Книга: Пречистенка

Московские туторы

Московские туторы

Здание Катковского лицея (Остоженка, 53—55) построено в 1875 году по проекту архитектора А. Вебера.

Одной из превосходнейших демократических затей в нашей стране стало открытие в 1811 году Царскосельского лицея. Общедоступным он, конечно, не был — число учебных мест в лицее строго ограничивалось. Речь идет об отношениях между преподавателями и учениками.

Один из первых лицеистов подмечал: «Благодаря Бога у нас… царствует свобода (а свобода дело золотое) … с начальниками обходимся без страха, шутим с ними, смеемся».

Другой же добавлял: «в неделю раз в доме директора лицея Е. А. Энгельгардта бывали вечерние собрания, на которые, кроме своих родных и знакомых, он приглашал и воспитанников. Помимо доставления лицеистам нравственного развлечения, Энгельгардт, приглашая их на свои вечера, имел в виду приучение молодых людей к хорошему обществу и обхождению в круге благовоспитанных дам и девиц».

Уважалась и частная жизнь воспитанников (комнаты, например, все были одноместными). Еще бы — ведь готовили в лицее не кого-нибудь, а, выражаясь языком устава, «юношество, особенно предназначенное к важным частям службы государственной». Поначалу даже было запланировано поместить в лицей царских детей. Но до этого дело все же не дошло. А то бы связывала Пушкина с его «цензором» Николаем I старая школьная дружба.

Подъем был в шесть часов. Затем молитва и занятия. После занятий — чай, прогулка и опять занятия. За ними — обед, снова занятия, чай и прогулка. После — все те же занятия, ужин, отдых, молитва и в десять вечера — сон. Казалось бы, что это расписание способно вызвать только отвращение к учению и скуку. Тем более, как вспоминал Пущин, «форма одежды сначала была стеснительна».

Однако содержание этих на первый взгляд постылых дел опровергало первое предположение. Обед — не просто обед, а в соответствии с заранее опубликованным меню, притом с возможностью выбрать себе блюда по вкусу. Занятия — не просто занятия, а дискуссии друг с другом и с учителями, выпуск лицейских журналов, сочинение стихов.

В результате первый выпуск дал феноменальное количество прославивших себя впоследствии выпускников — Пушкин, Дельвиг, Кюхельбекер, Горчаков, Илличевский, Пущин — всех и не упомнишь.

* * *

Для чего мы говорим о царскосельском учреждении в этой книге? Для того чтобы сравнить его с московским «братом» — Катковским лицеем.

Дело в том, что царскосельские вольности были уместными при Александре I. А эпоха Николая I была совсем иной. Закономерным образом возникло донесение Булгарина: «В свете называется лицейским духом, когда молодой человек должен порицать все меры правительства, знать наизусть или самому быть сочинителем эпиграмм, пасквилей и песен предосудительных на русском языке, а на французском — знать все дерзкие и возмутительные стихи и места самые сильные из революционных сочинений… Либерализм укоренился в Лицее в самом мерзком виде».

В лицее спешно наводились новые порядки. А когда в 1868 году в Москве был учрежден другой лицей, претензии Булгарина учитывались изначально.

Организатором его стал Михаил Катков — господин в высшей степени благонадежный. Задачи, судя по уставу, были несколько скромнее — не готовить государственных мужей, а «содействовать практической подготовке преподавателей для гимназий». Среди дисциплин значилось «фронтовое учение», этакая памятная со времен Советского Союза НВП (чего в Царском Селе даже представить себе было невозможно). А руководили лицеистами так называемые туторы (опекуны).

Туторы отслеживали все стороны жизни «прикрепленных к ним воспитанников» — от успехов в занятиях до соблюдения формы («шаровары темно-зеленые длинные», «пальто темно-зеленого сукна, двубортное, застегивающееся на шесть металлических пуговиц», «башлык общего образца верблюжьего цвета»). В туторской инструкции были рекомендации, пригодные скорее для агентов секретной полиции. Такая, например: «тутор… не упускает случая обогатить свой запас сведений из сношений со школьными и домашними наставниками ученика, с врачом лицея, с родителями и родственниками ученика и вообще со всеми лицами, с которыми ученик приходит в непосредственное общение».

Лицеист не мог расслабиться ни на минуту: «Если у воспитанников после приготовления уроков остается свободное на репетиции время, тутор заботится, чтобы это время было посвящено какому-либо полезному занятию». Отдельно прописывалось, чтобы ученики «не поддавались случайной или систематической лени». То есть у лицеистов просто не было возможности предаться праздным поэтическим мечтаниям. Похоже, даже думать следовало так, как тутор прописал.

Один из современников, уже упоминавшийся В. Иков вспоминал: «Мы имели перед глазами образец такой школы, т. н. Катковский лицей (позже им. цесаревича Николая), это был образцовый питомник для разведения будущих административных и магистратурных щедринских помпадуров разных рангов. Он состоял из двух отделений: обычного гимназического и 3-летних университетских юридических курсов; как общее правило, окончив «катковскую» гимназию, ее воспитанники поступали прямо на «катковские» же курсы. Здесь готовили будущих вице-губернаторов, чиновников для поручений, товарищей прокурора и прочих вершителей судеб царской России.

Сюда стекались представители золотой молодежи, потерпевшие крушение в своей учебной карьере в казенных гимназиях, побывавшие затем у Креймана (реже у Поливанова) и, наконец, убоявшись премудрости — скатившиеся к Каткову, на эту последнюю ступень падения в глазах учащихся других школ… В лицее мало интересовались вопросом о том, видел ли данный ученик Ермолову в роли Марии Стюарт, и его питомцы с юных лет отдавали предпочтение оперетте, фарсу, балету перед серьезным театром. Здесь, в лицее, взращивали чиновников для государственной службы, и табель о рангах здесь изучалась значительно раньше и внимательнее, чем таблица умножения».

Господин Иков сам был «поливановцем» — неудивительно, что он упоминал Ермолову в своих воспоминаниях.

Естественно, само название Катковского лицея стало нарицательным. Но слава у него была совсем не та, что у лицея Царскосельского. Поэт Шумахер, например, обмолвился в одном стихотворении:

Обозревал лицей Каткова.

Кого-то драли: слышал плач.

И вправду, новое учреждение в первую очередь славилось строгостью внутреннего распорядка и консерватизмом, доводимым до абсурда. И то, что некоторые его выпускники все же прославили себя в гуманитарных областях (Игорь Грабарь, к примеру), произошло скорее не благодаря, а вопреки старательной работе туторов.

Оглавление книги


Генерация: 0.076. Запросов К БД/Cache: 1 / 0
поделиться
Вверх Вниз