Книга: Русский менталитет. Рашен – безбашен? За что русским можно простить любые недостатки

Это слово каждому знакомо…

Это слово каждому знакомо…

Однажды английский бизнесмен получил письмо от коллеги: «Дорогой сэр, поскольку моя секретарша – дама, я не могу продиктовать ей то, что о вас думаю». А вот наш молодой человек отправляет телеграмму. Служащая: «Что вы тут написали: «Она ничто, дерьмо!»? Это же оскорбление! Последнее слово я вычеркну!» – «Нет, оставьте! А как еще вы назовете девушку, которая… В прошлом году писал в телеграмме «сволочь» – и ничего, прошла!»

В рассказе Тэффи старый хорват, моряк, повидавший весь мир, говорит о нас с уважением: «Русский народ хороший. Очень крепкий народ, очень крепко ругается». Это наша давняя традиция. По свидетельству историков, «неоднократно цари хотели вывести русскую брань кнутом и батогами. При Алексее Михайловиче ходили в толпах народа переодетые стрельцы и, замечая, кто бранился позорною бранью, тотчас того наказывали. <…> Но сами стрельцы не могли удержаться от крепкого словца». Немецкая газета Frankfurter Allgemeine Zeitung пишет: «В чем русский язык превосходит все остальные языки, так это по части ругательств. Ограниченное количество слов, обозначающих половые органы и акт спаривания, превращается в бесконечный арсенал сильных выражений… Этот язык, прежде являвшийся табу за рамками мужского общества, с некоторых пор используют также женщины и дети».

Откуда за рубежом хорошо знакомы с нашим матом? «В общественном парижском туалете есть надписи на русском языке!» – с гордостью восклицал В. Высоцкий. Как-то вечером во Франкфурте на всю площадь раздается трехэтажный русский мат. Нашего парня пытаются угомонить – тебя, мол, полицейские заберут. Но он не боится и кричит одному из них: «Чего вылупился, х… моржовый? У меня, б…, праздник!» Те вежливо улыбаются. Бузотер орет: «Да они же ни х… не секут по-русски! Мы, б…, по-ихнему еще как-то разумеем. А они, б…, ни хрена – вот и скажи, какая нация культурнее?»

Американец Айвен в России беседует по телефону с коллегой из США. Разговор идет на английском языке. Но вдруг Айвен взрывается и переходит на русский: «Расп…яйство!» Я спрашиваю: а что, по-английски он этого сказать не мог? «Нет, мог, – объясняет Айвен, – но для этого мне понадобилось бы пять слов».

Анекдот: иностранная делегация в колхозе. Переводчик: «А теперь наши гости хотят послушать рядового колхозника». На трибуну вылезает мужик: «Как … твою мать, так … твою мать, а как … твою мать, так … твою мать!» Переводчик: «Как работать, так Кузьмич, а как деньги получать, так другие!» В наших деревнях всегда любили крепко выражаться. Но в городах, в среде образованных людей в советское время нецензурной речи стеснялись. В годы перестройки все запреты были сняты. Мат вышел из подворотни и зазвучал всюду. Материться стали все – от детсада до Госдумы. Пришлось отчасти возвратить запреты на брань в публичной речи, но они оказались неэффективными. «Независимость – это возможность послать того, кого считаешь нужным, туда, куда считаешь нужным», – заявляет молодой человек на форуме в Сети.

Мата стало больше даже в верхних слоях Москвы и Питера. Характерен анекдот: в театре звучит ария Ольги из оперы «Князь Игорь». Мужчина в зале вдруг резко поворачивается к соседу слева: «Скажите, это не вы сказали … твою мать?» – «Нет. Не я». Тогда он спрашивает соседа справа: «Простите, это не вы сказали … твою мать?» – «Нет. Не я». Мужчина задумчиво: «Надо же. Значит, музыка навеяла». В одном поселке на Волге мать уходит на работу и оставляет своего ребенка с соседкой. Ребенку 2,5 года, и, кроме слов «мама» и «дай», он еще почти не умеет говорить. Но соседка, жуткая матерщинница, его многому научила и ловит кайф – выставит ребенка в форточку, а он громко кроет всех трехэтажным матом. Самой послать всех подальше нельзя, а ребенку можно. Отношение к мату – это одна из загадок русской души. По данным опросов, в России матерятся 70 % населения, но при этом 80 % негативно относятся к ненормативной лексике, обращенной к массовой аудитории.

Мат может демонстрировать принадлежность говорящего к «своим». Как пели у нас, правда, не об этом: «Это слово каждому знакомо, с ним везде находим мы родных». Молодая женщина побывала с мужем в автосервисе и делится впечатлениями: «Подходит работник сервиса: «Чё?» Муж: «Да ж… ваще…» – и показывает на какую-то штучку. Из конца зала другой работник спрашивает у первого: «Чё там?» Тот ему в ответ: «Ну тут такая же х…ня, как и та х…ня, только тут ваще п…ц». – «А-а-а-а… Ну, тогда всю эту пое…нь целиком менять на х…». Я в шоке: как они все друг друга понимают?!»

Когда рабочий матерится, ударив себя молотком по пальцу, он так снимает болевой шок. Я знал в деревне старого плотника, который замысловато материл топор, доски, молоток, гвозди, рубанок и даже назойливых мух… Об этом писал Г. Горин: «А отвертку можно назвать сукой?» – «Если потерялась, тогда конечно». – «А если не потерялась?» – «Тогда она просто отвертка!» Русские используют сильные выражения для всего, что не поддается рациональному пониманию. Я иду мимо булочной и слышу от компании алкашей: «Вот Коля Иванов – хромоногий, б…, х…як, хромает, б…, а х… его догонишь!» Как мало слов им понадобилось, чтобы выразить восхищение!

Мат и оскорбления на работе – наша традиция. Гаркнешь: «Х… ли вы нах…чили, расх…чивайте на х…!» – и ничего уже не надо объяснять. Работник офиса рассказывает: «Мы все решили бороться с матерщиной. Поставили копилку, за каждое матерное слово – по 10 рублей. Вчера пришел Сергей, положил туда 200 рублей и рассказал, почему на его объекте сорвали сроки. А мы, пока слушали, добавили 50 рублей на комментариях». Люди, которые регулярно разряжаются на других, живут дольше. А как влияет их брань на продолжительность жизни окружающих?

Волна нецензурных выражений не раз поднималась у нас в годы переломов. То есть когда обесценивалось образование и снижалась роль интеллигенции. Нет такой чистой и светлой мысли, которую русский человек не смог бы выразить в грязной матерной форме. Входя в повседневную речь, мат становится проявлением невоспитанности говорящих, их убогого словарного запаса и неуважения к другим. Тем не менее ни один язык без ненормативной лексики не обходится. «Как посмотришь кругом – … твою мать! А как подумаешь, ну и х… с ним!» Можно ли лаконичнее охарактеризовать русский пофигизм? Русский мат – самое простое средство снять стресс, как и водка, но еще доступнее. Поэтому надо знать, когда его употреблять. То есть как и алкоголь – где, с кем, когда и сколько.

Оглавление книги