Книга: Северные окраины Петербурга. Лесной, Гражданка, Ручьи, Удельная…

Быт и благоустройство

Быт и благоустройство

Нельзя сказать, что Удельная пользовалась такой же популярностью, как соседние Озерки и Шувалово, – напротив, в Удельной жизнь текла размеренно и просто. Вот как, например, охарактеризовал эти места В.К. Симанский в своем очерке «Петербургские дачные местности в отношении их здоровости»: «Удельная… совмещает в себе: обширный парк бывшего земледельческого училища, удельную ферму, две больницы и группу дач. Последние расположены на ровной, суглинистой почве, совершенно открытой и доступной действию солнца и ветра. Проточной воды не имеется, жители употребляют воду из колодцев, она несколько жестка на вкус, но прозрачна и без запаха. Около дач, в большинстве двухэтажных, кроме мелких палисадников, другой растительности не имеется. В полуверсте же находится сосновый парк Удельного ведомства, избираемый местом для прогулок. Жители по преимуществу – только летние, так как для зимы постройки вовсе не приспособлены; вообще вся эта местность носит чисто дачный характер…». Большим недостатком Удельной считалось тогда «довольно скудная» растительность, «не дающая ни тени, ни прохлады в жаркие летние дни».

А по свидетельству «Путеводителя по России» 1886 года, «главной приманкой» Удельной служила сравнительная дешевизна помещений и удобство сообщения с городом. «Недостаток воды, прежде составлявший неудобство Удельной, ныне устранен устройством обширного искусственного бассейна». Удельная считалась удобным дачным местом для тех, кому необходимо было ежедневно бывать в городе. Цены на дачу в Удельной варьировались от 15 до 500–600 руб. за лето.

Подробнейшее описание Удельной можно найти в «Описании и общем плане дачных местностей по Финляндской железной дороге», составленном и изданном Н. Федотовым в 1887 году. Скобелевский проспект, как и сегодня, служил главной магистралью Удельной. Он делил местность на две почти равные между собой части: ближайшую к Петербургу (прилегавшую к парку Удельного ведомства) местные жители называли «красный забор», потому что еще до застройки домами ее обнесли красным забором, а другую часть, между Скобелевским проспектом и Поклонной горой, назвали «Поклонная гора».

Скобелевский проспект и часть Удельного проспекта были в ту пору «шоссированы», остальные улицы не имели ни мостовых, ни тротуаров. Некоторые домовладельцы устраивали, правда, напротив своих домов досчатые тротуары, но таковых насчитывалось очень немного. Как указывал Н. Федотов, подобная неблагоустроенность удельнинских улиц «составляет большое неудобство для дачников, особенно в дождливое время, которое превращает эти улицы в сплошную массу непроходимой грязи». Это относилось, главным образом, к самым низменным улицам – по обе стороны от Скобелевского проспекта: «Грунтовые и дождевые воды, не имея стока, застаиваются здесь в глубоких канавах, гниют и производят вредные испарения».

Воду для пищи и питья брали из колодцев, имевшихся при каждой даче. На небольших прудах устроили две общественные купальни: одну на Удельном проспекте, а другую – на Ярославском. Специальный пруд в Удельной отвели для полоскания белья – на углу Вытегорской улицы и Удельного проспекта. «С каждой корзины белья уплачивается 5 коп., кроме того, полоскать белье ездят и на 1-е озеро в Шувалово, где взимается такая же плата (5 коп.), но большинство прислуги предпочитает производить эту операцию у себя дома, благо при каждой даче имеется свой колодезь», – отмечалось в путеводителе Н. Федотова. На углу Ярославского проспекта и Любимской улицы находились бани, снабжавшиеся колодезной водой.

Упомянутый путеводитель Федотова сообщал, что в Удельной находились одна аптека, две булочные, одна башмачная, четыре заведения виноторговли, одна галантерейная лавка, пять мелочных лавок, пять мучных лавок, две мясных, шесть овощных и т. д. Торговые заведения Удельной сосредотачивались примерно там же, где и теперь – на Выборгском шоссе (ныне проспект Энгельса) и Скобелевском проспекте, а также на Удельном проспекте. Так, на углу Скобелевского и Удельного проспектов помещались башмачная, мануфактурная, галантерейная, мучная, овощная лавки, торговля товарами. Виноторговля и мелочные лавки располагались на Выборгском шоссе. Молочными продуктами удельнинцев снабжали местные фермы – одна принадлежала великому князю Николаю Николаевичу-старшему и находилась возле больницы св. Пантелеймона, другая стояла на Выборгском шоссе, между Калязинской и Каргопольской улицами. Насчитывалось 3 трактира, из них один (без крепких напитков) на Удельном проспекте и два на Выборгском шоссе, а также 6 постоялых дворов, и все – на Выборгском шоссе.

Открытка с видами Удельной, начало XX века (из фондов ДЦИВ)

«Поселок Удельной станции растянулся на очень большое расстояние, – писала в 1899 году „Петербургская газета“. – Живущим на его окраинах приходится со станции железной дороги или шествовать пешком, или переплачивать извозчикам. В настоящее время на помощь удельнинским жителям явился предприниматель, который пустил несколько общественных кареток от Новосильцевской церкви до Поклонной горы. Такое сообщение облегчает также и тех запоздалых путников, которые, упустив поезд железной дороги, должны пробираться по Лесной конке».

К началу XX века Удельная становится быстро растущим петербургским пригородом, ставшим постепенно терять свой специфически дачный характер. Удельная превращается в «зимогорское» поселение, где круглогодично жили представители «среднего класса» и купечества. В те годы численность населения здесь достигала зимой 30 тысяч человек, а летом она удваивалась.

В 1900-е годы в Удельной появляются черты городского быта. Центром благоустройства стал Дом призрения. Именно с его помощью в 1901 году проложили телефонную связь, а в 1904 году от его станции подавалась электроэнергия для освещения домов и улиц. К середине 1910-х годах Удельную удалось неплохо телефонизировать: так, согласно «Списку абонентов Петроградской телефонной сети» на 1915 год, в Удельной числилось порядка 90 частных абонентов и еще 17 номеров принадлежало различным заведениям. Среди них: амбулаторный пункт, приюты, кинематографы, подворья, ферма «Лаке» на Поклонной горе и даже дежурный монтер на Малой Ивановской улице.

Костромской проспект в Удельной. Фото начала XX века (из фондов ДЦИВ)

Однако современников многое не устраивало в Удельной. Так, газета «Дачная жизнь» в апреле 1911 года писала: «Отрицательные черты здешней жизни: полное отсутствие какого бы то ни было благоустройства, грязь – прямо-таки непролазная, освещение минимальное, а в лучшей части – т. и. Кропоткинских и Осиповских местах – и совсем никакого». А правление «Общества содействия благоустройству в Удельной» в своем отчете за 1914 год писало о том «отвратительном виде», который имеет Скобелевский проспект, причем «не только в сырую, но и в сухую погоду».

«Что еще сказать? – вопрошала газета „Дачная жизнь“. – Много хулиганов, воруют, частые пожары – но где же этого нет? Скажу, пожалуй, – не переезжайте на Удельную, так как хорошего там не только что мало, но, пожалуй, и вовсе нет».

Особое возмущение местных обывателей вызвала популярная среди всевозможного «темного люда» ночлежка, именуемая «Сургановской лаврой». Находилась она в двухэтажном деревянном доме. «Явиться туда новичку совершенно невозможно, – замечал в июле 1909 года обозреватель „Петербургской газеты“. – Было бы большой редкостью, если бы к утру он остался не раздетым и не избитым. Даже опытные „стрелки“ не рискуют туда заглядывать. Наделенные всеми разбойничьими инстинктами, с самым темным прошлым, посетители этой „постоялки“ готовы за деньги идти на любое дело. Пустоши и огороды, расположенные вблизи этой трущобы, весьма удобны для бегства при обходах полиции, что и приманивает сюда наиболее скомпроментированных бродяг и бродяжек…»

Жизнь в Удельной тянулась тихо и мирно, почти не прерываясь никакими чрезвычайными событиями. Впрочем, таковые все же случались, причем нередко происходили в Удельном парке. Об одном из случаев сообщал в августе 1880 года «Петербургский листок».

«11 августа, в 7 часов вечера, в Удельном лесу, между станциями Финляндской железной дороги Ланская и Удельная, произошло следующее обстоятельство, – говорилось в газете. – При приближении поезда, идущего из Петербурга в Парголово, из леса выскочила красивая и молодая барышня, одетая в белое шелковое платье, бросилась на полотно железной дороги и положила голову на рельсы. К счастью, проходивший мимо какой-то молодой человек увидел это, бросился к несчастной и успел оттащить ее почти за момент до прохождения поезда».

Спасенная барышня оказалась дочерью богатого человека, проживавшего на даче близ станции «Ланская». Причина попытки самоубийства, как это нередко бывает, – безнадежная любовь к молодому человеку, которого ненавидел отец…

А вот – подробности другого чрезвычайного происшествия, случившегося в Удельном парке в середине марта 1913 года, когда автомобильное путешествие на весенний пикник обернулось трагедией с роковыми совпадениями и с мистическим уклоном. Об этой «небывалой автомобильной катастрофе», закончившейся гибелью одного пассажира и тяжелыми ранениями еще двух попутчиков, тогда много писали в столице.

Дело было так. 17 марта 1913 года, пользуясь прекрасной погодой, компания друзей решила устроить весенний пикник на лоне природы в окрестностях Юкков. Составляли компанию люди не совсем простые, а имеющие некоторый вес в столичном обществе: директор Российского таксомоторного общества отставной гвардейский поручик инженер Шостаковский, представитель акционерного общества Мальцевских заводов Коровяков, присяжный поверенный Благовещенский, его жена Евгения Николаевна и сестра Олимпиада Николаевна.

Дамы приготовили различные закуски и снедь, господа захватили корзину с шампанским. Стояла чудесная погода, автомобиль на предельной скорости несся через Удельный парк. Путь лежал по аллеям, затененным лесной чащей и поэтому слабо освещенными солнцем. На беду, дорогу в одном месте покрыла тонкая ледяная корка, колеса автомобиля заскользили, и шофер не справился с управлением. На полном ходу машина полетела в канаву. Но страшнее канавы было то, что на пути автомобиля оказалась могучая сосна…

Первыми опомнились после катастрофы адвокат Благовещенский и отставной поручик Шостаковский, они бросились к лежавшим без признаков жизни спутницам и послали шофера с уведомлением об аварии в домик сторожа, находившийся неподалеку на Фермском шоссе. Из Лесного и Ново-деревенского полицейских участков вскоре прибыли приставы, уже вызвали карету скорой помощи и пожарную команду, так как опасались взрыва бензина.

Из ближайшей к месту трагедии Пантелеймоновской больницы примчались врач и фельдшер. Коровяков к тому времени уже скончался от тяжелых травм, а дамы продолжали лежать без сознания. Врачи признали положение обеих почти безнадежным.

Можно сказать: «Да, тяжелое ДТП на заре эпохи автомобилизма…» и тем ограничиться, ведь телевидение сегодня почти ежедневно показывает нам «картинки» пострашнее, если бы не ряд любопытных обстоятельств и совпадений…

Место, где произошла катастрофа, среди удельнинских обывателей считалось отмеченным злым роком. Именно тут должна была произойти в июне 1908 года «историческая» парламентская дуэль одного из лидеров крайне правых Н.Е. Маркова 2-го и представителя «левого» крыла думы одесского депутата О.Я. Пергамента. Поединок не состоялся: помешала полиция.

На той самой сосне, в которую врезался автомобиль, уже произошли четыре (!) случая самоповешения. В газетах сообщалось, что рядом с сосной, на ближайшей поляне, не так давно отравились «по уговору», то есть совершили распространенное в ту пору двойное самоубийство две несчастные барышни, а на днях близ этого места сгорел чей-то автомобиль.

И вот – еще одна трагедия в роковом месте. Ну разве это не мистика? Из пассажиров не пострадали лишь адвокат Благовещенский и отставной поручик Шостаковский. Шофер, также отделавшийся лишь мелкими царапинами и сильным испугом, заболел нервным расстройством…

Оглавление книги