Книга: Вокруг Кремля и Китай-Города

38. Ильинские ворота

38. Ильинские ворота

Наклонный газон вдоль Старой площади остался на месте Китайгородской стены, а там, где он заканчивается, стояли Ильинские (Троицкие) ворота.

За воротами находился Ильинский крестец, известный прежде всего тем, что там существовала своеобразная биржа: священники, оставшиеся без прихода (если, к примеру, церковь была уничтожена пожаром либо перестраивалась), предлагали свои услуги тем, кому требовалось освятить новое жилище или лавку, исповедовать больного, соборовать умирающего или в домовой церкви провести обряд венчания.

Иозеф-Андреас Вейс. Ильинские ворота в Москве, 1852

Ильинские ворота и дом Северного страхового общества. Фото 1930–1933 годов из фонда ЦИГИ

Хоть и сказано «Птицы не сеют, не жнут, а Отец Небесный кормит их», однако нелегко давался преподобным фрилансерам хлеб их насущный, ибо конкуренция была суровой. Доходило не только до ругани, но и до рукоприкладства с тасканием за патлы. Высшее духовенство с этим бесчинством боролось, но безуспешно. Изжить обычай удалось лишь в XVIII столетии.

Башня с часами и здание с куполом были построены в 1909–1911 годах для Северного страхового общества. Как и в случае с «Метрополем», страховщики вложили средства в недвижимость, но здесь по их заказу четыре архитектора построили комплекс офисных зданий. Соавторам выпали на удивление разные судьбы.

Иван Рерберг прожил долгую и успешную жизнь, построил здания Киевского вокзала и Центрального телеграфа, стал отцом художника и дедом знаменитого кинооператора (Георгий Рерберг работал с Андреем Тарковским на фильмах «Зеркало» и «Сталкер»).

Вячеслав Олтаржевский, при советской власти командированный в США для ознакомления с современными строительными технологиями, работал на высотном строительстве в Нью-Йорке, а по возвращении занимался проектом Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. Общая планировка ВДНХ сохранилась до наших дней, хотя и были снесены построенные Олтаржевским павильоны, а сам архитектор, обвинённый во вредительстве, отправился в воркутинские лагеря. Но когда началось строительство сталинских высоток, американский опыт Олтаржевского очень пригодился – в частности, бывший зэк работал над проектом высотной гостиницы «Украина».

Приложивший руку к созданию таких жемчужин модерна, как «Метрополь» в Москве и дом Зингера в Петербурге, Марьян Перетяткович всё же к неоклассицизму и неоренессансу тяготел сильнее, а одно из лучших творений создал в неорусском стиле.

Белокаменный храм с позолоченным куполом отражался в невской воде, чем-то напоминая храм Покрова на Нерли. Построенный в 1911 году на территории Адмиралтейского завода Спас-на-водах стал памятником жертвам Русско-японской войны. Стены второго этажа покрывали бронзовые доски с именами всех 12 тысяч погибших – от адмирала Макарова до нижних чинов, – а над досками выстроились в ряд копии корабельных икон с крейсеров и броненосцев, лежавших на дне Японского моря… Алтарь украшала мозаика с изображением Христа, шествующего по морю. Когда созданный на народные пожертвования храм взорвали, лик Спасителя на обломке мозаики несколько дней мерцал из зелёной мглы Ново-Адмиралтейского канала, пока водолазы не навели порядок. Бронза на переплавку была вывезена заранее. Марьян Марьянович ничего этого не узнал, потому что умер от инфаркта ещё в 1916 году.

Четвёртый соавтор, Илья Голосов, в этом проекте участвовал в качестве помощника – ему до окончания Московского училища живописи, ваяния и зодчества оставалось ещё два года. Он воспринимал модерн как пройденный этап, потому тянулся к классике, стремясь наследие античности соединить с современностью, и со временем стал превосходным мастером композиции. Некоторые его работы – клуб коммунальников на Лесной улице и знаменитый «голосовский дом» на Яузском бульваре – представляют интерес и в наши дни.

Старая площадь и здание Комитета народного контроля СССР. Фото 1934–1947 годов из фонда ЦИГИ

Илья Голосов успешно участвовал в архитектурных конкурсах, много лет преподавал, занимался вопросами архитектурной теории, а также принимал участие в разработке Генерального плана реконструкции Москвы – того самого плана, в соответствии с которым столица получила новые площади и проспекты, но утратила множество памятников старины.

Китайгородскую стену разбирать начали в 1932 году с того же места, откуда Петрок Малый начинал её постройку – от Птичьей башни и Воскресенской площади, ставшей к тому времени площадью Революции. Операторы хроники снимали ход работ, и перед киносеансами советским людям показывали «Новости дня» с бодрыми рассказами диктора о том, как меняется облик новой Москвы. Воскресенские ворота были разрушены в 1931 году, Владимирские на Лубянской площади – в 1932-м, Ильинские – в 1933-м.

«Социализм – это учёт», поэтому кирпич сортировали, и сохранилась информация, что для нужд Метростроя было таким путём получено 18 тысяч кубометров штучного кирпича и 50 тысяч кубов битого.

Оглавление книги