Книга: Большая Полянка. Прогулки по старой Москве

Лечебница номер один

Лечебница номер один

Здание Первой Градской больницы (Ленинский проспект, 8) построено в 1832 году по проекту архитектора О. Бове.

По преданию, своим появлением эта больница обязана генерал-губернатору, князю Голицыну. Он как-то раз увидел на Театральной площади только что умершего человека, ясное дело, окруженного толпой праздных зевак.

– Почему умер этот несчастный? – спросил губернатор.

– Ему не подали вовремя медицинскую помощь, – ответствовали из толпы.

Голицын был настолько поражен, что в самом скором времени московская казна приобрела большой участок земли у Анны Орловой, на котором и была возведена лечебница.

Недуги же, с которыми сюда определялись, были самые разнообразные. В частности, в 1895 году газета «Московский листок» сообщала: «28 сентября штукатур, рабочий подрядчика купца Кононова, живущего в собственном доме, 1 участка Рогожской части, крестьянин Владимирского уезда Степан Андреев Романов, 37 лет, работая над отделкою строящейся церкви при Университетских клиниках, упал с колокольни на землю с высоты 18 аршин, получив при падении ушибы головы и спины. Пострадавший отправлен в 1 Городскую больницу».

В другой раз «на фабрике металлических изделий Муси, на Бережковской улице, в Дорогомилове, рабочий, мещанин Александр Сергеев 16 1/2 лет, глухонемой, стал надевать на шкив точильного станка приводной ремень; платье Сергеева попало под этот ремень, и несчастного моментально подбросило к громадному машинному валу, перевернув несколько раз. Страшный крик, похожий на рев, вырвался из груди глухонемого, заглушив стук машин. Сергеева еще живым вынули из машины, но вид его был ужасен: задняя половина черепа была обнажена; мягкие покровы с затылка были заворочены на лоб, кости левой голени вырваны из сустава и торчали наружу, стопа ноги держалась лишь на мягких покровах, правое плечо раздроблено, лицо и руки были залиты кровью. Пострадавшего, с едва заметными признаками жизни, отвезли в 1 Городскую больницу, где он вскоре скончался».

Случались события, можно сказать, почти курьезные: «Проживающий в доме Комаровых, на Калужской площади, мещанин Ц-в поссорился с крестьянкою Д-ной и, набросившись на нее, откусил ей половину уха. Д-ну отвезли в 1-ю Городскую больницу. Ц-в заявил, что он находился в нетрезвом состоянии, а потому и не может дать отчета, как все это произошло».

Словом, Градская больница местом была примечательным и не сходила с газетных полос.

Кстати, здесь проживал композитор А. П. Бородин – его супруга была дочерью врача этой больницы. Скорбная атмосфера способствовала творчеству. Композитор писал: «Вести о моей музыкальной деятельности в Москве распространились в первый же день с быстротою молнии… Признаюсь, я даже не ожидал, что мои московские продукты произведут такой фурор – Корсинька в восторге, Модест тоже… Особенно меня удивляет сочувствие к первому хору (хор 1 акта, у Владимира Галицкого), который мы пробовали в голосах… Кончак (ария Кончака), само собою разумеется, тоже произвел то впечатление, какого мне хотелось… Особенно он нравится Корсиньке. Ему же, равно и Модесту, ужасно нравится тот дикий восточный балет (половецкие пляски с хором), который я сочинил после всего в Москве… все хором только и твердят, чтобы я писал поскорее остальное».

Корсинька, как не трудно догадаться, Н. А. Римский-Корсаков. Модест – понятно, Мусоргский.

Оглавление книги