Книга: Прогулки по Петербургу с Виктором Бузиновым. 36 увлекательных путешествий по Северной столице

Торговая Садовая

Торговая Садовая

Анатолий Федорович Кони в своих «Воспоминаниях старожила» пишет, что на Садовой сосредотачивалась вся петербургская торговля, кроме оптовой. И, конечно, велась она не только на обширных площадях Гостиного и Апраксина, но и во множестве магазинов и лавок. Поэтому с самого начала все первые этажи домов, особенно на отрезке от Невского до Сенной, приспосабливались для торговли. А в остальных этажах сдавались квартиры, причем, цены на них из года в год непрерывно росли. Так, если в 1860-м году квартира из двух комнат стоила 9–15 руб. в месяц, то в 1890-м году такую же квартиру снимали уже за 25–36 руб. Соответственно дорожали и торговые площади. Торговля осуществлялась, в основном, днем, так как благоустройство Садовой во все времена оставляло желать лучшего. Только в первой половине XIX века улицу вымостили булыжником. Чем дальше от Невского проспекта, тем хуже становилось освещение. Электричество на Садовой появилось в начале XX века, и это, конечно, существенно удлинило рабочий день магазинов. Вообще, с годами торговое лицо улицы менялось, и проследить эти изменения можно, познакомившись с биографией почти любого дома на Садовой. Вот угол Банковского переулка и Садовой. Два дома – № 21а и № 25. Дом № 21а кажется несколько инородным. Действительно, он построен позже остальных архитектором В. В. Шаубом в стиле модерн. Когда-то были здесь меняльные лавки Алферова, контора художественного металлолитейного завода Новицкого, банкирская контора Кудрявцева. Собственно здание с самого начала предназначалось для контор. Но как красиво оно оформлено, какие великолепные окна-витрины. Недаром сейчас здесь продают подвенечные платья, требующие красивой подсветки, места для размещения манекенов.

Дом 21а по Садовой улице. 2014 год

А вот дом № 25, выходящий главным фасадом на Садовую, а боковыми – на Банковский и Мучной, много старше своего визави. Ближе к Мучному появляется надстройка, дом становится четырехэтажным. Торговое здание существовало на этом месте с конца XVIII века и неоднократно перестраивалось. Первое, что мы замечаем: на месте нынешних больших витрин первого этажа явно существовала когда-то открытая аркада, наподобие аркады Апраксина двора, характерной для петербургских торговых помещений. Но в 1903 году архитектор Григорий Люцедарский по новому оформил фасад дома № 25. Появился небольшой фронтон, декоративный карниз, пилястры. А на углу Садовой и Банковского – барельефы: женские головки с распущенными волосами – деталь, заимствованная из вошедшего в моду стиля модерн. Видимо, тогда же аркаду заменили большие застекленные окна-витрины и двери. Причем, разной ширины – каждый владелец магазина или лавки перестраивал помещение по собственному усмотрению. А располагались здесь самые разные магазины и конторы: агентство по продаже и покупке процентных бумаг, монет и медалей, страхованию билетов и исполнению биржевых поручений, лавка по продаже гранитоля («наилучшая имитация кожи»), несколько банковских контор, фирма братьев Живягиных, предлагавшая лаки, краски, клей, вареное масло. А еще – книжный магазин Сытина и кондитерский – Бормана. Такое вот соседство двух «королей» – книжного и шоколадного.

Дом 25 по Садовой улице и фрагмент его декора. 2014 год

Вряд ли мог полуграмотный крестьянский мальчик Ванька Сытин, родившийся еще при крепостном праве в 1851 году, представить себе, что к началу XX столетия его предприятия будут давать четверть всех выпускаемых в стране печатных изданий, а имя Сытина станет известным практически каждому россиянину.

Свою трудовую жизнь будущий книжный король начал на Нижегородской ярмарке, где помогал скорняку торговать вразнос меховыми изделиями. Пятнадцати лет мальчик приезжает в Москву с рекомендательным письмом к купцу Шарапову, державшему у Ильинских ворот две торговли – мехами и книгами. Но у Шарапова не оказалось места в меховой лавке и Ваню Сытина определяют в книжную. Как выяснилось – к счастью для него и для российской культуры.

Исполнительный, расторопный, услужливый Ваня Сытин понравился Шарапову. Через четыре года он уже получает жалование – целых 5 руб. в месяц. Чтобы заработать такие деньги многие мальчики годами служили у своих хозяев «за стол и угол». Шарапов присматривается к Ивану, постепенно передает ему свой издательский и книготорговый опыт, поручает все более ответственные дела. И, наконец, Иван Сытин становится доверенным лицом Шарапова и зарабатывает себе хорошую репутацию в купеческих кругах. Иначе не выдали бы за него замуж Евдокию Соколову, дочь московского кондитера, и не дали бы за ней приличного приданого – 4000 руб. В 1876 году Иван Сытин женится, занимает у своего благодетеля Шарапова три тысячи рублей и открывает собственное дело – литографскую мастерскую.

Первая литография Сытина была более чем скромной – три комнатки. И продукция нового предприятия сначала не отличалась оригинальностью. Но Иван Сытин (теперь уже, конечно, Иван Дмитриевич) ищет и находит новые пути. Так, с началом Русско-турецкой войны 1877–1878 годов он стал выпускать карты с обозначением боевых действий с надписью: «Для читателей газет. Пособие» и батальные картины. Товар расходился мгновенно. Кроме того, на Сытина работало более двух сотен офень – торговцев книгами вразнос. Еще служа у Шарапова, Сытин начал издавать крошечные книжки по 16 страниц без переплета с кратким изложением романов Вальтера Скотта, Жюля Верна, Марка Твена. Доходы Сытина росли. А в историю русской культуры Иван Дмитриевич вошел, как первый издатель дешевых собраний сочинений русских классиков: Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Толстого и др. Он ответил делом на вопрос Некрасова (которого, кстати, издавал в этой же серии):

Кроме того, Сытин издавал либеральную газету «Русское Слово», журнал «Вокруг света», первую в России Детскую энциклопедию, календари, лубочные картинки, книги религиозно-нравственного содержания. Правда, не брезговал при этом и всякого рода «сонниками» и «оракулами». Подход весьма современный, как говорится: «от Гомера до Донцовой».

Магазины Сытина существовали в каждом мало-мальски крупном городе России и, конечно, в Москве и Петербурге. Здесь, на Садовой ул., 25, помещался не только фирменный магазин, но и торговое представительство Сытина.

19 февраля 1917 года зал Политехнического в Москве был наполнен до отказа – здесь праздновали 50-летие издательской деятельности Сытина. Произносились торжественные речи, говорили, что в России нет избы, где не висели бы лубочная картинка или календарь сытинского производства. В ответном слове Иван Дмитриевич поделился своими планами на будущее: построить для читателей Дом книги. Но, по словам его друга, писателя Телешова, возвращаясь домой Сытин хмуро обронил: «Я в Москву голым пришел, голым и уйду!»

После революции семнадцатого года типографии, склады и магазины Сытина, конечно, были национализированы. Самого издателя вместе с большой семьей выселили из квартиры. Но Сытин отказался эмигрировать. Он долгое время работал консультантом Госиздата и до самой смерти в 1934 году получал персональную пенсию. Может быть, тогдашние вожди пролетариата не забыли свое детство и маленькие, стоившие только три—пять копеек, книжки с клейкими свежими картинками?

Духи покупали у Брокара, розы – у Эйлерса, а шоколад – у Бормана. (Вспоминается, как в наши, не очень давние времена, говорили: пирожные из «Севера». Это было знаком качества.) Один из магазинов товарищества «Ж. Борман» существовал в доме № 25 по Садовой. «И не забыть, ведь (смешно сказать), – тисненой обложки на шоколаде „Жорж Борманъ“ с золотыми орлами за нижегородскую выставку и с гербом поставщика Двора» – так ностальгически вздыхает писатель Сергей Горный в своей книге «Санкт-Петербург (Видения)». Собственно, этой фразой все сказано о фирме. Крупная – участвует в Нижегородской ярмарке и, видимо, получает там награды. Поставщик Двора – значит, отменное качество товара. Магазины товарищества «Ж. Борман», основанного в 1862 году, находились и на Невском, и по всему городу. Торговали в них шоколадом, конфетами, карамелью, монпансье, мармеладом, а также кофе, какао, чаем и бисквитами. Особенно большой вклад в семейное дело внес сын основателя фирмы Григория Бормана Георгий (Жорж). После окончания коммерческой академии в Лейпциге он два года изучал бисквитное производство в Германии и в Англии. Вернувшись в Россию, Георгий Григорьевич модернизировал конфетную фабрику в Петербурге, открыл такую же в Харькове, а в начале XX века особое внимание уделял расширению производства бисквитов. Витрины магазинов товарищества «Ж. Борман» поражали разнообразием сладостей, искусной выкладкой, роскошью конфетных и шоколадных оберток. «Шоколад следует покупать только у Жоржа Бормана», гласила народная молва. И, видимо, не ошибалась.

Гастрономическое пиршество и пиршество духа – магазины Бормана и Сытина – после революции все это ушло в прошлое. Семнадцатый год, казалось бы, резко перечеркнул старые формы и методы торговли. Но старый дом № 25 по Садовой по-прежнему зазывал покупателей, демонстрировал в витринах новые товары. При НЭПе (1922 год) здесь открылся универсальный магазин, в котором в большом выборе имелись «гастрономия, колониальные товары, галантерея, мануфактура, одежда, меха, галоши, косметика» и т. д., вплоть до канцелярских принадлежностей. Реклама в газете «Петроградская правда» призывала покупать товары на сумму свыше двадцати пяти рублей – чтобы доставка на дом была бесплатной. Тогда же в доме № 25 разместились Центральный клуб при Союзе швейников и правление Петроградского потребительского общества рабочих швейной промышленности «Петрокоопшвей».

Дом № 25 и сегодня предоставляет свои помещения для контор, магазинов, гостиницы. Со стороны двора он выглядит довольно запущенным, но, вместе с тем, можно представить себе, каким он был до перестройки 1903 года. В частично заложенные арки вписаны современные четырехугольные окна. Фасад здания, выходящий на Садовую «изукрашен» разностильными вывесками, напоминая старые снимки начала XX века. Что ж – какие-то торговые приемы ушли в прошлое, обновляются витрины, но, как была Садовая торговой улицей, так и осталась. А значит, асимметрично и довольно неудачно надстроенный, неоднократно перестроенный внутри, дом № 25 по-прежнему поддерживает без малого трехвековую репутацию улицы.

Оглавление книги