Книга: Кнайпы Львова

На Замарстынове файная (прекрасная) забава

На Замарстынове файная (прекрасная) забава

В начале столетия Замарстынов был вторым крупнейшим после Лычакова кабацким участком, который выглядел так, как можно воссоздать по воспоминаниям Степана Шухевича.

«По обе стороны улицы тянулись шинки, называемые ресторанами, с большими заездными дворами, среди которых стояли срубленные колодцы с «журавлями» и корытами для поения лошадей, потому что здесь люди оставляли свои повозки с лошадьми, а сами шли пешком в город, чтобы не оплачивать на рогатке «копытковый», то есть оплаты за использование мостовой. И хотя была это пятница, но во Львов ехало множество телег, спешило множество пешеходов с молочными бидонами в руках и с узлами на плечах, а еврейские покупатели подходили к телегам, спрашивая, нет ли чего на продажу; а продать можно было здесь все и каждую минуту. Поэтому мой отец тогда выразился: «Львов — будто прожорливый змей, проглотит все, что кто сюда привезет». А дядя добавил: «Еще и хорошо заплатит».

Мы заехали на заезжий двор передрогаткового коршмара Леона Роттера, который был для наших мещан центральней всяких возможных информаций и как будто мужем доверья. На его слово можно было полагаться, потому что и он с наших мещан жил и до имения доходил. Кучер остался с лошадьми на подворье, а мы, поздоровавшись с вездесущим Леоном, поспешили пешком в город. Перед самой рогаткой, выглядевшей как большие ворота из железных коробок и двумя железными калитками — для пешеходов, протянулась по левому боку на широкой территории фабрика водок Бачевского, дед которого имел на том месте когда-то корчму».

Славились на Замарстынове шинки Бернарда Печника (ул. Замарстыновская, 50), Юнгмановой (ул. Замарстыновская, 4), Бернарда Келля (ул. Соняшная, 29), Каца (ул. Соняшная, 25). А еще кабак Фляйшмана — в воскресенье целые толпы шли на Замарстынов на раки в эту ресторацию под открытым небом.

Рассказывали, что в одном из еврейских кабаков на ул. Соняшной сидели себе за столиком два адвоката и обсуждали процесс, в котором принимали участие, но на каком-то пункте не могли прийти к согласию, и, зная обычай львовских кнайп держать у себя журналы и даже книги, позвали официанта:

— Прошу нам подать уголовный кодекс.

Через несколько минут официант вернулся, низко поклонился и шепнул в ухо:

— Прошу пана меценаса, уголовного кодекса не имеем, но хозяин говорил, что паны сегодня не должны платить за обед.

Но наибольшую славу имела корчма Кижика, о которой существовала отдельная баллада.

Оглавление книги