Книга: Дом на хвосте паровоза. Путеводитель по Европе в сказках Андерсена

Монтрё

Монтрё

Как английскую барыню угораздило загреметь в крестные матери к дочери швейцарского мельника, сказать сложно; впрочем, мало ли что взбредет в голову скучающей аристократке, которая может себе позволить пансион в Монтрё. Возможно, Андерсену просто нужен был повод, чтобы добавить это место в сюжет – умолчать о Швейцарской Ривьере означало бы лишить историю доброй трети декораций, но что там могло понадобиться скромному альпийскому охотнику, не соберись он жениться на крестнице богатой иностранки?

Монтрё уже тогда был и до сих пор остается статусным курортом, практически целиком состоящим из инфраструктуры класса «люкс», – соизмеримое количество богатых пенсионеров можно найти, наверное, только на Майами-Бич. Отели, бары, клубы, казино, нагромождение стилей, обилие прямых углов, бетон-стекло-металл, ядовитая неоновая подсветка – этакий мегаполис в табакерке на фоне альпийского пейзажа. Неудивительно, что Руди там сделалось не по себе. Стоящая же перед нами задача вычислить «тот самый» пансион с учетом размаха местного гостиничного бизнеса и вовсе выглядит невыполнимой: как говорится, хочешь спрятать дерево – спрячь в лесу. Однако попробуем все же разобраться.

В ганзеновском переводе «Девы льдов» написано, что Руди с невестой и будущим тестем добирались в гости к Бабеттиной крестной в три приема: сначала доезжали до Вильнёва (Villeneuve), затем садились на пароходик^{Илл. 22} до Вевэ (Vevey), а уже оттуда шла дорога до пансиона. Точные копии тех самых пароходиков ходят по Женевскому озеру и сейчас, и прокатиться на таком – само по себе отличное развлечение. Пароходик не простой, а колесный, и между носовой и кормовой пассажирскими каютами в палубе сделан большой люк, через который видно, как ходят в машинном отделении отполированные шатуны – завораживает так, что оглянуться не успеваешь, как ты уже приплыл. Однако перед покупкой билета до Вевэ догадываешься свериться с картой – и тут начинают одолевать сомнения. В тексте утверждается, что Вевэ лежит «чуть пониже» Монтрё, но это неверно: оба города расположены прямо на берегу на одинаковой высоте над уровнем моря. Даже если предположить неточность перевода и заменить «ниже» на «под» (т. е. «вблизи»), то текст все равно не клеится ни с географией, ни со здравым смыслом. Расстояние между Вевэ и Монтрё составляет около семи километров, а это на два километра больше, чем если ехать напрямую из Вильнёва в Монтрё. Зачем мельнику с его прагматичностью делать такой крюк – не просто же ради того, чтобы прокатить молодых на пароходике?

Илл. 22

Не тот ли самый пароходик?

Большим разоблачением оказывается обращение к оригинальному андерсеновскому тексту. В нем Вевэ не фигурирует вообще – вместо этого пароходик идет в Ферне (Vernex), а «чуть пониже» звучит как «under», что действительно можно перевести как «под». Что заставило чету Ганзенов столь радикально отойти от исходника, поди теперь разбери – не исключено, что подвела чрезмерная любознательность: спешка часто вынуждает переводчиков работать, не приходя в сознание, а эти не поленились открыть географический атлас. И тут важно то, что начиная со второй половины XIX века никакого Ферне в атласах запросто могло и не быть. Дело в том, что называть Монтрё городом, строго говоря, не совсем верно: с административной точки зрения это коммуна, изначально состоявшая из множества деревень (в 1877 году их насчитывалось более двух десятков) – Ферне как раз входила в их число. До середины XIX века (то есть как раз когда происходили события «Девы льдов») деревни были сравнительно невелики, и между ними сохранялось свободное пространство, но затем случился туристический бум, деревни пошли в рост и вскоре разрослись настолько, что границы между ними стерлись. Ферне оказалась в самом «центре тяжести» образовавшейся суперструктуры, поэтому какое-то время название агломерации просуществовало в форме «Ферне-Монтрё». Однако впоследствии топоним «Ферне» вышел из широкого употребления – сейчас его нет ни на большинстве карт, ни в базах данных онлайновых геоинформационных систем[97]. Память о старом названии хранит только набережная Ферне (Quai de Vernex), расположенная в аккурат посередине между современными причалами Монтрё и Кларана (Clarens),^{Илл. 23}– не исключено, что где-то там и приставал к берегу пароходик с нашими героями.

Что же до пансиона крестной, то логично было бы предположить, что Андерсен скопировал его с одной из гостиниц, где, будучи в Монтрё, останавливался сам. Например, это мог быть пансион мадам Депален, где Андерсен жил в том самом 1861 году и где произошла небезызвестная история с автографом Пушкина[98]. (Если так, то можно даже предположить, что «нарядно одетые, изящные, длинные и стройные» дочери англичанки – потайной привет Андерсена дочерям генерала Мандерштерна.) Пансион этот, правда, до наших дней не дожил, и точное местоположение его неизвестно, но небольшую подсказку можно выжать из текста в сопоставлении со здешним ландшафтом. Деревни, образующие коммуну Монтрё, располагаются не только в прибрежной полосе Женевского озера, но и на прилегающем горном склоне.

Илл. 23

Берег Женевского озера близ Кларана

В районе Ле Планш (Les Planches) склон прорезает глубокий овраг, по дну которого течет река Бе-де-Монтрё (Bays de Montreux). Андерсен пишет, что дорога к пансиону «шла в гору между двумя рядами белых, освещенных солнцем стен, которыми были обнесены виноградники», и это очень похоже на подъем по склону северо-западнее оврага, как раз напротив набережной Ферне. Эта часть склона – гораздо более обжитая, чем противоположная, и на ней, во-первых, есть виноградные террасы,^Илл.24 а во-вторых, нет леса, который загораживал бы вид на озеро^Илл.25 и Савойские Альпы «с разбросанными по ним городками, лесами и снегами на вершинах». Если принять эту версию за достоверную (виноградники – вещь долговременная, так что с некоторой натяжкой можно считать их ориентиром), то расположение пансиона проясняется с точностью до нескольких сотен метров – вполне достаточно, чтобы можно было хотя бы приблизительно повторить прогулку героев от пристани, а заодно и посмотреть Старый город. Если где и отдыхать от переваренного цивилизацией курортного побережья, то именно там: пространство в Старом городе живое и объемное, домики – маленькие, улицы – тихие и плавные, кофейни – немноголюдные, а вид на окрестности ничуть не хуже, чем с пансионного балкона.

Илл. 24

Виноградные террасы в Ферне-Монтрё

Илл. 25

Вид на Женевское озеро со склона в районе Ле Планш

Сделав заморских родственников Бабетты англичанами (что, кстати, исторически обоснованно: в XIX веке подавляющее большинство туристов в Швейцарии составляли именно англичане), Андерсен не упускает возможности вставить маленькую шпильку на национальной почве. Как вы помните, из пансиона вся компания отправляется на экскурсию – и крестная неспроста выбирает объектом культурной программы для гостей именно Шильонский замок.^Илл.26 Его значение как исторического и архитектурного памятника здесь, конечно, ни при чем.

Илл. 26

Шильонский замок

Шильонский замок для англичан – в первую очередь место действия поэмы Байрона «Шильонский узник», так что образованные аристократы просто не могли не повести неотесанную швейцарскую родню приобщаться к поэтическому наследию своего великого земляка и современника. Здесь тянет саркастически хмыкнуть, но победителей не судят: пускай не склонный к рефлексии Руди не оценил страданий байроновского героя, а все-таки два дня, за которые была написана поэма, действительно сделали для популяризации Шильонского замка больше, чем шесть лет заключения в нем Франсуа Бонивара. Согласно официальной статистике, на настоящий момент Шильонский замок является самым посещаемым историческим объектом Швейцарии, а дешевые издания «Шильонского узника» на разных языках – самым ходовым товаром в окрестных туристических лавках.

Впрочем, тут, наверное, надо рассказать всю историю – ну или хотя бы ее часть.

Оглавление книги