда Калиостро посадили в тюрьму в Палермо за кражу шестидесяти унций золота и подделку документов, касающихся земельных владений, Лоренца соблазнила сына одного из великих сицилийских герцогов и сделала так, что одуревший вьюнош побеспокоил президента палестры, вынудив го освободить шарлатана. Это говорит Гете. Но через сотню с лишним лет позднее, увлеченный той же самой страстью доктор Марк Хавен, известный калиостролог, назвал открытия поэта, которые уже успели окаменеть в энциклопедиях, поэтической сказкой, и он утверждал, что мы ничего не знаем, поскольку у нас нет каких-либо достоверных доказательств.

Так кем же он был? Сицилийцем или португальским евреем? Сыном богача с Кипра или братом самоубийцы Занновича, называемого князем Албании? А может, как он сам утверждал — внебрачным сыном Великого Магистра Мальтийского Ордена, Эммануэля дель Пинто, и княжны Трапезунта? Эта последняя версия когда-то была на устах всей Франции, тем не менее, посольство Мальты в Париже никогда от нее не открестилось. Сам Калиостро, хотя сам эту ж версию и сотворил, быстро от нее отказался, со всей серьезностью заявляя, что родился перед Потопом, и что он бессмертен. Как-то раз, когда его сопровождало много людей, он спросил у своего слуги:

— Был ли ты со мной на свадьбе в Кане Галилейской, вместе с Иисусом Христом?

— Нет, мой господин, — ответил тот, — ведь я служу вам всего лишь полторы тысячи лет.

Он проехал практически по всей Европе, побывал в Африке и Азии. Жил в Греции, Египте, Аравии, Персии, Германии, Англии, Франции, Португалии, России и Польше, на Мальте и на Родосе. На Мальте ученый Альтотас ознакомил его с тайнами химии, а в Германии шарлатан Шрёдер, которого впоследствии называли «немецким Калиостро», обучил множеству магических трюков. «Граф Калиостро» — это не было единственным титулом или именем, которыми этот человек бесправно пользовался. Он представлялся так же в качестве графа Феникса, графа Харата, маркиза д'Анна, маркиза Пеллегрини или попросту — Тишио, Мелина или Бельмонте. Он эпатировал современников воскрешением мертвых, призванием духов, лечением неизлечимо больных, размягчением мрамора, увеличением бриллиантов, трансмутацией неблагородных металлов в золото и другими колдовскими занятиями. Всю жизнь он разыскивал древо жизни, эликсир молодости и секрет философского камня (все это входило в обязательный репертуар тогдашних кабалистов и алхимиков). Многим людям он предсказал их судьбы, в чем можно сомневаться, но не следует сомневаться в том, что он предсказал разрушение Бастилии (сдеал он это в 1786 году, в присутствии множества свидетелей, с помощью медиума, девочки по имени Пупилла). Правда, революцию предсказывали Шамфорт, Казотт, Вольтер, Руссо и другие, которые не претендовали на звание ясновидящих.

Будучи наиболее известным из знаменитых «chevaliers d'industrie» своего времени (Сен-Жермен, Казанова и другие), он был еще и обладающим значением масоном. К этому времени, масонство, в особенности, в своих высших степенях (розенкрейцеры), было охвачено манией тайных наук и переживало время бума. По некоторым оценкам, в 1740–1790 годах в мире существовало сто тридцать семь тысяч масонских лож, членами в которых были почти двадцать миллионов человек. Авантюрист покроя Калиостро не мог остаться безразличным в отношении подобной силы. Уже в 1770 году он вступил в ряды розенкрейцеров, а потом устанавливал все более тесные контакты с различными ответвлениями масонов. После смерти верховного мага, масоны XIX и ХХ веков открещивались от него, утверждая, будто бы он в их рядах был самозванцем, но когда жил, все европейские ложи, которые он посещал, принимали его с большим почетом.

Желая реализовать свою мечту о реформировании и объединении лишенного единого духовного руководства масонства, «его очищении и направлении к свету», Калиостро создал — в качестве исходной базы для достижения цели — масонство собственного обряда. Источником для него стала найденная в Лондоне рукопись Джорджа Костона, открывающая магические и оккультные тайны древнего Египта. Свое масонство граф назвал Египетским, самого же себя именовал Великим Коптом. В соответствии с разработанным им самим кодексом — целью Египетского масонства было «физическое и моральное возрождение человека, так, чтобы он вернулся в стояние до первородного греха». Физическое возрождение давал философский камень и жезл из акации, имеющий силу райского древа жизни, а моральное возрождение вызывалось пентаграммой, возвращающей ангельскую невинность. Эти великие тайны, открытые Илией и Енохом, были сохранены благодаря египетским мудрецам. Стоит прибавить, что Калиостро революционизировал масонство, вводя в него женщин, которым ранее это было запрещено. Конкретно же, он создал женскую ложу (Изида) египетского масонства, Великой Мастерицей которой, естественно, стала его жена (в качестве Серафины — царицы Савской).

После основания первой египетской ложи в Митаве (1799 год), Великий Копт отправился в Петербург, где установил связь с Великим Мастером российского масонства, Елагиным. Но через несколько месяцев ему пришлось покинуть столицу России по варшавскому тракту. По двум причинам: фаворит Потемкин слишком уж горячо, по мнению ревнивой царицы, обхаживал супругу «чудотворца», в результате чего чета Калиостро получила приказ выехать из Петербурга. Это во-первых. А во-вторых — графа давно уже упрашивал приехать на берега Вислы великий коронный подскарбий, Адам Понинский, масон, известный повсюду (и не в одной только Польше) исключительной никчемностью, опять же известный вор общественных и личных денежных средств. Понинский к этому времени переживал финансовый кризис и мечтал, будто бы чудотворец произведет для него в своей реторте много-много золота.

Прибыв в Варшаву в ауре гениального алхимика, Калиостро попал на исключительно податливую почву. Угроза банкротства заставляла некоторых богачей-масонов искать спасение в алхимии, тем более, что из-за границы приходили самые сенсационные сообщения о производстве золота из самых банальных материалов. Меха поддерживали огонь в «атанорах» (алхимических печах), упомянутые вести из-за границы подпитывали мечтания, и так и крутилось это безумно колесо, регулярно захватывая даже королевский двор. Вот только, что реторты даже самых опытных алхимиков — Кортума, Хольцхаузера, де Сальверта, Казимира Понятовского, Мочиньского и других — не хотели давать золота. И как раз в это время в варшавских салонах появился Калиостро.

Пониньский разместил синьора графа и его возбуждающую всеобщее восхищение супругу во дворце на улице Вербовой, где Кали остро провел несколько рекламных демонстраций своей «сверхъестественной» силы. Его коронным номером был сеанс с «голубицей», которой могла быть особа безукоризненно чистого поведения, следовательно — это мог быть только ребенок. Вводимый магом в транс медиум (восьмилетняя дочка служанки-француженки) безошибочно описывал неизвестное девочке место, которое перед тем граф указал зрителям. Еще сильнее изумил зрителей феномен «повторной материализации». Листок с автографами присутствующих Кали остро сжег у них на глазах, а потом вскрыл пакет, который держала «голубица» и который был покрыт кабалистическими печатями, и в котором лежал тот самый листок. Не все наблюдающие эти «чудеса» гости нервно царапали ногтями подлокотники кресел. С губ одного из них не сходила скептическая, слегка насмешливая улыбка. Но это был единственный в комнате, исключая Кали остро, «посвященный» — Великий Мастер польских масонов и наиболее выдающийся алхимик Жечи Посполитой, граф Фредерик Август Мошиньский, который прекрасно знал тайны подобного рода сеансов, и который знал, что трюк с «материализацией» способен выполнить любой ловкий иллюзионист.

Но главной целью визита не были колдовские сеансы, а производство золота. 7 июня 1780 года мастер приступил к работе, располагая специально приготовленной для него лабораторией на Воле[43]. В течение шести недель помещенный вовнутрь ал химического яйца меркурий (ртуть), посыпаемый таинственным красным порошком из «pierre lumineuse»[44], должен был трансмутировать в серебро, а затем — в золото. Пониньский дал Калиостро в помощь (а точнее, ради контроля) Мошиньского, что вызвало страшное раздражение чудотворца. Пришелец терпеть не мог, когда ему глядели через плечо, а Мошиньский следил тщательно, очень даже тщательно. Вскоре между ними вспыхнули скандалы. Мошиньский нашел в ал химическом яйце Калиостро, лавровый лист. Великий Копт был взбешен и обвинил в этом неуспехе контролера, назвав его «святотатственным чудовищем». Когда, наконец, серебряный этап закончился успехом, и когда уже собрались начать золотой финал, случайно стало известным, что серебро, обнаруженное внутри яйца, предварительно… было куплено Калиостро в Варшаве, а меркурий, благодаря которому серебро должно было образоваться, вместе с тиглем валяется в садовых зарослях. 26 июня Великий Копт покинул дворец на Воле, а на следующий день (тоже втихую) — Варшаву, мчасть в сторону западной границы[45]. Добычу он вывозил неплохую — некоторые предполагали, что она составляла от восьми до десяти тысяч дукатов. Торжествующий же Мошиньский издал (1786, анонимно, по-французски) брошюру под названием «Калиостро, демаскированный в Варшаве». Но тот же самый Мошиньский, подчиняясь какой-то удивительному, квази-мазохистскому влечению, ездил по всей Европе за Калиостро, выслеживая его, поливая грязью и в то же самое время — обожествляя. Неисповедимы меандры человеческой психики, в которой любовь превращается в ненависть и наоборот.

Несколько последующих, после польского приключения, лет — это период основных успехов мага. Страсбург, Лион, Париж — повсюду он вращался в самых лучших компаниях, окутанный вуалью таинственности и обожанием своих почитателей. Только фортуна — та еще куртизанка, и для Калиостро так же не было исключений из этого правила. По причине интриг фальшивой графини Ла Мотт-Валуа и кардинала де Рогана наш герой впутался в знаменитую аферу с ожерельем королевы[46], в результате чего его, вместе с женой, поместили в Бастилию. Рассерженное общественное мнение ему, правда, удалось подкупить необычно умным и наполненным юмором мемориалом в собственную защиту, так что через несколько месяцев заключения суд возвратил ему свободу, но при этом ему было приказано незамедлительно покинуть Париж. Он выехал в Англию; в Кале его провожали тысячи людей.

В 1789 году Великий Копт прибыл в Рим, чтобы свое Египетское Масонство возложить у ног папы римского (многие ритуалы взят из церковных обрядов), тем самым, придав ему мировое значение. Но в Вечном Городе его нагнала инквизиция. Обвиненный в ереси и распространении практик иллюминатор, после пыток Калиостро был приговорен к смерти. В апреле 1791 года Калиостро, стоящему на коленях перед папой и прикрывшему голову черным полотном, прочитали приговор, который Пий VI милостиво заменил на пожизненное заключение (Лоренцо пожизненно поместили в монастырь).

Этот мой остров, равно как и несколько иных посреди итальянской земли, словно мост, растянутый между двумя плацдармами. Первым было Палермо, а вторым — Сан Лео[47]. Когда через Сардинию я вернулся на голенище итальянского сапога, то про Калиостро не забыл, и двумя месяцами позднее вынюхал его след в Марии, в провинции Пестро-Урбино. Именно там, к юго-западу от Сан Марино, раскинулась гористая местность Монтефельтро, сердцевину которой образует горная крепость Сан Лео. Немного в Италии имеется мест столь же демонических, как эта скала, что вызвано ее демонической красотой и мрачной легендой, королем которой сделали Калиостро.

Туда я ехал на автобусе, который карабкался по шоссе, вьющемся среди холмов, пока не добрался до Сан Лео. Два конца скалы различаются по высоте. На том полюсе, что пониже, располагается маленький городок Сан Лео, история которого тонет во мраке, достигающем времен правления готов, и который, поочередно, называли: Монтефельтро, Фельтрия, Сан Леоне ди Монте Фератро (XII век), Монте Феличиано и Сан Лео. Сейчас здесь стареют всего три сотни жителей и несколько ценных памятников, в том числе — собор с романской внешностью и готическим интерьером. Второй полюс, на вознесенном на целых шестьсот тридцать девять метров над уровнем моря мысу, образует крепость Сан Лео, построенная в средние века, а затем увеличенная по приказу Федериго да Монтефельтро фортификационным гением Ренессанса, Франченско ди Джиорджио Мартини, который, среди прочего, подарил ей две замечательные, соединенные ангулом бастейи («fom'on»).

Тот самый храм в Сан Лео, романский снаружи и готический изнутри

Крепость считалась одной из основных твердынь Италии, а Макиавелли писал о ней, что это произведение искусства. Она и вправду была таким чудом. Черной же легендой она обросла, когда папство превратило крепость в тюрьму. Здешние люди шептал на своем странном наречии: «Un soi Pepa, un soi De — in soi Fort d'San Le», что означает: «Один — папа римский, один — Господь Бог, и одна лишь крепость — Сан Лео».

Внутри крепостных стен располагается замковая резиденция. Турист может осмотреть две небольшие коллекции оружия и микроскопическую пинакотеку, включающую «Christo Morto» из школы Мантеньи. Другой «Мертвый Христос» Мантеньи впоследствии породил мой остров в Милане, но там, в Сан Лео, меня интересовал только Калиостро. По лестнице, под готическим сводом, я поднялся в самую древнюю часть крепости, на маленький дворик. В замковом крыле с левой стороны двора находятся две камеры. Та, где сидел Орсини[48], мне была безразлична. Та, где сидел Калиостро — нет.

Она маленькая и холодная, поэтому ее называли «pozzetto» — маленький колодец. В этом колодце фальшивый граф Алессандро Калиостро по приговору папы прожил четыре года, четыре месяца и четыре дня. Ритм воистину кабалистический. Утром 26 августа 1795 года человек, утверждавший, будто бы он бессмертен («Я тот, кто есть») — перестал существовать. Похоронили его, якобы, в чистом поле, неподалеку от крепости, без сопровождения священника.

Камера Калиостро — в ней всегда можно увидеть живые цветы…[49]

Официально Калиостро умер от приступа апоплексии, только доктор Хавен утверждает, будто бы он был убит руками пособников инквизиции, что вовсе не исключено. Легенда, распространяемая почитателями Великого Копта говорила о том, что он выпросил у тюремных властей исповедника, после чего задушил священника и, благодаря его сутане (или же на масонском воздушном шаре) удрал, после чего осел в Америке. Когда 7 декабря 1797 года легионы генерала Домбровского захватили Сан Лео после двухчасового штурма, генерал, якобы, расспрашивал про Калиостро. Офицер Джевецкий посетил тогда камеру мага и описал это в своих воспоминаниях. На стенах было полно непонятных ему кабалистических рисунков, в том числе, наверняка, и пробитый стрелой змей с яблоком во рту, увенчанный тайной цифрой — знак Калиостро.

Этого таинственного человека историография признала шарлатаном. Правильно ли это? Частично. Определенные его показы (к примеру, алхимические), несомненно, были шарлатанством; другие же (например, лечение руками или же «хилерство», а так же введение медиумов в транс) были результатом его биологических (терапевтических) и гипнотических способностей. Хотя, даже с алхимией не все завершено. Почти две сотни лет считалось, будто бы знаменитые «чудеса» Калиостро или Сен-Жермена, представляющие собой увеличение объема драгоценных камней (Сен-Жермен настолько увеличил бриллиант Людовика XV, что камень удвоил свою стоимость) — это фокусы высочайшего класса. Тем временем, в последней четверти ХХ века британским ученым в Оксфорде удалось увеличить алмазы, бомбардируя их атомами углерода…

Калиостро был, вероятно, замечательным телепатическим медиумом. Сейчас нам уже известно, что человеческий мозг высылает различного вида волны. Так же мы знаем, что человек все еще не способен комплексно применять свой мозг, например, работать каждым полушарием мозга раздельно, в одно и то же время. Современная нейрофизиология установила, что мы используем всего лишь несколько процентов наших серых клеток, о чем Калиостро прекрасно знал еще двести лет назад (см. эпиграф). Нейрофизиологи предполагают, что одним из исключений был Наполеон, который определенные умственные действия реализовал параллельно (например, он диктовал несколько писем одновременно), что говорит о том, что, скорее всего, полушария его мозга действовали независимо одно от другого. Современный энцефалограф, предполагая, что нам еще не известны все тайны и возможности клеток, прикрытых шлемом черепа, одновременно доказывает, что издеваться над Калиостро было бы поступком, говорящим о невоспитанности.

Оглавление книги