Книга: Легенды старого Оренбурга

Боль моя — «Тополя»

Боль моя — «Тополя»

 ^{Вход в городской сад «Тополя». 1905 г.}

 Сколько себя помню, все свободное время, вместе с семьей, проводил в городском саду, оренбуржцам известным как сад «Тополя», именуемый официально садом имени Карла Либкнехта. Когда-то он был тенистым, в котором в самое жаркое время дня, когда нещадно пекло солнце, всегда можно было найти спасительную тень, прохладу и свободную скамейку.

До пятого класса я учился в двадцать шестой школе, расположенной на задах «Тополей» по улице Проезд Коммунаров. Вся школа большие перемены проводила в этом саду.

От входа, с улицы Постникова к центральному фонтану, вела широкая прямая аллея. По ее оси были разбиты газоны с цветами, как бы регулировавшие людской поток на «туда» и «обратно». Минуя фонтан, расположенный на центральной круглой площади, вы упирались в музыкальную «раковину». По вечерам в ней играл духовой оркестр. От центральной вправо и влево отходили более узкие аллеи. Правые вели: одна — к танцплощадке, огороженной трехметровым деревянным забором, вторая — к летнему полутораэтажному деревянному ресторану, зимой трансформируемому в раздевалку для тех, кто пришел сюда с коньками. Каток заливали по центральной аллее и на площади вокруг фонтана.

Справа от него была расположена огороженная летняя эстрада, на которой «не брезговали» давать концерты заезжие и приглашенные знаменитости. Помню, еще перед войной, всей семьей пошли на концерт входившего тогда в моду молодого Леонида Утесова. Детская память сохранила причудливо расположенные в виде «лиры» тарелки на барабане ударника, публику, неистово требовавшую от Утесова исполнить полюбившийся им номер. Зрители упросили его исполнить блатную песенку «Мурка», запрещенную официальными властями для публичного исполнения. Утесов исполнил ее на «бис», но на следующий день его концерты были отменены решением городских властей.

Долго потом со смехом вспоминал отец этот концерт, повторяя при этом: «А здорово наш Васька расправился с утесовской «Муркой»!»

Слева от фонтана находился летний театр, целиком построенный из дерева. Кроме партера, музыкальной ямы, в нем были ложи первого и второго яруса, балкон. По бокам театра шли открытые террасы, с которых зритель входил в шестиместные ложи и на балкон. На подмостках этого театра выступали Куйбышевский и Ташкентский оперные театры. Наш Областной театр музыкальной комедии практически каждое лето играл здесь, свое здание уступая приезжавшим «гостям». Здесь я впервые прослушал оперу. Тогда давали «Ивана Сусанина». Выступали и другие творческие коллективы, но их имена моя память не сохранила. Рядом с театром стоял буфет-пятачок, где постоянно по вечерам продавалось пиво, а днем — прохладительные напитки. Отстояв очередь за трехлитровым графином пива, можно было сесть за столик, не спеша потягивая тонизирующий напиток, слушать концерт или оперу, так как деревянные стены театра не являлись звуковой преградой.

^{Так выглядел сад «Тополя» еще в пятидесятые годы.}

Всегда было людно около пневматического тира. Присутствующим любил показывать свое стрелковое мастерство подполковник милиции Греков, больше известный в городе по прозвищу «Борода». Там, где стояли мишени, он просил поставить в ряд пять папиросок и меткими выстрелами сбивал их.

В то время я учился в Куйбышевском индустриальном институте, на каникулы приезжал домой. Занимаясь в стрелковом клубе, «выстучал» по пистолету и винтовке первый спортивный разряд. Однажды, когда Греков стал целиться, я не вытерпел и первым нажал на спусковой крючок — папироска отлетела в сторону... Он резко выпрямился, посмотрел вправо от себя, но там стрелки еще держали винтовки в руках и целились. Я, с невинным видом, перезаряжал свою.

— Кто такой? — резко спросил меня Греков, вычислив «виновника».

— Студент из Куйбышева...

— Хорошо стреляешь. Молодец! А вот так сможешь? —  Греков повернулся к мишеням спиной, винтовку положил на плечо, на ее приклад поставил маленькое зеркальце, прицелился и выстрелил. Папироска отлетела в сторону.

— Так не смогу, — сдался я...

Потом многие годы, при встрече, мы здоровались, улыбаясь друг другу. Когда Греков был в саду — хулиганью там делать было нечего. Его знал весь город! О его делах, поступках, личной жизни ходили легенды!

Помню в «Тополях» один праздник с фейерверком. Тогда пиротехники постарались на различные атракционы с сюрпризами»! — были там и «чертово колесо», и «змейки», лягушки», своими взрывами вызывавшие притворный ужас у женщин. Но самым эффектным считаю трюк «Полет ракеты»! От главного входа к фонтану, вдоль центральной аллеи, натянули тонкий трос, не видный на фоне ночного неба. В самом конце красочного зрелища, когда все «вертушки» стали угасать, а зрители потянулись к выходу, навстречу им от центрального входа в сад, разбрасывая снопы искр, устремилась низко летящая ракета. Впечатление было такое, что ракета летит именно в тебя! У кого нервы были послабее — отпрыгивали с криком в сторону. Ракета долетала до фонтана и там как будто бы угасала. Но секунды через три (сработал замедлитель), с еще большим треском, она устремлялась в обратную сторону — к центральному входу...

В наши дни сад, заложенный еще в 1852 году садовником Павлом Лебедевым, сад, в котором, по рассказам старожилов, выступал Федор Шаляпин, сад, некогда бывший любимейшим местом отдыха наших горожан, практически уничтожен! Не стало в нем летнего театра, эстрады, ресторана, «пятачка», так же, как и пива (даю возможность критикам «обрушиться» на меня). Деревья, дававшие спасительную тень, безжалостно вырублены...

А где же легенда, обещанная автором в самом начале книги? Здесь только воспоминания и ностальгия по прошлому! Сейчас будет и легенда.

По официальной версии, «в саду проведена омолаживающая вырубка с посадкой молодых деревьев». Воткнуты прутики, которые превратятся в деревья этак лет через двадцать. А пока, горожанин, дыши знойным и пыльным воздухом, глядя на расплавленный жарой асфальт дорожек.

По слухам, какое-то официальное лицо (или лица) хотело на месте сада возвести административное здание, но, встретив дружное возмущение горожан, от своей затеи отказалось.

Этот слух — всего лишь легенда. Но сада не стало!

Тем не менее хотелось бы знать имена тех, кто своим бездумным приказом позволит уничтожить «Тополя», дававшие степному городу не только прохладу, но и так нужный всем нам кислород. Хотелось бы знать и тех, по чьей злой воле уничтожены Казанский кафедральный собор, построенный на средства, собранные по всей России, Преображенский «золотой» храм, женский монастырь, построенный по проекту архитектора Константина Кона — автора храма Христа Спасителя в Москве. Уничтожено то, что создавало когда-то неповторимый облик нашему городу! Вандализм не должен повториться никогда! Сооруженное здание, памятник архитектуры и зодчества — это творение рук человека, это наша история. Она принадлежит всем и не должна зависеть от сиюминутных политических взглядов и течений!

Я предлагаю: на самом людном месте в городе установить две стелы. На одной помещать имена тех, кто много полезного сделал для нашего города и его жителей, начиная с Неплюева, Эссена, Перовского, Крыжановского и кончая нашими современниками.

На второй — в назидание потомкам и любителям необдуманных решений — имена тех, кто городу нанес наибольший ущерб, имена тех, кто любит обещать, а не выполнять!

Пусть думают, что творят!

Оглавление книги