Книга: Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей

Мельников Жил-был…

Мельников

Жил-был…

Нет, не художник (то есть, конечно, художник, в широком смысле этого широкого же слова), а архитектор один. В отличие от воспетого Аллой Пугачевой на слова Андрея Вознесенского безымянного художника (хотя все знают, что та розовая история была про Нико Пиросмани), имел он имя Константин Мельников. Как всякий архитектор имел Константин Мельников листы проектов. Имел и домик. «Холсты»-листы Константин Степанович случайным людям не продавал, а отсылал на конкурсы внутренние и международные. Дело было в 20-е – 30-е годы уже прошлого, двадцатого, века. То есть в самый пик расцвета функциональной архитектуры продуманных, удобных в эксплуатации зданий и целых комплексов. Мельников – звезда архитектуры того времени. У него не было узкой специализации, среди его творений выставочные павильоны, саркофаг для мавзолея, гаражи, клубы, планировка Центрального парка культуры и отдыха. Строил Мастер в основном в Москве. Но прославился за рубежом: например, единственный из советских архитекторов удостоился персональной экспозиции на Миланском триеннале 1933 года в числе 12 лучших архитекторов мира (компанию Мельникову составляли, например, Ле Корбюзье, Райт, Мис ван дер Роэ). Первую славу Мельникову принесли выставочные павильоны. Началось все с экспозиции махорочного синдиката для Всероссийской сельскохозяйственной выставки 1923 года. Потом он строил павильоны СССР на международных выставках в Париже и Салониках. Даже в те времена казалось странным, что все эти сооружения были из дерева. Но временные, что называется, и по определению, и по материалу постройки сохранялись значительно дольше, чем требовалось им по назначению. Павильон Парижской выставки 1925 года был демонтирован, а потом (единственный) собран на окраине Парижа и много лет служил рабочим клубом.

Вот, кстати, и о клубах. Выстроено их по мельниковским проектам шесть, пять в Москве и один в Ликино-Дулеве. Про клуб имени Русакова на Стромынке вы прочтете на букву «Р», про остальные можно написать не меньше. Но… пора допевать песню. Про что там дальше? Домик архитектор один, как мы уже сказали, тоже имел. Но не продал. И абсолютно правильно сделал. Потому что домик этот совершенно уникальный. Начнем, пожалуй, с того, что разрешение на частное строительство в Кривоарбатском переулке (!) Константин Мельников получил в серьезном 1927 году. А сам дом, вы видели нечто подобное? Да вы и сейчас этого дома толком не разглядите – позагорожен, позажат. Но поглядеть, уверяем, есть на что. Два соединенных бетонных цилиндра с нестандартными окнами. Почему цилиндр? Понятно – это минимальный периметр для заданной площади. Окна – еще проще: большое, в 20 квадратных метров, украшает гостиную, а система маленьких вытянутых шестиугольников дает равномерно рассеянный свет в мастерской.

И все же, несмотря на сохраненные «холсты» и дом, история заканчивается не очень весело. Не нашлось талантам и проектам архитектора Мельникова места в нарождающемся советско-имперском стиле (как и Мису ван дер Роэ в Германии). Но Мельников в Америку не уехал, а стал… художником. После войны, правда, с пятидесятых преподавал в МИСИ и поучаствовал в проектировании хрущевского варианта Дворца Советов. Еще, рассказывают, по его проекту оформили фасад «микояновского» мясокомбината, но и это не сохранили. А звания заслуженного архитектора России звезду мировой архитектуры удостоили (так и хочется написать – наконец-то) в 1972 году, когда Константину Степановичу было 82. До появления новорусских соседей с однояйцевыми башенками и офонарения соседнего Арбата архитектор не дожил. Может и хорошо?.. Каково на это глядеть глазам Мастера?

Оглавление книги