Книга: Пречистенка

Мастер на лыжах и без Маргариты

Мастер на лыжах и без Маргариты

Жилой дом Емельяновой (Мансуровский переулок, 9) построен в 1834 году.

Остоженку с Пречистенкой соединяют множество маленьких переулочков, в которых можно встретить иной раз весьма уютное строеньице. Например, одноэтажный деревянный домик в Мансуровском.

Один из самых трепетных кусков булгаковского «Мастера и Маргариты» — описание жилища Мастера. Как известно, Мастер выиграл по облигации сто тысяч, накупил на эти деньги книг, а также снял две комнатки в подвале (а точнее говоря, в полуподвале) у застройщика.

Рассказ о своем аскетичном жилище Мастер ведет в психбольнице, знакомясь с поэтом Иваном Бездомным:

— Совершенно отдельная квартира с горячей водой, маленькие оконца над самым тротуарчиком, ведущим от калитки. Напротив, в четырех шагах, под забором, сирень, липа и клен… И в печке у меня вечно пылал огонь.

И далее о меблировке:

— Так… вот диван, а напротив другой диван, а между ними столик, и на нем прекрасная ночная лампа, а к окошку ближе книги, тут маленький письменный столик, а в первой комнате — громадная комната, четырнадцать метров, — книги, книги и печка. Ах, какая у меня была обстановка!

Это описание почти автобиографическое. Михаил Афанасьевич имел в виду дом №9 по Мансуровскому переулку, рядом с улицей Остоженкой. Дом этот был построен в первой половине позапрошлого столетия для мещанки Емельяновой. Затем он перешел к поручику Ивану Полетаеву, после него — к купцу Сергею Топленинову, а после смерти этого предпринимателя — к его двум сыновьям, Сергею и Владимиру.

А там и революция, экспроприация, ходатайства перед наркомом Луначарским (брат Владимир, будучи актером, лично знал наркома просвещения), в результате дом вернули бывшим собственникам, что по тем временам пусть редко, но случалось.

У Топлениновых жил драматург Ермолинский, с которым дружил Михаил Афанасьевич (он, правда, дружил и с Топлениновыми, но больше все же с Ермолинским). Впрочем, приятелей в окрестностях хватало. Его тогдашняя жена Л. Белозерская писала в мемуарах: «Наш дом угловой по М. Левшинскому; другой своей стороной он выходит на Пречистенку (ныне Кропоткинскую) №30. Помню надпись на воротах: «Свободенъ отъ постоя», с твердыми знаками. Повеяло такой стариной… Прелесть нашего жилья состояла в том, что все друзья жили в этом районе. Стоило перебежать улицу, пройти по перпендикулярному переулку — и вот мы у Ляминых.

Еще ближе — в Мансуровском переулке — Сережа Топленинов, обаятельный и компанейский человек, на все руки мастер, гитарист и знаток старинных романсов.

В Померанцевом переулке — Морицы; в нашем М. Левшинском — Владимир Николаевич Долгорукий (Владимиров), наш придворный поэт Вэдэ, о котором в Макином календаре было записано: «Напомнить Любаше, чтобы не забывала сердиться на В.Д.”… Шагнуть через Остоженку (ныне Метростроевская) — и вот они, чета Никитинских, кузина и кузен Коли Лямина».

* * *

Булгаков часто приходил в мансуровский домишко и, сидя в полуподвальчике, работал над своим романом. Так что обстановка была списана практически с натуры. Но параллелей между ощущениями Булгакова и выдуманного Булгаковым героя проводить все же не стоит.

Мастер вселился в тот полуподвальчик, чтобы убежать от суетности мира и в одиночестве, даже в затворничестве, работать над своим романом о Пилате. Но, судя по воспоминаниям Сергея Ермолинского, булгаковские будни были несколько иными.

«В сухой зимний денек, особенно когда солнечно было, Михаил Афанасьевич появлялся у меня. Я жил недалеко, в Мансуровском переулке, в небольшом деревянном доме. Перейдя Остоженку… можно было переулком спуститься к Москве-реке. Поэтому лыжи стояли у меня, и наша прогулка начиналась прямо из моего дома. Он оставлял свою зеленовато-серую доху до пят и из такого же американского медведя большую, налезавшую на уши ушанку, натягивал неизменный вязаный колпак, и мы, закрепивши лыжи уже во дворике дома, отправлялись в поход».

Накатавшись, приятели возвращались в Мансуровский. Булгаков гладил Таки-Тяпу (таксика Сергея Ермолинского), при необходимости осматривал, выстукивал Сергея Александровича (бывшая профессия с годами стала страстным увлечением) и, если было нужно, шел на Пречистенку, в аптеку (знал толк в лекарствах и любил их выбирать), после чего садился за роман.

В какой-то момент Михаилу Афанасьевичу стучали щеткой в потолок полуподвала, и писатель поднимался, чтобы закусить и выпить. Нередко за столом (в зимнее время — в доме, в летнее — в так называемом «кафе „Нато Вачнадзе“», устроенном в саду) Булгаков читал своим сотрапезникам свеженькие главы из романа. Когда же очередь дошла до сцены в психбольнице, супруга Ермолинского поинтересовалась:

— Не нашего ли это дома подвал, Миша?

Булгаков согласился и продолжил чтение.

Такие вот совсем не романтичные истории. Но тем не менее, именно в это время развивался роман писателя с Еленой Сергеевной Шиловской — его будущей третьей супругой и прообразом известной на весь мир прекрасной ведьмы Маргариты.

Оглавление книги