Книга: Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей

Катковский лицей Учебное заведение, и не более

Катковский лицей

Учебное заведение, и не более

«Уже давно сквозь вихрь и мелькание вальса успел Александров приметить одного катковского лицеиста». Дальше юнкер Александров ловко избежит столкновения с неуклюжим лицеистом и выведет из-под удара свою очаровательную визави, а вот мы уклоняться от встречи не станем, только поблагодарим Куприна, вот уже второй раз помогающего начать главу и завязать тесемочку повествования, на кончике которой обнаружится этот самый лицей вместе с его создателем. Ибо прилагательное «катковский» имеет в корне своем журналиста и издателя М.Н. Каткова. По молодости член кружка Станкевича, потом либерал, с годами Михаил Николаевич взял сильно правее и здорово не одобрял нигилистов, полагая главным средством борьбы с ними систему классического образования. Ну полагал и полагал, мало ли кто что считает, но тут случай иной – памятник взглядам Каткова и сейчас стоит на углу Крымского проезда и Остоженки. Нынче там Дипакадемия МИДа, но строилось здание специально под Лицей, который «реакционер», как пишут книжки советского периода, Катков основал в 1867 году вместе со своим другом, профессором Московского университета П.М. Леонтьевым.

Впрочем, профессорско-журналистские там были только идеи, но не деньги: средства (и немалые) вложили в эти идеи уже известный нам Павел фон Дервиз и другие предприниматели. Лицей, который по-настоящему назывался Лицеем цесаревича Николая (москвичи упрямо игнорировали официальное название, намертво соединив в речи лицей с его основателем) давал классическое среднее образование и высшее по университетской программе. Ретроградство основателей не помешало устроить все образцово и учить фундаментально: «мракобесы» справедливо полагали, что хорошее образование способствует развитию самостоятельного мышления. Авторы, обзывающие Каткова реакционером, оканчивали советскую школу, которая, как известно, считала самостоятельное мышление скорее пороком, нежели добродетелью. Но игнорируя дух дореволюционного образования, советская система просвещения охотно наследовала материальную базу – в бывшем Катковском лицее последовательно гнездились: Наркомпрос, где трудилась Крупская, а в конце дня появлялся ее заботливый супруг, чтобы забрать Наденьку с работы; факультет общественных наук МГУ; Институт красной профессуры – цвет у науки обычно маскирует умственное убожество; и наконец – Институт международных отношений, а потом и упомянутая академия.

Лишь две фигуры бесстрастны ко всей этой учрежденческой суете – две статуи в нишах на фасаде. Имя скульптора, которому архитектор Вебер заказал эти изваяния, потерялось во времени, так что никто с достоверностью уже не ответит: Кирилл ли это с Мефодием, по версии энциклопедии «Москва», или Платон с Аристотелем, скопированные с фрески Рафаэля «Афинская школа», как утверждает исключительно добросовестный исследователь Москвы Юрий Федосюк. На фреску – глядели – очень похоже.

Оглавление книги