Книга: Вокруг Кремля и Китай-Города

31. Гостиный двор

31. Гостиный двор

По Хрустальному переулку спустимся к Варварке.

Слева от нас – Гостиный Двор, построенный по проекту Джакомо Кваренги и поэтому похожий на своего питерского брата-близнеца. Правда, тот Гостиный Двор развёрнут фасадом к Невскому проспекту, а этот плотно втиснут между Варваркой, Ильинкой и двумя узкими переулками и к тому же стоит на участке с большим перепадом высот.

Прежний Гостиный Двор, ещё деревянный, был построен по велению Ивана Грозного. Интерес царя к торговым делам объяснялся его желанием держать под присмотром всех, кто имел контакты с зарубежными странами, чтобы беглецы вроде князя Курбского не могли ничего переправить из-за кордона в Москву с помощью «гостей» (так называли купцов, возивших товары через границу).

Поскольку строился Гостиный Двор «царскою казною», то она же и получала с него доход, сдавая в аренду торговцам лавки и палатки. Кроме того, государевым людям в награду за службу тоже могли дать помещение в Гостином Дворе, как давали поместья или иные уделы – на время, пожизненно или в отчину, то есть с правом передачи по наследству.

В конце XVI века Гостиный Двор сгорел и заново был отстроен уже из камня. Впрочем, это не помешало ему снова погибнуть от огня в пожаре 1737 года. Погорельцы вновь отстроились, но, поскольку каждый купец возводил своё владение по собственному разумению, квартал выглядел не лучшим образом.

Гостиный Двор и Средние торговые ряды (старые). Фото 1880–1885 годов из альбома «Московские торговые ряды»

В 1786 году московский главнокомандующий граф Яков Александрович Брюс доложил Екатерине II, что двор «…пришел в совершенную ветхость и угрожает разрушением и падением, как-то кирпич и белой камень из стен во многих местах уже выпадывает, а равно и крышка, стены и столбы начали обваливаться, отчего не токмо торгующие в магазейнах, но как оный двор положение имеет на четырех улицах, то проходящие и проезжающие подвергаются крайней опасности, а паче от находящихся на воротах башен, которыя совсем наклонились».

Поскольку присматривать за деятельностью «гостей» нужда уже отпала, государыня сочла за благо не тратиться на ремонт, а отдать Гостиный Двор городу с тем, чтобы место было расчищено и по частям распродано с аукциона в пользу городской казны, с обязательством для новых владельцев построиться на купленных местах в течение шести лет. Выстроить новый двор надлежало «таковым же квадратом».

Вид на Гостиный Двор и Хрустальный переулок. Фото 1920-х годов из фонда ЦИГИ

Составленный архитектором С. А. Кариным проект был послан в Петербург, но в ответ из столицы прислали другой, «который по Высочайшему Ея Императорского Величества повелению Архитектором Гваренгием зделан».

Но, каким бы ни был проект, в предписанные сроки возвести новый Гостиный Двор не удалось. Торговля штука тонкая – то ты в прибыли, то в убытке, – так что строительство затянулось более чем на пятнадцать лет. За такое время в архитектурной моде многое успевает измениться. К 1805 году, когда постройка была закончена, стали заметны некоторые отступления от проекта: вместо задуманных автором коринфских колонн появились колонны в тосканском стиле. Артели строителей работали на каждого заказчика в отдельности, и в результате в некоторых местах не стыковались разновысокие стены… Однако же в целом Гостиный Двор в XIX веке был центром московской торговли, пока его не затмили собой Верхние торговые ряды.

В группе людей, связанных общностью занятий или социального положения, самопроизвольно возникает некая корпоративная культура с присущим ей определённым лексиконом, а также специфическим юмором – вроде армейских шуток или охотничьих баек. Были свои «приколы» и у торгового сословия.

По свидетельству Владимира Гиляровского, приказчики развлекались весьма артистично. Договаривались разыграть, допустим, первого же покупателя, который спросит серого сукна. Шуточку эту в Гостином Дворе все знали прекрасно, а потому при сговоре лишь уточняли: «Краснить будем аль зеленить?..» Определившись с цветом, расходились по лавкам – и, дождавшись того, кто пришёл за серым сукном, с готовностью притаскивали ему штуку красного, разворачивали и принимались продавать. Человек смотрел на приказчика как на умалишённого, пожимал плечами и уходил. Но в следующей лавке всё повторялось, и покупатель впадал в сомнение: а не ему ли самому зрение отказало? С каждой пройденной лавкой растерянность жертвы розыгрыша возрастала, и в итоге человек либо уносил домой отрез красного сукна, либо с пустыми руками и в полном смятении отправлялся к доктору.

Мальчишки-посыльные баловались без особых изысков. Брали дохлую мышь и, нарезав бумажек размером с ассигнацию, сворачивали всё это в рулончик и завязывали в тряпицу, чтоб получилось похоже на заначку. Потом «роняли» где-нибудь на лестнице или в проходе и, давясь от смеха, наблюдали за поведением нашедшего – как он, воровато оглянувшись, прячет свою добычу и старается поскорее исчезнуть.

Уж не знаю, резвился подобным образом или нет, но был среди этих мальчишек и Егорка Жуков, пока не подрос и не отправился в 1915 году на германскую войну. А дальше – служба, карьера и в итоге та конная статуя, что мы видели на Манежной площади.

Оглавление книги