Книга: Стамбул. История. Легенды. Предания

И янычары опрокинули котлы…

И янычары опрокинули котлы…

Янычарское войско «Оджак» было основано при султане Орхане (1326—1359) из пленных христиан, которых насильно заставляли принять мусульманскую веру. Оторванные от семей христианские мальчики проходили обучение военному делу и после зачисления в янычарский корпус получали высокое жалованье. Им запрещалось жениться, а также заниматься ремеслом и торговлей.

Шейх Ходжа Бекташ, человек святой и уважаемый, благословил эту новую рать, возложив свой белый суконный рукав на головы воинских начальников и назвав ее «Ени чери» («Новое войско»). Они признали его своим патроном и в память этого благословения командиры янычар носили на чалме белый лоскуток сукна.

С войском янычар турецкие султаны быстро завоевали огромные территории, что ужаснуло и потрясло всю Европу. В нем можно видеть одну из главных причин успехов Османской империи, но со временем янычары сделались и основной причиной падения многих султанов. Благодаря янычар за службу, они осыпали их столь многими милостями и привилегиями, что те, почувствовав свою силу, возгордились и сами стали распоряжаться судьбой султанов.

Русский посланник П.А. Толстой еще в 1703 г. писал о турках: «Состояние народа турецкого суть гордое, величавое и славолюбивое, а паче возносятся от того, что во время кровавых войн, союза ни с кем для помощи себе не имеют и не требуют». Посла поражала еще и склонность турок «к междоусобному государственному смятению», а также то, что турки «глаголют о себе яко суть народ свободный, чего ради и высочайшие их особы имеют к… народу ласкательство и склонность не так от любления, как бояся их бунту».

Первой жертвой янычар стал султан Баязид II, которого они умертвили, чтобы освободить трон его сыну Селиму I. Впоследствии восшествие на престол каждого султана обычно сопровождалось возмущением янычар. В начале XIII в. Мустафа II вынужден был бежать в Адрианополь, но потом он был схвачен и заключен в тюрьму. Убив двух муфтиев, мятежное войско наполнило Стамбул огнем и кровопролитием, перерезало множество вельмож, побросало в море султанских жен и среди пламени и крови, среди стонов и дыма возвело на престол султана Ахмеда III.

С этого бунта начинаются непрерывные мятежи, которые стали происходить не только при смене на престоле султанов, но и в период их царствований. Янычары постоянно требовали новых привилегий, самовольно сменяли начальников. Некоторые султаны, чтобы ослабить силу янычар, хотели было уменьшить численность их войска, но сделать это им не удалось. Те не только не позволили ослабить себя, но, наоборот, — число их постоянно увеличивалось, могущество возрастало, бунтарский дух все сильнее укоренялся в их сердцах, и султаны становились чуть ли не игрушкой в их руках.

Султан Селим III, будучи человеком просвещенным, нрава кроткого и души высокой, хотел постепенным введением европейских обычаев и знаний смягчить нравы своего народа и войска. Он сформировал регулярный корпус, одел солдат в военное платье, построил им в Скутари прекрасные казармы. Но мятежные янычары с неудовольствием смотрели на это нововведение, названное «Низами Джеддид» («Новый Устав»). Вскоре вспыхнул бунт, султана Селима III заключили в Сераль, а вместо него султаном провозгласили Мустафу IV — человека с совершенно противоположным характером.

Из угождения янычарам (или по своим собственным убеждениям) он немедленно отменил все распоряжения своего предшественника и вскоре своими жестокостями заставил жалеть о султане Селиме III, который имел много приверженцев. Главой их был Мустафа Байрактар — суровый и грубый воин, но с душой пылкой, сильной и преданной. Прежде он командовал шайкой разбойников, грабивших по Дунаю. Правительство, не имея возможности наказать его за прошлые злодеяния, решило пригласить Байрактара на службу и поручить охранять те самые берега, которые он прежде грабил.

На новом поприще Байрактар привлек внимание султана Селима III, который сделал его пашой Рушука, и бывший разбойник из чувства благодарности всей своей суровой душой привязался к султану. Когда он узнал о низвержении своего благодетеля, то тайно пришел со своими войсками в Стамбул и подступил к Сералю. Янычары не решались начать с ним сражение, однако и ворота не отворяли, так что Байрактар вынужден был ломать их одни за другими, чтобы добраться до темницы, в которой султан томился уже шесть месяцев.

Когда ничего не подозревавшему султану Мустафе IV сообщили о мятеже в пользу Селима III, он быстро послал умертвить несчастного пленника. Тот совершал намаз, когда посланный евнух вошел в его темницу. Убийца набросился на Селима III посреди молитвы, султан вскочил и хотел защищаться, но евнух так крепко стиснул его, что несчастный от жестокой боли упал в обморок.

В это время Байрактар, выломав все ворота и опрокинув все преграды, вбежал во дворец и громко потребовал выдать ему Селима III. Султан Мустафа IV со злобной радостью отвечал, что желание его будет исполнено, и через несколько минут труп Селима III, исколотый кинжалами, был брошен перед Байрактаром. Суровый воин с отчаянным криком упал на тело своего повелителя, целовал ему руки, и слезы лились у него из глаз.

Но Мустафа IV напрасно радовался, видя смерть одного из своих соперников и каждую минуту ожидая весть о смерти своего другого брата — Махмуда, которого он тоже приказал убить. Но того нигде не могли найти, а между тем капыдан-паша Сеид-Али (сторонник Байрактара) велел схватить самого султана Муста-фу IV. Солдаты ворвались на женскую половину дворца и вырвали султана у одалисок. И тут наступила драматическая минута: если Махмуд уже не существовал, то Мустафа доставался единственным человеком, кто имел право на престол. Однако озлобленный Байрактар поклялся, что убьет его в любом случае, пусть даже погибнет империя.

Но Махмуд был жив. В опасную минуту одна из невольниц спрятала его в темном углу гарема — под тюфяками и подушками. Отсюда Махмуд был взят и посажен на трон. Став султаном, он первым делом сделал Байрактара визирем, а потом повелел казнить зачинщиков янычар и побросать в море жен Мустафы IV. Самого же его он пощадил, но мятеж продолжался и янычары в течение трех дней обагрили улицы города кровью, подожгли дворец великого визиря и не переставали провозглашать султаном Мустафу IV. Советники уговаривали султана Махмуда в необходимости этой жертвы, тот долго колебался, но потом Мустафа IV все же был умерщвлен. Мятеж янычар прекратился, но храбрый Байрактар во время усмирения его погиб.

Махмуд готовил уничтожение янычарского войска постепенно, прислушиваясь к советам своего любимца Халета, который занимал скромную должность «хранителя султанской печати», но был сильным и влиятельным вельможей его двора. Султан вроде бы сквозь пальцы смотрел на бесчинства и жестокости янычар, чем поселял в народе ненависть к ним. Успех таких мер оказался необыкновенным: ничего не подозревавшие янычары свирепствовали больше, чем когда-либо — устанавливали незаконные поборы, заставляли возводить для себя дома, разбойничали на улицах…

Увидев, что чаша народного терпения переполнена, султан Махмуд перешел к решительным действиям. В мае 1826 г. в доме муфтия два раза собирался чрезвычайный совет, на котором военные сановники и духовные иерархи рассматривали проект об учреждении регулярного войска. После заседаний совета было объявлено, что каждая янычарская орта (полк) должна дать 15 человек для обучения регулярной службе. Янычары сначала охотно вызвались учиться, но потом увидели, что регулярное войско ничем не отличается от «Нового Устава» султана Селима III. Утром 4 июня 1826 года 25 000 янычар (из 100 000 нахолившихся в Стамбуле) опрокинули котлы[69] и выбежали из казарм, решившись на открытый мятеж. Часть их собралась на площади Ат-Мейданы, другие рассыпались по улицам города, третьи бросились поджигать дом великого визиря.

Дав им побуянить, султан Махмуд приехал из своего загородного дворца в Сераль, где главные чиновники двора уже собрались на чрезвычайное совещание. Они лично вручили великому визирю и муфтию «Санджак-Шериф» («Знамя Пророка»), открыли арсенал и раздали правоверным оружие. Разосланные глашатаи призывали горожан встать под «Знамя Пророка». Местом сбора всех султанских сил была назначена мечеть султана Ахмеда I.

Силы султана Махмуда II состояли из нескольких недавно сформированных регулярных полков, обученных европейскими офицерами. Янычары рассчитывали на бродяг и носильщиков Стамбула, султан же верил в священный «Санджак-Шериф» и был непреклонен, глядя на все происходившее из дворца Топкапы. Когда было развернуто священное знамя, Гусейн-паша и Магомет-паша повели свои отряды на янычар, а имамы стали молиться, чтобы Аллах послал им свое благословение. Вооруженный народ толпами бежал поклониться «Знамени Пророка», вливаясь по пути в ряды защитников порядка.

Янычары, привыкшие к уступчивости правительств, сначала не хотели верить, что борьба будет длительной, и потому не предпринимали никаких мер, даже когда услышали о «Санджак-Шериф» и о наступлении султанского войска. В стане бунтовщиков царили беспорядок и полное безначалие, но сопротивлялись они мужественно. Однако войска султана Махмуда II одержали верх и оттеснили янычар на площадь Ат-Мейданы, где они представляли верную мишень для пуль и картечи. Окружавшие площадь казармы были подожжены, между тем как войско и народ начали резать мятежников. Кто из них не был убит в сражении, тот погиб в пламени пожара.

Около полудня все было закончено, и площадь покрылась грудами трупов (10 000 янычар). Однако подавлением мятежа дело не закончилось, и на другой день муэдзины возвестили с минаретов, что после полуденного намаза будет читаться султанский указ. Собравшийся народ с удивлением услышал, что (согласно решению улемов) войско янычар навсегда уничтожается, и само имя янычар предается забвению. Указ этот был разослан во все концы Османской империи, чтобы и областные паши истребляли у себя всех, кто принадлежал к янычарскому корпусу.

Аресты и казни янычар продолжались долго. Несчастных хватали везде, где бы они ни укрывались переодетые и под чужими именами. Палачи врывались и в дома людей, связанных с мятежниками; резали и душили, кого хотели, а трупы бросали в воду или свозили на площадь Ат-Мейданы. Несколько дней Стамбул был похож на одно огромное место казни, а ночи были и того страшнее. Достаточно было ошибки, предлога или доноса со стороны недруга и завистника, чтобы погубить целую толпу невиновных. Из всех горожан только палачи не испытывали тогда ужаса…

В Стамбуле погибло тогда 25 000 янычар, не считая их жен, которых утопили, когда перевозили на азиатский берег. Трупы мятежников покидали в Босфор, но ветер переменил направление, и многие тела были принесены морем обратно. Городская гавань во многих местах была забита телами погибших, воздух и вода отравлены, и еще долгое время стамбульцы вынуждены были отказываться от рыбы.

Оглавление книги