Книга: Пречистенка

Пристанище остоженской аристократии

Пристанище остоженской аристократии

Доходный дом (Остоженка, 7) построен в 1903 году по проекту архитектора А. Иванова.

Богата достопримечательностями и улица Остоженка — своего рода пречистенский дублер. Взять, например, доходный дом в самом начале улицы — большой, тяжелобокий, даже мастодонистый. Нет в нем ни легкости, ни дерзновенности. Одна лишь основательность. Зато уж она доведена до абсолюта.

Именно это качество и подтверждается домовой биографией.

Еще в восемнадцатом столетии, когда столь крупных домов еще не научились делать, здесь находилась, опять же, весьма основательная усадьба с просторным двором и густо разросшимся садом, принадлежавшая Мухановым. Это была династия уверенных в себе и респектабельных господ. Поступки их отличались солидностью. Например, в екатерининские времена, когда один из Мухановых, сенатор Алексей Ильич увидел на столе весьма высокого чиновника указ о повышении налогообложения на соль, он невозмутимо взял его и положил себе в карман. По окончании присутственного времени (не торопясь, без всякой суеты) он сел в карету и отправился к Платону Зубову, особе, приближенной к императрице. Господин Муханов вынул из кармана тот указ и попросил Платона Александровича доложить императрице, что по его мнению подобный документ способен только лишь ухудшить благосостояние страны и, соответственно, славу самой правительницы.

При первом же удобном случае Екатерина низко и прилюдно поклонилась Алексею Ильичу за то, что тот предотвратил ее ошибочный поступок. Похоже, если бы Муханов хоть немного сомневался в столь благоприятном для него исходе, рисковать он не стал бы.

Правда, сын его Александр водил дружбу с богемной молодежью — Пушкиным, Дельвигом и прочими легкомысленными современниками. Пушкин писал Муханову довольно трогательные записки: «Милый мой Муханов, когда же свидимся мы, чтобы ехать к дяде?», или «Ты болен? Сегодня вечером буду у тебя». Александр Алексеевич в общении с поэтом обходился без подобных сантиментов.

На рубеже девятнадцатого и двадцатого столетий бывший участок Мухановых перешел к так называемому Варваринскому акционерному обществу. Оно-то и выстроило здесь большой доходный дом, который сразу заселили респектабельные москвичи. Здесь проживали академик Шухов, доктор Абрикосов и главный механик морозовской мануфактуры Кондратьев. Свое место в этом сообществе избранных занимал филолог и историк Николай Николаевич Лямин. Лямин также, как и Александр Алексеевич Муханов, любил окружать себя людьми искусства. Те же охотно приходили в гости к Николаю Николаевичу, отчасти потому, что там обычно накрывали сносный стол и не жалели для камина дров — при новой, наступившей неожиданно и быстро, большевистской власти это обстоятельство было немаловажным.

Ходил сюда и Михаил Булгаков. С одной стороны, радовался, что его охотно принимают в столь солидном месте, а с другой — конечно же, завидовал. Это отразилось даже в прозе Михаила Афанасьевича. Ляминская квартира фигурирует в четвертой главе «Мастера и Маргариты» — Иван Бездомный в сумасшедшем своем беге за опасным иностранным консультантом вдруг оказывается на улице Остоженке, затем сворачивает в Савельевский переулок, «унылый, гадкий и скупо освещенный», и поднимается в квартиру Ляминых, где «на стене висел велосипед без шин, стоял громадный ларь, обитый железом, а на полке над вешалкой лежала зимняя шапка».

Ляминская прихожая описана довольно точно. Более того, в ранних редакциях романа назывался сам хозяин: «Швейцар, заросший и опухший, отделился от сетчатой стенки, снял с головы фуражку, на которой в полутьме поблескивали жалкие обрывки позумента, и сипло и льстиво сказал:

— Зря беспокоились. Николай Николаевич к Боре в шахматы ушли играть».

Лямин и вправду был заядлым шахматистом.

А впрочем, отношения писателя с филологом были довольно теплыми. И первую свою опубликованную книгу (сборник «Дьяволиада») Булгаков с радостью подарил обитателю остоженской квартиры. И даже сделал надпись: «Настоящему моему лучшему другу Николаю Николаевичу Лямину. Михаил Булгаков».

И это трепетное посвящение чем-то напоминает письма Пушкина к Муханову с просьбой поехать вместе к дяде.

Оглавление книги