Книга: Петербургские окрестности. Быт и нравы начала ХХ века

Куда деваться летом петербургским детям?

Куда деваться летом петербургским детям?

Организация загородного летнего отдыха детей и ранее всегда становилась серьезной проблемой для такого огромного мегаполиса, как Петербург, – ведь не все родители имели возможность отправить свое чадо на дачу или «к тетке» в деревню. «Пионерские» лагеря родились не в 1920-х годах, как полагает большинство, а гораздо раньше. Только назывались они по-другому – «летние школьные колонии».

«Оставаться летом с детьми в городе, где так мало растительности, и заставлять детей дышать пыльной и душной атмосферой – прямо преступно. Остается увезти их куда-нибудь на дачу и в деревню, – писал "Петербургский листок" в мае 1900 года. – Но куда же деться летом детям бедного населения, ютящегося по подвалам и углам? Вот для этих-то несчастных и нужны детские колонии, которых на Западе насчитывают около каждого большого города десятками, у нас же их мало. Дело это у нас развивается туго потому, что оно рассчитано только на одну частную благотворительность».

Прошло еще восемь лет, и «Петербургская газета» снова ставит тот же вопрос: «Не всем детям приходится проводить время на даче: бедняки-родители, обремененные семействами, лишены возможности проявить нежную отеческую заботливость о детях и вынуждены отказаться от дач. И несчастным детям выпадает тяжелый удел: томиться в грязном и заразном городе в то время, когда их маленькие коллеги-счастливцы наслаждаются всеми дарами природы».

Отдадим должное красноречию столичных журналистов начала XX века: они делали все, чтобы привлечь внимание властей к этой проблеме. Впрочем, не все было так уж плохо, кое-что делалось в этом направлении. Еще в 1883 году в Петербурге возник «Кружок школьных дач», занимавшийся организацией летнего детского отдыха. Он состоял под Высочайшим покровительством государыни императрицы Марии Федоровны. «Кружок» наметил своей задачей «доставление возможности бедным и немощным учащимся детям проводить лето в здоровой дачной обстановке». В скором времени появилась первая дача, построенная для подобной благородной цели. Ее построила графиня Левашова на ее земле близ станции Левашово.

Спустя 8 лет «Кружок» превратится уже в «Общество школьных дач Санкт-Петербургских средне-учебных заведений», членами его в начале XX века станут около 40 различных учебных заведений, давших согласие на его финансовую поддержку. Но, несмотря на явно значительное количество учебных заведений – участников, «Общество» могло предоставить детям всего лишь около 200 мест. И это на весь Петербург! Поэтому отбор на эти дачи производился самый строгий: врачи, служившие там, принимали к себе только самых слабых детей, перенесших тяжелые болезни или слабых от рождения. Кроме того, приходилось устраивать две смены, чтобы дать возможность пожить за городом возможно большему количеству детей.

На расширение своей деятельности «Общество» не имело больших денег, поскольку существовало на частные пожертвования и взносы. К примеру, госпожа фон Гартман пожертвовала на благое дело громадную сумму – 125 тысяч рублей – ради увековечения памяти своего покойного мужа. Из этих денег 75 тысяч должны были поступить в распоряжение общества после ее смерти, а до той поры она собиралась выдавать из них ежегодно по 3 тысячи рублей на содержание юных дачников. Оставшиеся 50 тысяч предназначались ею для сооружения школьной дачи для мальчиков в Сестрорецке, которую выстроили к лету 1903 года. Она отводилась для жилья не только летом, но и зимой, поэтому устраивалась по типу санатория.

Кстати, там же, в Сестрорецке, кроме «дачи Р. фон Гартман» находилась еще одна школьная дача – имени императора Александра III. Ее построили на остаток денег, собранных педагогами столичных средних учебных заведений «на венок Царю Миротворцу». На сумму 6 тысяч 700 рублей удалось выстроить скромную, но удобную и вместительную дачу, рассчитанную более чем на 70 человек. Неподалеку, в Дюнах, в 1903 году открылась дача городского сиротского дома для офицерских детей, что находился в Петербурге на Колокольной улице и был основан на средства, завещанные генералом Белоградским. Здесь воспитывались исключительно круглые сироты из семей офицеров.

Большую деятельность по организации летнего детского отдыха вела городская училищная комиссия, она устраивала «санитарные и лечебные школьные колонии» для учащихся городских училищ. Как сообщалось в 1900 году, в число «колонистов» принимались дети, наиболее нуждающиеся в поправке здоровья и принадлежавшие к наименее состоятельному классу столичного населения. В этих колониях, расположившихся в деревне Гобжицы и селе Перечицы под Лугой, нашли приют около 400 детей. Неподалеку от городских колоний в той же местности находилась Фребелевская детская колония, в ней за счет города поместили 75 девочек, учившихся в начальных городских училищах. Позаботилась училищная комиссия и о тех, кто выехать из города не смог: за счет города и при посредстве Фребелевского общества в Таврическом саду устроили «детский сад» – на территории, отведенной попечительству о народной трезвости. Сад этот ежегодно посещали около шестисот детей.

Поскольку доброй петербургской традицией являлось сопровождение важных государственных событий делами благотворения, то не обошла она и «детские дела». В 1904 году, когда Россия праздновала рождение долгожданного наследника цесаревича Алексея, городская дума в ознаменование сего торжества постановила устроить в окрестностях Петербурга детский Алексеевский городок для призрения бедных сирот и бесприютных детей – уроженцев Петербурга, на устройство и содержание его отпускалось из городских средств ежегодно не менее 25 тысяч рублей.

А в 1906 году, в ознаменование открытия первой Государственной думы, городское общественное управление ассигновало на летние школьные колонии дополнительно десять тысяч рублей, что дало возможность увеличить на 20% количество детей, ежегодно отправляемых на «поправку». Содержание одного ребенка в «школьных колониях» обходилось в среднем в 25 рублей за лето. Как сообщали в 1906 году «Ведомости Санкт-Петербургского градоначальства»: «Пищевой режим детей состоит в следующем: мяса 0,45 фунта, хлеба 1,3 фунта, молока 1,04 бутылки, в общем, суточное довольствие каждого учащегося колеблется от 15 до 17 копеек в день».

И все же, и все же… Проблема организации детского отдыха решалась очень тяжело и медленно. А задача эта, отмечали современники, «трудная и ответственная». «Необходимо подумать об этом серьезно, – замечала в 1908 году столичная пресса, – сделать школьные дачи делом не одного благотворительного учреждения, а делом всего общества, которому, без сомнения, дорого здоровье подрастающего поколения, дороги интересы своей родины…»

Оглавление книги