Книга: Вокруг Кремля и Китай-Города

43. Большой Черкасский переулок

43. Большой Черкасский переулок

Название своё переулок получил по имени князя Петра Борисовича Черкасского в 1742 году, а в XVII веке это был Грамотин переулок. Думный дьяк Посольского приказа Иван Тарасьевич Грамотин знал иностранные языки, несколько раз ездил в Европу, но не там, а на родине проявил свои дипломатические таланты.

Смутное время вынуждало каждого принять чью-то сторону, и для многих людей совершённый ими выбор имел фатальные последствия, а хитроумный дьяк умудрялся отношений не портить ни с кем. Порождение своего изломанного века, Грамотин был беспринципным политиком, взяточником и стяжателем – и при этом талантливым переговорщиком, хорошим оратором, человеком удивительно гибкого и цепкого ума.

Поэтому Иван Тарасьевич успел послужить каждому, кто сидел на московском престоле, – царям, боярам и самозванцам, периодически изменяя очередному властителю и переходя на сторону того, кто в текущий момент находился в выигрышном положении. Дважды он попадал в опалу, один раз был в польском плену вместе с патриархом Филаретом, отцом будущего царя Михаила. Но что бы ни случалось с дьяком, он всегда возвращал себе прежнее положение при дворе. Шесть раз назначали Грамотина главой Посольского приказа – никогда и ни с кем другим подобного не случалось.

Этому непотопляемому царедворцу даже предъявили однажды обвинение в колдовстве на том основании, что только волшебными чарами мог он после всех своих прегрешений сохранять благосклонность властителей – но и от этого обвинения Иван Тарасьевич сумел откреститься. Умер он, приняв перед смертью монашество в Троице-Сергиевом монастыре, где и был похоронен, – следовательно, не только с владыками земными, но и с Царём Небесным надеялся поладить.

На месте усадьбы Грамотина в наши дни – офис Центральной избирательной комиссии, где государственные мужи современности хранят и приумножают традиции политической гибкости, опираясь не только на опыт Ивана Тарасьевича, но и на принцип Иосифа Виссарионовича: «неважно, как голосуют, важно, как считают».

Здание, в котором они трудятся, – бывший торговый дом князя А. Н. Голицына – построил в 1901 году архитектор А. Ф. Мейснер (обратите внимание на кованые створки ворот, чудесный образец модерна).

А ещё раньше, в XIX веке, здесь стоял дом, принадлежавший знаменитой Русско-американской компании, созданной для освоения Русской Америки – Аляски, Алеутских островов и северо-западного побережья Северной Америки вплоть до Сан-Франциско. В этом американском городе до сих пор есть район Russian Hill, разросшийся из колонии, основанной графом Николаем Петровичем Резановым.

Дальше по правой стороне переулка – арка, ведущая во двор, где снимался один из эпизодов погони «фердинанда» за «студебеккером»… Узнаёте?

Этот комплекс краснокирпичных зданий с оттенком готики построен по проекту архитектора Б. В. Фрейденберга на месте сгоревших в 1882 году торговых помещений.

Принадлежали они Московскому купеческому обществу, и коммерсанты выжимали из участка всё до копейки. В верхних этажах располагались меблированные комнаты, нижний занимали лавки, а в проходах между ними от зари до зари клубился «блошиный рынок». Как писал в 1832 году журнал «Телеграф», это был «мир лоскутьев, тряпиц, поношенного белья, ломаных вещей, старых книг, сапогов без подошв, чашек без ручек, нищих, мошенников, перекупщиков, бродяг».

Толкучий рынок у Владимирских ворот Китай-города. Фото конца XIX века из собрания Е. Н. Масленникова

Так называемые «проломные» ворота в Китайгородской стене были сделаны после того, как Пётр I при подготовке к войне со шведами приказал Владимирские ворота заложить, а перед ними выстроить земляные бастионы. Победа над Карлом XII, как ни странно, не стала поводом для того, чтобы вернуть всё в прежнее состояние, да и не всегда это было возможно – например, возведённая при Петре церковь Владимирской иконы Божией Матери сделала ворота непроезжими. Но поскольку проходы здесь были всё-таки нужны, рядом с Владимирской башней пробили одну арку, а другой проезд появился напротив Малого Черкасского переулка.

Оглавление книги