Книга: Автостопом через Африку

Глава 37-я

Глава 37-я

Малярийные хроники. — Разделение. Выезд в восточную Замбию.

— Вписка у белого человека. — Дорога в Национальный Парк. — Собачий флэт.

— Бесплатное сафари. — Назад, в «большой мир». — Обратно, в Лусаку.

Восьмого декабря. У В. Шарлаева поднялась температура. Лечится таблетками.

Девятого декабря. У А. Кротова тоже температура, плюс насморк. Шарлаеву еще хуже. Я настаиваю на посещения врача, но меня никто не слушает.

Русские люди в Лусаке, почему-то не любят ходить в Коптскую Православную церковь к Отцу Джнону, хотя его отношение к русским выше всяких похвал. Исключение составляет только одна женщина, Лариса, которая содержит ателье по пошиву и продаже женского платья.

Записывайте адрес, если поедете в Африку: Alexander Nikichaev, M.D., PhD. Plot No. 2419 Freedomwey International Drug Store House. p.o.Box 37091 Lusaka, Zambia. Tel. (+260 1) 229225, Cell: (+260 96) 765924. Доктор Никишаев уже четыре года руководит частной клиникой и накопил большой опыт в лечении малярии.

— … Скажите, доктор, а какие первые признаки заболевания малярией?

— Любые! Насморк, понос, температура, головокружение, ломота в суставах…

— Что, неужели все это сразу?

— Нет, может быть несколько, а может только один из них, или даже … любой другой.

— Постойте, но как тогда отличить малярию от, скажем, простуды или отравления?

— Только анализом крови. Но учти, что не каждый лаборант может точно разглядеть в крови малярийные плазмодии. Вот у меня, я горжусь, в клинике очень хороший лаборант.

— А вот в Эфиопии, некоторые наши товарищи лечились под капельницей от малярии, а плазмодий в крови все никак не обнаруживался…

— Такое тоже часто бывает. Иногда вирус затаиться в тканях, и не обнаруживается в крови продолжительное время.

— Кстати, а каков инкубационный период при заражении малярией? Сколько времени проходит между укусом комара и первыми признаками заболевания?

— Ну, это очень индивидуально. И зависит еще от общего состояния здоровья, от питания и прочего… Кроме того, малярия тоже бывает нескольких видов.

— Ну, а в общем, сколько времени есть у больного, чтобы добраться до клиники и сдать анализ крови?

— Точно нельзя сказать. Вот, в прошлом году, у меня один сотрудник пожаловался на головную боль и я отпустил его домой пораньше. Он лег спать, а утром — труп. Сделали вскрытие — малярия. А еще накануне утром он ни на что не жаловался.

— А насколько помогают «профилактические таблетки»?

— Ну, я бы не стал на них очень полагаться. Опять же, малярия бывает разных видов. Чаще всего, при «профилактическом» приеме таблетки раз в неделю, удается только ослабить, но не убить вирус. Он может затаиться, привыкнуть к лекарству и тогда все будет еще хуже…

Кстати, от малярии не существует прививки и не вырабатывается иммунитет. Некоторые сотрудники нашего посольства, болеют 5–6 раз в год, а некоторые, правда, уже несколько лет в Африке и ни разу не болели… Здесь еще много неисследованного и непонятного.

— А какое лечение лучше всего помогает при малярии?

— Сделав анализ крови, я могу вылечить больного внутривенными вливаниями в 95 % случаев. Если капельница недоступна, то я бы посоветовал принять сразу три таблетки фансидара. Это, конечно, очень вредно для печени, но спасает жизнь примерно в 80 % случаев. К сожалению, как я уже говорил, вирус мутирует и постепенно привыкает к лекарствам. Фансидар — самые новые таблетки, и пока самые действенные. А тот дараприн, который вы купили еще в Иордании, уже сейчас помогает только в 20–30 % случаев. Так что лучше вам его выкинуть, чтобы не обманываться.

— Три таблетки фансидара надо пить при первых признаках, или только после подтверждения анализом крови?

— Трудно ответить четко. С одной стороны, чем раньше начнешь лечение, тем лучше. Но если уже началась характерная лихорадка, липкий пот, поочередно — то жар, то холод, расширенны лимфаузлы — то нужно пить без промедления.

— А теперь, доктор, самое главное — у двоих наших товарищей уже третий день держится температура и насморк… и обычные таблетки не помогают.

— Так давайте завтра их ко мне, в клинику. Я сделаю анализ всем вашим бесплатно. А если что обнаружиться, тогда уже поговорим о лечении отдельно.

— Хорошо, спасибо Вам большое. Завтра я постараюсь всех привезти на анализ.

Утром я уговорил поехать только Шарлаева. Остальные пошли на воскресную службу.

Кротов сказал так: «Нельзя пропускать службу, тем более по воскресеньям. Это нехорошо по отношению к Отцу Джону. Пусть Шарлаев сдаст кровь два раза — за себя и за меня. У меня с ним одинаковые симптомы. Если он заражен, значит и я тоже.»

Доктор очень удивился, что я приехал только с Вовкой. Я попросил:

— Доктор, возьмите у меня анализ тоже, «за компанию». А то они все так боятся медицины, что я решил тоже сдать кровь, чтобы показать что ничего не боюсь.

— А остальные как же?

— Они сказали, что если у Шарлаева диагноз подтвердиться, тогда и они приедут на лечение.

— Но, к сожалению, я отпустил своего лаборанта домой на выходные. Возьму кровь у вас сам, а вот результат будет только в понедельник после 14-ти часов.

После окончания службы, мы собрали вещи и решили временно покинуть вписку у Отца Джона, чтобы дать ему отдохнуть от вписчиков, да и самим нам хотелось посмотреть страну.

Хотя я настаивал остаться до завтра, чтобы дождаться результатов анализа, остальные путешественники ни к каким доводам не прислушались, а только обвинили меня, в очередной раз, в «тичерстве», от английского слова «teacher — учитель», которое я обычно писал в анкетах.

Распрощались на перекрестке в 15 часов и разошлись в разные стороны:

Г. Лапшин решил посетить South Luangwa National Park в восточной части Замбии.

А. Мамонов и К. Степанов поехали в северные провинции Замбии, чтобы побывать на озере Танганьика.

А. Кротов, В. Шарлаев и О. Костенко поехали на юг, даже не сказав мне точно свой маршрут. Поскольку двое из них были больны, то я серьезно переживал за их судьбу, но, как я уже сказал, никто даже не хотел меня слушать и все мои уговоры вели только к бОльшим ссорам.

Первая машина на восток, «BMW» с ливийцем за рулем. Водитель всячески рекламировал свою страну, говорил как у них интересно и совершенно безопасно. На что я ответил, что и рад бы посетить их замечательную страну, но вот только визу их МИД не желает давать никому.

Так, Игорь Фатеев потратил почти два месяца на получении визы Ливии и не достиг успеха ни в Москве, ни в Аммане, ни в Каире.

От поворота на аэропорт поток машин заметно уменьшился, старенький пикап подбросил меня еще на 5 километров до отеля «BARN», куда сворачивали и все остальные машины. Лишь через пол часа подъехала «Тойота-корона». Фермер с женой возвращались из города. Они ездили в супермаркет за арбузами, а угостили печеньем.

Еще через полчаса на пустой трассе показалась грузовая «тойота». Сначала просили денег, но я уже достаточно разговаривал по-английски, чтобы объяснить «сколько по пути». Сел в сзади на мешки с сахаром. Через двадцать минут в тесный кузов подсадили еще восемь местных «автостопщиков за деньги».

Стемнело. Трасса хорошего качества, но едем не быстро, т. к. машина явно перегружена.

Полная луна освещает бесконечные леса из колючих деревьев. Иногда встречаются скалы, или под мостом промелькнет мелкая речка. Больше никакого разнообразия лунных пейзажей.

Машина остановилась ночевать в деревне перед рекой Luangwa. Вдоль дороги стояли люди со свечками. Оказалось, они продают соломенные шляпы. Но никто не стал хватать меня за руки и навязывать покупку, как это произошло бы в Египте. Все продавцы, к которым я подходил в поисках чая, здоровались со мной, спрашивали «как дела» и «из какой я страны».

«Россия» для них звучала, должно быть, так же как и «Венера». Не найдя чая, я вышел за пост ГАИ, забрался за ближайший холм и расставил палатку в полной темноте (луна скрылась за деревьями) на подвернувшейся ровной площадке.

В 6-00 разбудили куры, которые ходили вокруг палатки со всех сторон. Вылез и осмотрелся — вокруг круглые соломенные хижины. Туземцы удивленно глядят на мой зеленый домик из ткани, но никто из них даже не решается подойти ближе. Оказалось, я поставил палатку почти в центре деревни, в темноте приняв спящие хижины за темные холмы.

Дети сказали, что до реки один километр и крокодилов там нет. Пошел пешком, чтобы умыться. Однако, через 200 метров оказался еще один пост полиции, у поворота в Мозамбик.

Пока вежливые офицеры читали мою путевую грамоту, подъехал большой супер-грзовик с прицепом. Я залез в кузов, отобрав у полицейских документ и поехал на запад. У въезда на 55- ти тонный мост, был еще один полицейский пост!

Опять помогла «путевая грамота» и вскоре двинулись дальше, через пологие горы. Лес стал более влажный, в реках и ручьях больше воды, деревья выше и кроны гуще. Справа от дороги — Мозамбик, слева — нетронутые тропические леса, почти без людей и совсем непроходимые.

В глухой деревушке NYIMBA жители занимались непонятно чем. Но здесь мы остановились на 20 минут. Я успел умыться и купить на завтрак бананы в половину столичной цены.

К сожалению, грузовик остановился в следующей деревни Petauka, где водитель сказал, что дальше он не поедет. Машин не наблюдалось. Чтобы покинуть деревню, прошел пешком по асфальту около трех километров. Но из-за жары быстро утомился. Через час меня догнал грузовик, перепачканный в черной смоле. Рядом с водителем сидел некий бизнесмен:

— Эй, куда идешь, сумасшедший?!

— Прямо. Подвезите, сколько по пути?

— Залезай!

Из-за того, что человек знал английский почти так же плохо, как и я сам, я не понял куда и зачем он хочет свернуть. Через пятнадцать минут грузовик свернул на лесную дорогу, даже не остановившись. Не теряя ни секунды, выпрыгнул из низкого кузова на ходу. Хозяин машины стал протестовать и кричать, но я предпочел вернуться пешком на трассу. Еще через четверть часа грузовик выехал обратно и обиженный водитель сам остановился. «Зачем прыгаешь?

Зачем убегаешь? Я не хотел тебя убивать и грабить. Залезай обратно в кузов, довезу прямо до Малави без всяких денег!» — Стал уговаривать бизнесмен. Чтобы окончательно «реабилитироваться», в деревне Sinda меня угостили чаем и кока-колой.

Грузовик вез мелкие грузы по разным магазинам и заезжал в каждую деревню, хотя деревни попадались и не часто. В 16–30 заехали на АЗС в большом, по африканским меркам, поселке, которого, однако, не было на карте. Под прямым углом от нашей дороги, на юг отходила магистральная асфальтовая дорога в Мозамбик. Я сфотографировал ее на «Т»- образном перекрестке.

Снова заехали в кафе, к какому-то другу хозяина машины. Долго разговаривали и предлагали мне различные алкогольные напитки. Потом стали напиваться сами и только ценой больших усилий я выведал-таки, что они не доедут сегодня даже до города Chipata, где я намеревался ночевать.

Попрощавшись с выпивающими, пошел по трассе пешком, подголосовывая на ходу.

Низкое солнце освещало горы, покрытые густо-зеленым лесом. Такие могучие леса я видел в последний раз только на склонах Килиманджаро.

Две местные машины подвозили по десять километров. До города оставалось меньше сотни (пустяк, по африканским меркам!), но быстро стемнело и две машины промчались мимо, даже не затормозив. Это был первый такой случай на всех дорогах Замбии. «Придется пускать в ход „тяжелую артиллерию“» — пробормотал я темному лесу, доставая фонарик. Когда сквозь ветки деревьев замелькали фары третьей машины, я заморгал ей фонариком. Все равно скорость ее была больше, чем реакция водителя. Только метров через 300 водитель сообразил, что только что ему моргал фонариком белый человек! Машина остановилась и задним ходом вернулась.

За рулем сидел ЮАРовский парень лет 22-х, который сразу предложил вписку на ночь у него дома, в Чипата. Дом оказался просто громадных размеров и почти пустой. Например, вся мебель столовой состояла из стойки бара и квадратного стола с тремя стульями. Кухня была оборудована по последнему слову техники — даже гриль и посудомоечная машина. Какой контраст по сравнению с соломенными хижинами, возле которых я провел предыдущую ночь!

Парень объяснил, что этот дом ему подарил отец на 20-тилетие. Живет он в нем один, и все лениться обставить его мебелью. Я побродил по гулким комнатам и коридорам. Общая площадь дома равна примерно половине маленькой соломенной деревни. Второго этажа нет, но с трех сторон есть крытые веранды. На огромном «приусадебном участке» ничего не растет, кроме аккуратного ряда кактусов. В каменном заборе единственные ворота, которые охраняет черный охранник с двумя собаками.

Спальня, где мне пришлось ночевать, оборудована даже собственным санузлом. Что порадовало — над огромной кроватью есть противомоскитный полог.

12 декабря, уже в 6-20 я стоял на отвороте в Национальный Парк «Южная Луангва», до которого, если верить указателю, было 120 километров по грунтовым дорогам. За первый час, сменив две машины, я продвинулся всего на 30 километров, до поворота на местный аэропорт.

Рядом местный житель сбивал палкой с дерева плоды манго. Увидев высадившегося меня, он подошел и предложил купить у него несколько плодов за некоторую цену. Я взял у него из рук палку, сбил себе несколько плодов с дерева и вернул палку, поблагодарив за помощь. Замбиец широко улыбнулся и подарил мне все, что насобирал сам, совершенно бесплатно.

Машин не видно. Решил пройти пешком до выезда из деревни, но деревня оказалась прямо-таки бесконечной. Я пересекал ручьи, взбирался на холмы, а по сторонам все тянулись бесконечные огороды и тростниковые хижины.

Тем временем, солнце поднималось все выше и припекало все сильней. На очередном перевале, под деревом, женщина с детьми продавала маленькие желтые бананы, разложив их на земле кучками из трех штук. По 100 квача кучка. Покупателей, кроме меня, не было — кому еще здесь нужны бананы?! Я сфотографировал, купил шесть сладких бананов на 0,015 доллара и уселся рядом, в ожидании машин.

Спрашиваю местных жителей:

— Скажите, пожалуйста, ездят ли по этой дороге машины? Как часто?

— Ездят, ездят. Одна-две в день обязательно ездят.

— В какое время?

— Не знаем. Сегодня еще не было.

Приготовился к долгому ожиданию. Позицию выбрал под деревом, на холме за деревней.

Сижу, поедаю сладкие бананы и наблюдаю местную жизнь. Крестьянин тащит охапку хвороста неизвестно откуда. Последний лес был километрах в 10 отсюда. Сейчас, насколько мне видно с холма — кругом возделанные поля и банановые плантации. Мальчик гонит трех груженых осликов. Женщина несет на голове белый мешок с покупками, дети бегут рядом, роняя и вновь поднимая из пыли леденцы. Никто не кричит «ю-ю!», бросая ради редкого иностранца свои привычные занятия. Но никто и не пытается со мной познакомиться, пригласить на ночлег, угостить фасолевой кашей и лепешками. Какая все-таки разная Африка — сколько стран, столько народов, столько обычаев…

Через час на горизонте показались клубы пыли. Спрятал в рюкзак английский словарик, приготовился, голосую большому пыльному грузовику. Вместо кузова, в нем оборудован типа «салон автобуса», только из легкого тента, без стекол и задней двери. Из окон на меня смотрят удивленные белые туристы, но …машина-автобус проносится мимо, даже не сбавляя скорости, как будто под этим деревом всегда сидит белый автостопщик с рюкзаком, в желтой одежде.

Удивились пассажиры, еще больше удивился я, только вот на водителя мои жесты не произвели ровным счетом никакого впечатления.

Я вспомнил, как мы сидели полтора дня в Эфиопии, на выезде из Лалибелы — тогда мимо нас тоже проехал «джип» с двумя белыми девками и даже не притормозил. Действительно, белые люди непредсказуемы, в то время как от местных хоть знаешь, чего ожидать.

Еще через полтора часа приехала легковая машина-равалюха, непонятно какого даже происхождения. Двери вываливаются, бампер отсутствует, стекла наполовину выбиты, а оставшиеся в трещинах. Взобравшись на горку, машина решила окончательно умереть на моей позиции. Из внутренностей вылезли шестеро молодых парней и стали возбужденно обсуждать мероприятия по реанимации старушки. Сначала копались внутри, потом толкали снаружи, потом разгоняли с горки. Наконец, машина решила еще немножко поездить по этим ужасным пыльным ухабам. Парни развернулись, подъехали ко мне и стали предлагать подвоз «я_не_понял_куда».

То ли они слишком много сжевали местного наркотического листочка, то ли выпившие были, но мне явно не понравились и я отказался ехать с ними.

Еще через час показался белый «Lend Cruiser» с ЮАРскими номерами. «Мне сегодня везет!

Третья машина, из двух обещанных!» — успел подумать, вскакивая на обочину. Белый парень, Alex, так удивился появлению белого автостопщика, что чуть не съехал с дороги в кусты. Он возвращался из дома после отпуска. Работал каким-то исследователем в том самом национальном парке «Южная Луангва», куда я и стремился попасть.

Моего владения английским языком вполне хватало, чтобы объяснить Алексею, за два часа, всю сущность вольных путешествий и подробно ответить на все его вопросы. Там, где я не находил нужных слов, мой собеседник подсказывал их, а я старался запоминать.

Дорога была ужасна — иногда даже наш мощный внедорожник буксовал в этих мокрых колеях из красной глины, вскоре мы свернули на такую узкую дорожку, на которой не смогли бы разминуться две встречные машины. Но, к счастью, здесь не было встречных машин, так же как и попутных. Кроны высоких деревьев сомкнулись над нашими головами — мы ехали по зеленому тоннелю в африканском лесу. За окном мелькали дикие плоды манго, какие-то ползучие растения обвивали ветки деревьев, на них зрели мелкие зеленые плоды, похожие на наши кабачки. Сверху, прямо над дорогой свисали на двухметровых «веревках» плоды, напоминавшие длинные огурцы или даже елочные игрушки. Пару раз по веткам пробегали черные обезьянки, по обочине ползали крупные улитки.

Проехав «по зеленому тоннелю» километров тридцать, мы вдруг выскочили на открытую поляну, вокруг которой стоял такой же плотный лес. Поляна оказалась международным аэропортом. Как пояснил Алекс, сюда приземляются самолеты с туристами прямо из США и Европы. Туристы спускаются по трапу, устланному красной ковровой дорожкой, пересаживаются в микроавтобус с кондиционером и едут в комфортабельные «lodge» — специальные гостевые дома. День или два их катают по национальному парку, а к понедельнику они уже снова выходят на работу и рассказывают сослуживцам о том, что вдели «настоящую Африку» и побывали «в самом сердце джунглей».

От здания аэропорта мы проехали еще 20 километров по замечательной асфальтированной дороге фонарями (даже не во всех африканских столицах есть уличное освещение!) до въезда в национальный парк. Я уже не сомневался, что мой знакомый впишет меня к себе на ночь и поможет утром с посещением парка. Но вместо этого, Алекс спросил меня:

— Где ты хочешь остановиться?

— Да где годно! Для меня любое помещение подойдет. Конечно, мне бы не хотелось ночевать в палатке под дождем…

— Я могу отвезти тебя в самый дешевый кемпинг. Всего за восемь долларов тебе позволят поставить палатку…

— Минуточку, поставить палатку я могу и бесплатно, где угодно… я же объяснил тебе, что имею весьма немного денег. Только на еду.

— Ну, брат… бесплатного ночлега ты здесь не найдешь…

— Еще не было ни одной страны, ни одного места на земном шаре, чтобы я не нашел бесплатного ночлега! — Запальчиво заявил я.

— Тогда я высажу тебя возле самого дешевого кемпинга, а ты сам разговаривай с администратором. Я пока схожу к подруге, она там работает рядом. Если не получиться — я отвезу тебя еще куда-нибудь…

Пока мы так разговаривали, проехали небольшую деревню с несколькими продуктовыми магазинами и трактирами «для черных».

Еще немного пропетляв по грунтовой дороге, свернули под указатель «Welcome to FLATDOGS Lodge». «Интересно все же узнать, „для науки“, как выглядит вписка в ихнем собачьем приюте?» — рассуждал я, соглашаясь на визит в «лоджу».

Между огромными баобабами и деревьями со «свисающими огурцами», показалась большая соломенная крыша. Но это была не хижина, а каменный дом, стилизованный под хижину. Здесь размещался Reception сего «собачьего отеля».

Когда машина притормозила у дома, из будки действительно выбежала собака, а с дерева спустилось несколько обезьян. Все четвероногие явно ожидали от гостей подачки. Применяя длинный язык и мудрейшую бумагу, смог выторговать скидку с восьми до пяти долларов, но и только.

Посмотрел на сам кемпинг. В сезон дождей постояльцев мало. Вокруг каменного туалета на десять душевых кабинок, располагалось всего пять или шесть палаток, возле которых тусовалась белая молодежь студенческого возраста.

Подошел Алекс:

— Ну что? Надумал здесь останавливаться? Здесь самый дешевый ночлег в радиусе 300 километров. Еду можешь либо готовить на примусе, либо посещать ресторан в домике рецепшена.

— Нет уж! Спасибо! Лучше отвези меня обратно в деревню. Там я и заночую бесплатно и еду найду у местных жителей гораздо дешевле.

Алекс удивился и отвез меня обратно в деревню. Там мы распрощались и он уехал неизвестно куда.

«Если какая то последовательность событий кажется Вам неправильной, значит она еще не завершилась.» — Вспомнил я завет Антона Кротова и решил предоставить событиям развиваться естественным путем.

Положил рюкзак на землю в центре деревни и сидя на нем верхом, стал пришивать очередную желтую заплатку на поизносившийся костюм. В хижины их глины и тростника заходили и выходили люди, мимо меня собаки гоняли кур, дети таскали хворост, но никто, (ровным счетом никто!) не подошел ко мне с вопросами типа «Что это я тут сижу? Где моя машина и мой отель?»

В арабских странах, уже через несколько минут, кормили бы и вписывали. В Эфиопии, столпилось бы вокруг все население деревни, побросав все свои занятия. Даже в Кении или Танзании уже подошли бы хелперы, предлагающие услуги гидов-экскурсоводов и «сафари».

Замбийцы же, демонстрировали редкостное равнодушие.

К закату солнца закончил ремонт, наполнил котелок эфиопской чечевицей из рюкзака и пошел к ближайшему костру попробовать операцию «научная еда». Черная тетушка в грязном фартуке, казалось, вообще была удивленна, что белый человек зашел в ее огород и сам заговорил с ней. Позвали хелпера, владеющего английским. Пока закипал котелок, общение продвигалось в нужную сторону. Я угостил собеседников кашей (чечевица у них не употребляется), они меня чаем и хлебом. Когда попросил разрешения поставить под навесом палатку, то они удивились уже меньше.

Прогнал из-под навеса гигантских блестящих многоножек, выкопал вокруг палатки канавку для стока дождевой воды. Вокруг, в темноте, кружились очень яркие светлячки — их можно было поймать и посадить на шляпу, например. Но когда снова пошел дождь, светлячки погасли. Довольный «правильным» завершением сегодняшних событий, уснул. А дождь шумел всю ночь по пальмовым листьям.

Утром все вокруг, кроме моей палатки (ура!), было залито многочисленными лужами. Но небо уже прояснялось и у тетушки под кастрюлями весело горел огонь. Вскипятил чай уже без переводчика, т. к. на языке этого племени чай так и называется «чай».

К 9-00 подошел на вход в национальный парк. Охранники спокойно восприняли мою просьбу о бесплатном посещении. Хотя прейскурант предписывал заплатить 20 долларов с человека за первый день визита. Пешком передвигаться по парку воспрещалось. Аренда машины с шофером и гидом-экскурсоводом стоила от 70-ти долларов в час.

Сфотографировался у ворот, и пошел в деревню, указанную на карте охранниками, где размещалась администрация национального парка.

Граница парка проходит по северному берегу реки Луангва. Река поднялась от дождей, вода глиняного цвета. Прямо под мостом фыркали бегемоты, время от времени показывая мне свою пасть с кривыми желтыми зубами. На берегу бегемотов не наблюдалось. Один из охранников вызвался проводить меня:

— Я должен обеспечить тебе безопасность.

— От кого?

— Слоны не соблюдают границы парка и частенько заходят за реку. Видишь, вот куча навоза…

— А эти круглые вмятины в грязи — их следы?

— Точно! Ну ты прямо следопыт! — Сделал мне комплимент охранник.

— А можно ли где-нибудь сфотографировать бегемотов на суше?

— Нет. Сейчас начался сезон дождей и они отмокают в воде после долгой засухи. Если и вылезают на берег, то только ночью.

— А слонов можно посмотреть не заходя в национальный парк?

— Иногда можно, но это — как повезет.

Пока же повезло встретить целую стаю обезьян, вот только фотоаппарат мой, широкофокусный, предполагал к пейзажной и репортажной съемке, а никак не к фото охоте на обезьяну, сидевшую в густых ветвях.

Вскоре мы вышли на асфальтовую дорогу и подсели в кузов маленького грузовика. Еще через пару километров подобрали молодого японца, который нес в руках пакет с десятком яиц.

Когда приехали в Chinzombl Lodge, японец показал мне кабинет, где сидел general boss — главный начальник, по-нашему.

Используя все свое красноречие, карту мира и путевую грамоту, я попросил permit (разрешение) на бесплатное посещение национального парка. Босс выслушал меня очень вежливо и высказал обеспокоенность только тем, что сейчас, в период дождей, туристов очень мало и сегодня я могу и не дождаться попутной машины. Поэтому он выписал пермит на бесплатное посещение в течение двух дней (на случай проблем с автостопом).

Почему так щедро? Потому что я оказался здесь первым русским, и одновременно, первым автостопщиком приехавшим к ним. По крайне мере, так сказал начальник.

На территорию парка въехал на том же стареньком грузовичке. Только теперь, вместо молодого японца, он вез в кузове двух браконьеров вместе с лодкой. Они пытались охотиться на бегемотов на краю национального парка и теперь их везли в Mfule Loge, где располагался штаб охранников и проводников.

Начальник Mfule Loge, белый, выше меня ростом, оказался не так уж и рад внезапно свалившемуся ему на голову халявщику:

— Ты не сможешь посмотреть парк, не заплатив за транспорт и охрану.

— Я не хочу, чтобы мне «специально» показывали парк. Я попрошусь в какую-нибудь машину к охранникам или служащим парка и вместе с ними проеду по до следующей лоджи. А сейчас просто похожу вокруг пешком, пофотографирую.

— Это исключено! По парку нельзя передвигаться пешком!

— Хорошо, я погуляю вокруг лоджи, не отходя далеко. А когда будет попутный транспорт — перееду в следующую…

— Нельзя выходить даже за соседнюю хижину. Видишь, эти следы на полу… — начальник показал на вмятины в каменной плитке, устилающий пол возле стойки регистрации. — Это два дня назад слон забежал прямо на рецепшен.

— Ну! Это наверное вы его очень хотели сюда заманить. — Предположил я, оценивая высоту потолков и размер дверей.

— Нет. Просто его что-то напугало и он пробежал сквозь это здание прямо в ресторан и дальше…

— Ну, может мне можно поснимать прямо у вас на виду, возле здания?

— Хорошо, можешь пройтись по автостоянке. У нас сейчас идет совещание охранников и проводников, там мы решим, что с тобой делать.

Вокруг группы домиков, стилизованных под хижины, бегали обезьяны, мелкие олени. На горизонте гуляли между деревьями жирафы, но все это было слишком далеко для моего фотоаппарата.

«Комнаты для отдыхающих» стояли на сваях по берегу озера (чтобы слоны не забегали в гости?), а прямо в озере, в десяти метрах от дверей, фыркали бегемоты. И опять из воды торчали только глаза и уши. Время от времени какой-нибудь бегемот раскрывал пасть и выпускал в соседа фонтан воды, но в видоискателе моей «мыльницы» все это было очень мелко.

Других туристов вокруг не было, видимо, в сей ранний час они еще спали. Стая обезьян решила изучить меня на предмет угощения. По крышам и деревьям они приблизились на расстояние 2-3-х метров и позволили себя сфотографировать. Служащие парка кидались в обезьян бутылками и банками, когда те становились слишком наглыми. Обезьяны даже не обижались.

Наконец, совещание закончилось. Начальник обратился ко мне с такой речью, остальные охранники стояли рядом и улыбались:

«Мы понимаем, что Большой Босс разрешил тебе посетить национальный парк бесплатно.

Но эти люди не занимаются бесплатным подвозом. Возить туристов — их работа, их бизнес.

Этим они кормят свои семьи.

Ты хочешь ждать „попутной машины“, но здесь таких не бывает, здесь есть только специальный транспорт для „сафари“. Один час работы такой машины стоит от 75 до 130 долларов. Я уже поговорил с этими людьми и сам объяснил им твою сущность.

Мы предлагаем тебе вот что: Специально для тебя организуем „free safari“ на отдельной машине. Других туристов в машине не будет, чтобы ты не смог им рассказать, что едешь бесплатно. Тебя персонально провезут по кольцевому маршруту через весь национальный парк и покажут всех животных, какие встретятся по пути. Но закончится твой маршрут в той самой деревне, где ты ночевал. После этого, ты поедешь обратно в Лусаку и больше нас беспокоить не будешь. Согласен?»

Машина для сафари представляет собой «Lend Cruiser» без дверей и крыши. На самом низком, переднем сиденье, сидит водитель и охранник. У них под ногами лежит мощная винтовка. Радиостанция и спутниковый навигатор позволяют избежать в пути каких-либо осложнений. Позади водителя еще три ряда кресел, которые поднимаются как на стадионе, ряд за рядом, на высоту до двух метров. На самый высокий ряд нужно залезать по лесенке, но оттуда и обзор самый лучший во все стороны.

Газели, кабаны, олени совсем не боялись этих машин, выбегали на дорогу и, кажется, специально позировали фотоаппарату. Зебры, казалось, вообще не обращали на нас никакого внимания. Такое буйство животного мира создавало впечатление, что ты находишься в зоопарке, только без клеток и вольеров. Ну ни как не верилось, что на одной маленькой полянке в природе могут пастись пять зебр, три оленя и прямо между их ног гуляют несколько обезьян, а одна обезьяна даже забралась на спину зебры, прямо как в «Театре зверей Дурова».

Вот мы съехали с грунтовой дорожки и остановились перед группой высоких кустов.

— Видишь львов? — Спросил меня охранник-экскурсовод.

— Где? Львы? — Я даже привстал от удивления, чтобы лучше рассмотреть львов.

— Вот. Прямо перед нами.

— Да где же? — В радиусе тридцати метров от машины гуляло несколько зебр и газелей Томпсона. Не может быть, чтобы они так спокойно вели себя в присутствии львов!

— Да не туда смотришь! Вот, под кустом, прямо перед машиной.

Теперь мне пришлось присесть от удивления. По фильму «Полосатый рейс» все мы привыкли, что лев — огромное и страшное животное, которому палец в рот не клади. А здесь, прямо в трех-четырех метрах от меня, в тени куста, мирно лежала целая львиная семья. Да они же так привыкли к обилию дичи и туристов, что даже не смотрят по сторонам! Только когда я привстал с фотоаппаратом, львицы лениво открыли глаза и уставились в объектив. Как только мы отъехали, они снова погрузились в мир сна.

А где же свирепые хищники, которые набрасываются на охотников из ветвей деревьев?

Неужели все они выдуманы «писателями», никогда не бывавшими в Африке?

Я даже предпринял попытку покинуть машину, и подойти к львицам ближе, чтобы сделать снимок «в лицо». Но охранник закричал «Нет! Нет! Запрещено покидать машину!» и мне пришлось залезть обратно на кресла. Выходило, что смотреть на львов из открытой машины считается безопасным, а вот выходить из машины пешком — «смертельный риск».

В течении часа мы встретили еще множество животных, и только выехав из леса на обширные поля смогли подъехать к стаду слонов. Два крайних, самых больших слона, решили устроить борьбу на хоботах, остальные вообще не обращали на нас никакого внимания. Когда

слонам надоело бороться, они решили пройтись через дорогу. Машина двинулась наперерез и встала у слона на пути. «Сейчас будут топать ногами!» — мелькнула мысль и я спрятал под сиденье самое ценное — фотоаппарат. Но слон подошел к машине так близко, что на нас дунуло сквозняком, когда он помахал ушами. Подняв хобот, громадное, блестящее после дождя животное, издало громкий звук, который можно было бы перевести со слоновьего языка так «Ой, сволочи! Достали уже каждый раз у меня на пути вставать. Ну что за твари такие?!»

Недовольный слон обошел нашу машину полукругом, и продолжил свой путь.

Наш круговой маршрут закончился на том же самом мосту, с которого я вчера рассматривал бегемотов. Довезли до деревни и высадили, по моей просьбе, возле того дома, где я ночевал. На прощанье я сфотографировал машину и моих гидов.

Полдень. Самая жара. Идти куда-то пешком не хочется. Купил в магазине пончиков по 100 квача и сел под деревом у дороги. Через 50 минут показался уже знакомый мне «Лендровер» с Алексом за рулем.

— Здорово! Ну как успехи? Нашел бесплатный ночлег?

— Не только ночлег, но и в парке уже побывал. — Гордо показал ему «free permit» от Большого Босса.

— Куда теперь?

— Теперь можно обратно, в Лусаку.

— Садись, я как раз в аэропорт еду, 20 км по пути!

— Поехали. А что в аэропорту?

— Встречаю самолет с американскими туристами.

— А это рейсовый самолет или чартерный?

— Частный.

— А когда он высадит американцев, он куда полетит? В Лусаку?

— Может и в Лусаку, а может и на водопад Виктория… Возможно, что и в Америку, за новой группой туристов.

— Отлично! Тогда я могу поговорить с пилотами об авиастопе. Конечно, американской визы у меня нет, но на водопад или в столицу вполне можно улететь!

К сожалению, когда мы прибыли в «International airport» самолетов там не оказалось вовсе.

Но само здание поражало роскошью и современностью отделки. Даже в столице я не видел таких современных офисов, как здесь, посреди джунглей. Магазины, кафетерии, туалет с горячей водой, мягкие кресла в зале ожидания с кондиционером…

Прилет американского самолета откладывался на неопределенное время. Я набрал в свою бутылку воды и встал на развилке между аэропортом и дорогой в Chipata.

«Если сегодня будет машина — уеду автостопом. Если раньше прилетит самолет — попытаюсь авиастопить» — Рассуждал я, настраиваясь на долгое ожидание.

Никакого забора вокруг международного аэропорта не было, единственный охранник с палкой следил только за тем, чтобы на ВПП не появлялись животные.

Но дождаться самолета не получилось. Уже через пятнадцать минут, неожиданно подъехала кузовная «тойота». Запрыгнул в кузов, где уже ехал мальчик. Мама, сидящая в кабине рядом с водителем, везла своего сына в госпиталь, поэтому машина мчалась на пределе своих возможностей. Приходилось заезжать в каждую деревню и доливать воды в радиатор, потому что он протекал, а чинить было некогда и негде. Но зато в этих деревнях можно было сколько угодно угощаться манго.

Когда в первой деревне, я начал собирать плоды с земли вокруг колодца, прибежали три человека из ближайшего дома. Английского они не знали, но и без языка было понятно: «О!

Белый мистер хочет манго! Не надо собирать с земли, мы тебе дадим больше и вкуснее…

только избавь нас от этих плодов, а то мы уже не знаем, куда их девать!» Я сфотографировал такое неожиданное проявление щедрости.

В следующей деревне машина мчалась по улице, буквально усыпанной желто-рыжими плодами, как у нас кленовые аллеи покрыты листьями в октябре. Перезревшие плоды взрывались под колесами, а крупные косточки вылетали в стороны из-под машины. Очень экзотично, учитывая, что в столице такие же плоды стоят 3-4-5 долларов за килограмм.

Когда выезжали из пятой деревни, то на выезде, по дороге нас стала обгонять еще более быстрая кузовная «тойота», более новая и мощная. Прямо из кузова я показал водителю нагоняющей нас машины жестами, что хочу к нему пересесть. Машины притормозили и я перепрыгнул из кузова в кузов, снова положил под спину рюкзак и вскоре первая машина, с пробитым радиатором, осталась далеко позади.

В кузове везли мешки с кукурузой, на которых очень удобно было сидеть и фотографировать окружающий мир. Дети играют в футбол на красном глиняном поле. Высокая тетушка несет на голове большой тяжелый мешок, а ее муж с пустыми руками идет рядом…

Иногда мы заезжали на перевал, откуда открывались красивые виды на безбрежный океан зеленых хребтов. Я уже заприметил эти виды по дороге туда, и теперь, мне оставалось только приготовить фотоаппарат и снимать пейзажи при низком красном солнце.

Машины в этих местах настолько редки, что выполняют функции и почты, и газеты и доставки продуктов. Мы заезжали в разные деревни, иногда в 20-ти километрах от трассы, водители передавали письма, посылки и новости, а я знакомился с настоящей замбийской жизнью. В одной деревне меня познакомили с мотоциклом «Ява», который здесь почему-то назывался «Cobra». Изготовлен он был в городе Ижевске, а сюда попал для меня непонятно как.

Даже со всеми заездами и стоянками в деревнях я добрался до трассы «Лусака-Лилонгве»

всего за 3,5 часа.

В Чипата делать мне было нечего, визы Малави не было, решил возвращаться в столицу, чтобы узнать у доктора Никишаева результаты анализа на малярию.

Первая машина, местная, успела провезти всего 20 километров, когда прямо из ее кузова я застопил «Мерседес»-дальнобойщик. К сожалению, он ехал в Мозамбик. Виза этой страны у меня была, но хотелось бы сначала вернуться в Лусаку, да и посетить водопад Виктория. Так что, в 19–30 высадился возле АЗС «BP», где уже бывал по дороге на восток. Электричество на этой заправке отсутствовало, но душ все же был. Разрешили помыться и в темноте.

Опять начался дождик — сезон дождей однако!

Зашел в кафе, перекусить и переждать ненастье (мой плащ, как я уже упоминал, уехал в Малави еще месяц назад). Оказалось, что в деревнях, вполне можно питаться и за деньги, если посещать «харчевни для черных»: рис+мясо=2000 квача, фанта 300 мл.=1000 k., чай=300 k.

Один доллар тогда стоил примерно 4300 квача. Т. е. можно сказать, что слухи о чрезвычайной дороговизне еды в странах Африки, как оказалось, были сильно преувеличены. Конечно, английские путеводители приводят цены не для местных жителей, а в ресторане центра столицы. Представьте себе, что можно сказать о стоимости еды в России, посетив только ресторан на Тверской улице?

Наука выяснила, что скромный но сытный ужин «за деньги» в замбийской провинции (или провинции любой другой африканской страны) стоит примерно столько же, сколько и в пролетарской столовой города Елец, например. Или в рабочей столовой на территории ЗиЛа в Москве. Но это еще не самое дешевое кушанье. Если бы мне, например, пришлось бы прожить в экваториальной Африке несколько месяцев, то я конечно приучился бы есть «ишиму» — отварную кукурузную муку. За 1000 квача можно приобрести такую большую порцию, что насытить желудок на целый день. Такое «народное блюдо» есть в каждой стране: ишима на юг от экватора, инжерра в Эфиопии, фуль и феляфи в арабских странах…

А вот с ночлегом странах южного полушария проблемы. Если Антон, например, любитель ходить по церквям, то я предпочитаю ночевать в палатке. Даже если бы местные жители и проявляли склонность зазывать белых путешественников к себе на ночлег, то все равно в палатке гораздо чище и просторнее, чем в их хижине. Да и комаров малярийных в моей палатке нет, что, согласитесь, немаловажно!

В поисках места для палатки, в этот вечер я обследовал три или четыре дома.

Электричества здесь нет, как стемнело — все легли спать. Собаки лают на мой фонарик, перепуганные крестьяне выглядывают из дверей в одних подштанниках и очень удивляются увидев белого туриста в поисках ночлега. Наконец, один абориген сказал, что через два километра на запад будет «гостевой дом».

Прошагав это расстояние пешком, попросился в гости в «GUEST HOUSE».

Хозяева смотрели телевизор в столовой от непонятного мне источника энергии. К «очагу цивилизации» подтянулись и жители соседних деревень. Всего человек двадцать пережидала непогоду у телевизора и камина.

Напоив чаем, мне разрешили поставить палатку на крытой веранде. Там не беспокоил ни дождь, ни комары.

Первые два часа следующего дня я прошагал несколько деревень пешком. За это время меня обогнали только две машины, сказавшиеся локальными. Вскоре я оказался в желтой служебной машине с электриками. В кузове ехала еще и складная лесенка, провода и инструменты. Других пассажиров не было. Неожиданно, через 30 километров, в деревне Sinda эти электрики решили, что они все же таксисты. Ну и дела! А я и забыл предупредить их об оплате, ну машина же явно служебная!? Пришлось покинуть их в этой деревне и устроить второй завтрак дешевыми бананами, ведь в столице сие удовольствие будет весьма дорого.

В 10–30, прямо с охапкой бананов в руках, меня подобрал джип «Nissan Patrol». Эти уже явно не таксисты — два толстых и важных господина, один оказался немцем, а другой — черным из ЮАР. Они очень спешили в Лусаку из Малави и вели машину сменяя друг друга. Погода вновь испортилась — мелкий холодный дождик заставил нас включить кондиционер на обогрев.

Вот так Африка!

Только один раз остановившись на перекус, уже в 15 часов они высадили меня на улице Независимости.

Оглавление книги