Книга: Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей

Лжедмитрий I, Лжедмитрий II Смутная эпоха, или Роль настроения в истории

Лжедмитрий I, Лжедмитрий II

Смутная эпоха, или Роль настроения в истории

«Время, правда, было не то, время было совсем другое, эпоха была жуткая, просто жутчайшая эпоха, настроение было гнусное, и атмосфера была мерзопакостная. Но рыба в Каме – была!» Сия цитата из Николая Анитова и Александра Осокина так и звучит незабвенным райкинским голосом. С чего мы так легкомысленно начали рассказ о Лжедмитриях? А ничего не легкомысленно. Цитата полностью описывает тогдашнее состояние российских дел (вплоть до наличия рыбы). Эпоха начала XVII века была действительно жутчайшая. Не зря современники назвали ее Смутным временем. И настроение, скажем, у Прокопия Ляпунова постоянно было гнусное. При чем в главе о самозванцах неведомый Ляпунов? В огороде бузина, скажете? Не-ет, Прокопий Ляпунов имеет ко всему этому самое непосредственное отношение. Он – самый настоящий «делатель царей». Ну хорошо, «делал» он царей, а почему настроение было гнусное? Да потому и гнусное, что с хорошим настроением в такие дела, да еще и столь упорно, не лезут. Или результатов других добиваются.

Вот посудите сами. Объявился в 1602 году от Рождества Христова (действовавшим в те поры отечественным летоисчислением голов вам забивать не будем) в Польше мужик – не мужик, пан – не пан, человек, одним словом. Назвал себя чудесно спасшимся сыном Ивана Васильевича Грозного Дмитрием (в скобках заметим, что настоящее имя сего человека не установлено, версия годуновского правительства о том, что это был чернец Гришка Отрепьев – только версия, а вот Марией Нагой, матерью то есть, человек сей был признан, а ведь она уже инокиней Марфой была, лгать не должна бы). Долго ли, коротко ли выстраивал Лжедмитрий интригу, но в 1604 году оказался с польскими и наемными отрядами на русской земле. Воевал без особых успехов. Сторонников имел немногочисленных (поляки, например, после первых неудач почти поголовно отбыли на родину). Но тут помер царь Борис. По сему удачному случаю кое-кто из дворян посчитал, что присягнуть царю не из Годуновых – милое дело: глядишь, при дележе должностей чего получше обломится.

Среди заправил сговора за спиной наследника, Федора Годунова, одну из первых скрипок (или чем там в те времена музыку делали?) играл Прокопий Ляпунов. Короче говоря, Федора придушили, Дмитрия на царство венчали, причем дважды – и в Успенском, и в Архангельском (у могил «папы» и «брата») соборах. (Интересный факт: одновременно с Дмитрием-Лжедмитрием русской царицей была Марина Мнишек, еще не жена его – венчание с царем случилось после венчания на царство. Жутчайшая эпоха!) Ляпунов в это время торчал в родной Рязани в соответствующем настроении, но это продлило его дни, так как в разгар свадебных торжеств нового царя порешили заговорщики во главе с Василием Шуйским. Его же и избрали новым царем, в очередной раз обновив династию.

Почти сразу (ох и времена были!) на юго-западной русской украине (написано все правильно, имеется в виду окраина) поднял восстание «воевода царя Дмитрия» Иван Болотников. Ляпунов тут как тут. И вместе с рязанской дружиной и беднотой Болотникова осаждает Москву. Сразу Кремль не поддался. Ляпуновское настроение, надо думать, не улучшилось, и он не нашел ничего лучшего, чем принести повинную царю Василию IV. Вслед за повинной пришлось и повоевать против недавних соратников, что тех и сломило. А Шуйский, в отличие от «Дмитрия», Прокопия приблизил, сделал думным дворянином. Тут новое веселье приспело – царь венчанный, Дмитрий Иванович, вроде как не погиб, а объявился городу и миру еще разок. К очередному Дмитрию в очередной же раз присоединились польская шляхта и население тогдашнего русского юга – Северской земли. Дмитрий № 2 (или 3?) дошел до Москвы и стал лагерем в Тушине (за что и получил титул от властей – Тушинский вор). Войска самозванца и восставшие крестьяне успешно грабили русский северо-запад. А вот в центре им успешно противостоял… конечно, Прокопий Ляпунов.

Тем временем Шуйский не придумал ничего лучшего, как позвать на помощь в борьбе с поляками шведов. Те почему-то с Польшей тогда воевали, хотя короли там и там были из одной династии Ваза, и за кое-какие деньги и территории согласились Василию помочь. Поляков было подвинули, но им помощь подоспела, и уже шведы убрались к себе, оставив Шуйского на польскую расправу. Прокопий Ляпунов дожидаться польского решения не стал и со товарищи расправился с последним на русском троне Василием – опять, видно, настроение было под стать эпохе. «Тушинский вор» тем временем, прихватив Марину Мнишек (не забыли еще?) – венчанную самостоятельно царицу, перебрался в Калугу, совсем не по-царски оставив Москву полякам. В Калуге его, кстати, и убили.

У Прокопия ретивое играть (прямо как детство) не прекращало, и он возглавил первое земское ополчение. Ополчение воевало одной армией с казаками и крестьянами, воевало отважно и заперло интервентов в Москве. Тут не нашли иного времени, как собрать «Земский собор всея Руси» и избрать на нем земское правительство. Не лезть в цари Ляпунову ума хватило (или не хватило), и он ограничился фактическим главенствованием в этом правительстве. Не знал шустрый рязанец, что хлопот с должностью не оберешься. Так и вышло: зароптали казаки, причем причина вечная – не заплатили им. Ропот толпы вылился в вызов на казачий круг, а там головы погорячее ляпуновской оказались. Так окончил свои дни рязанский дворянин, возведший на престол Дмитрия (Лжедмитрия I, если по современной официальной терминологии) и Василия Шуйского, боровшийся с царями Василием и Дмитрием (уже Лжедмитрием II), сам глава российского правительства. Мораль: будь ты из Рязани, будь ты из Питера, а обещания надо исполнять. А что было дальше в Смутное время – о том в свое время рассказ будет.

Оглавление книги