Книга: Исторические здания Петербурга [Прошлое и современность. Адреса и обитатели]

Дом купцов Меншиковых (Невский пр., 64)

Дом купцов Меншиковых (Невский пр., 64)

На углу Невского проспекта и Караванной улицы стоит пятиэтажный доходный дом в стиле эклектики, принадлежавший бо?льшую часть своей истории петербургской купеческой семье Меншиковых (Менщиковых).

Застройка этого участка, случившаяся в 1780-х гг., связана с фамилией графа Дмитрия Александровича Зубова, брата фаворита императрицы Екатерины II Платона Александровича Зубова.

Дом в три этажа в стиле раннего классицизма имел два лицевых фасада. Первый этаж украшал руст, на уровне третьего этажа в угловой части дома располагался балкон. Второй балкон украшал фасад со стороны Невского проспекта. Крышу постройки скрывала изящная балюстрада.

Судя по всему, Д. А. Зубов недолго владел этой недвижимостью, и в какой-то момент собственником становится столичный купец Жадимировский.

В то время в городе проживали три брата Жадимировские (Жадимеровские) – Иван Иванович, Алексей Иванович и Яков Иванович, владевшие несколькими домами на Большой Морской и Большой Конюшенной улицах, а также на набережной реки Мойки. Купцы Жадимировские происходили из зажиточных крестьян деревни Жадимирово Ростовского уезда Ярославской губернии и в столицу перебрались во второй половине XVIII в.

Невский пр., 64. Фото начала 1900-х гг.

На карте Санкт-Петербурга до начала XX в. существовал даже остров Жадимировского – в этой части города земельные участки принадлежали Якову Ивановичу. Протоки, отделявшие остров, засыпали в начале XX столетия.

Уже в 1790-е гг. дом на Невском приобретает купец 3-й гильдии Николай Николаевич Меншиков, который оставался его владельцем до 1813 г. В начале XIX в. он дважды избирался петербургским городским головой и был весьма уважаемым человеком в купеческой среде города. Следующим собственником стал его сын, купец 2-й гильдии Никита Николаевич Меншиков, торговавший сукном в Гостином дворе. Именно этого представителя купеческой фамилии в 1830 г., уже в звании купца 1-й гильдии, высочайшим указом возвели в потомственное дворянство. Он, как и отец, успел побывать и петербургским городским головой. Кроме самого Н. Н. Меншикова, в доме проживали его сыновья Павел, Петр и Николай, а в числе владельцев дома значилась и его супруга, получившая, возможно, дом по наследству (после 1843 г.).

Адресные книги Санкт-Петербурга указывают, что следующим владельцем здания являлся Александр Александрович Меншиков, и дом, скорее всего, перешел к нему в промежутке между 1879 и 1881 гг. Считается, что по его заказу в 1881–1883 гг. архитектор В. А. Пруссаков надстроил здание двумя этажами, полностью изменив фасады по моде того времени. А. А. Меншиков приходился внуком Никите Николаевичу Меншикову.

На здании появились треугольные эркеры, украшенные вазонами (не сохранились), угловой балкон третьего этажа из маленького превратился в огромный, или, правильнее сказать, в более длинный. Сохранился балкон со стороны проспекта, но к нему архитектор добавил еще два балкона: здесь же, на уровне пятого этажа, и со стороны Караванной улицы на уровне четвертого. Устроены балконы и на самих эркерах. Центральную часть фасада со стороны Невского проспекта украсил разорванный фронтон с полуциркульным завершением, причем вся надстройка декорирована скульптурой (не сохранилась). Угловой фронтон дополнял сложный рельеф с изображением герба владельцев постройки (не сохранился). Однако можно сказать, что внешний вид дома Меншиковых в основном уцелел до настоящего времени, за исключением указанных утрат.

В. А. Жуковский

Внутри здания и сейчас можно видеть историческую чугунную решетку лестничных перил и кое-где сохранившуюся лепнину.

В 1915 г. дом Меншиковых приобрел Русско-Азиатский банк, но ненадолго – после революционных потрясений 1917 г. от владельцев и арендаторов остались лишь воспоминания.

Последней владелицей дома указана вдова действительного статского советника А. А. Меншикова Александра Павловна, урожденная Воейкова.

Сдавать квартиры в этом доме начал еще Никита Николаевич Меншиков, а первыми знаменитыми арендаторами историки называют поэта Василия Андреевича Жуковского и семью литератора и редактора Александра Федоровича Воейкова.

В. А. Жуковский поселился в квартире, где жила семья Воейковых, в 1822 г., после возвращения из-за границы – путешествие по Европе продолжалось полтора года. Сами Воейковы, Александр Федорович и его супруга Александра Андреевна, урожденная Протасова, жили в доме Меншикова с 1820 г. Александра Андреевна вышла замуж за Воейкова в 1814 г. – ей тогда было 19 лет, а ее избраннику – 35. Особенности молодоженов отметил в своих записках Ф. Ф. Вигель: «Он был мужиковат, аляповат, неблагороден; она же настоящая Сильфида, Ундина, существо неземное, как меня уверяли».[13]

Квартира Воейкова, особенно с переездом Жуковского, становится центром литературной жизни Санкт-Петербурга. По рекомендации поэта А. Ф. Воейкова принимают на должность редактора популярного журнала «Сын Отечества», и, кроме того, он получает должность преподавателя русской словесности в столичном артиллерийском училище. Все это способствует открытию в доме Меншикова литературного салона, хозяйкой которого, естественно, становится Александра Андреевна. Вечера здесь посещают поэты и писатели Е. А. Баратынский, Н. М. Карамзин, П. А. Вяземский, Н. И. Греч, К. Н. Батюшков, Ф. В. Булгарин, И. И. Козлов, историк и государственный деятель А. И. Тургенев, его брат Н. И. Тургенев, генерал В. А. Перовский и многие другие.

Литературные вечера прекратились в 1827 г., с отъездом Александры Андреевны на лечение за границу, где она скончалась от чахотки 16 февраля 1829 г. и была похоронена на греческом кладбище в Ливорно (Италия).

В браке с Воейковым у нее родилось четверо детей: Екатерина, Александра, Андрей и Мария. В момент смерти А. А. Воейковой самой младшей дочери исполнилось всего три года, а самой старшей было 15 лет, однако все заботы о детях взяли друзья и родные Александры Андреевны – В. А. Жуковский, В. А. Перовский, доктор К. К. Зейдлиц. Сам Воейков, увлеченный новой пассией, А. В. Деулиной, попросту забыл о своих детях и участия в их судьбе больше не принимал. Вне брака у него родилось четверо детей от Деулиной и сын Дмитрий Доброславский от связи с Авдотьей Николаевной Воейковой (не кровной родственницей).

Кроме работы в журнале у Греча, А. Ф. Воейков редактировал газету «Русский инвалид» (1822–1838 гг.) и журнал «Славянин», печатал литературную критику и переводы Вергилия, Жака Делиля и Шарля Милльвуа. Сам он сочинял стихи еще с юности, причем первое свое поэтическое произведение Воейков опубликовал в 1806 г. в «Вестнике Европы».

Переезд Жуковского к Воейковым неслучаен, поэт приходился дядей Александре Протасовой (мать девушки была сводной сестрой Василия Андреевича). Родители девушки, Андрей Иванович Протасов и Екатерина Афанасьевна Бунина, жили в своем имении в Тульской губернии, и, кроме Саши, у них была еще старшая дочь Мария. После кончины Андрея Ивановича мать с дочерьми переехали в Белев, где вскоре поселился и Жуковский, причем здесь он становится учителем у девочек.

Василий Андреевич поддержал идею брака Александры и А. Ф. Воейкова и даже подарил на свадьбу своей племяннице балладу «Светлана». Кроме этого, он продал свою деревню ради приданого Александры Андреевны.

Конечно, поэт делал это из любви к своей несчастной сестре, ради племянницы, но не все так просто – Жуковский был влюблен в Марию Андреевну Протасову. Однако любовь эта не могла иметь счастливое завершение. Суровая действительность разыгралась перед двумя возлюбленными, словно они стали героями романа Жан-Жака Руссо «Новая Элоиза», где учитель-разночинец влюбляется в свою подопечную, происходившую из дворянской семьи, и девушка отвечает взаимностью.

В Петербурге у Воейкова жили и Екатерина Афанасьевна, и Маша, но, как оказалось, счастливым брак их родственницы Александры не был, и «бедствия рука» не обошла стороной ее семейную жизнь.

По рассказу Жуковского, «…возвратясь в Дерпт, он (Воейков. – А. Г.) начал мучить их своими бешеными противоречиями, пугал их беспрестанно то самоубийством, то дуэлью с Мойером, то пьянством, каждый день были ужасные истории».[14] В дневнике в ноябре 1815 г. Маша записала: «Я крепко решилась убежать из дома куда-нибудь. Авось Воейков сжалится над несчастьем мам<еньки> и Саши – потеряв меня, они будут несчастны. Мы ездили с визитами, в это время В<оейков> обещал мам<еньке> убить Мойера, Жуковского, а потом зарезать себя. После ужина он опять был пьян. У мам<еньки> пресильная рвота, а у меня идет беспрестанно кровь горлом. Воейков смеется надо мной, говоря, что этому причиной страсть, что я также плевала кровью, когда собиралась за Жуковского».[15]

Отношения В. А. Жуковского с Машей Протасовой повторили историю, изложенную в романе Руссо, но дальше – больше. Между влюбленными возникло непреодолимое препятствие, а именно их родство. Мать девушки Екатерина Афанасьевна выступила категорически против брака, и взяла с Жуковского тайное слово, что тот откажется от своей любви к Маше либо обязуется навсегда покинуть их дом. В письме к А. П. Киреевской (ее двоюродной сестре) весной 1814 г. она писала: «Моя надежда вся на Бога; он видит истинное мое желание исполнить предписание Его святой воли, установленной церковью, который глава есть Христос. С добрым, милым моим Жуковским также было у нас изъяснение, после которого, тоже, мне кажется, нельзя ему иметь надежду, чтоб я когда-нибудь согласилась на беззаконный брак, или лучше просто, потому что тут браку нет. На него я мало надеюсь, он долго не возвратит своего спокойствия, особливо в здешней стороне. Голову поэта мудрено охолодить, он уже так привык мечтать; да и в законе христианском все, что против его выгоды, то кажется ему предрассудком».

Страстная любовь к девушке пройдет через всю жизнь поэта, через их письма и объяснения. В итоге Маша Протасова выйдет замуж за профессора Ивана Филипповича Мойера и уедет в Эстляндию. Муж, зная о ее чувствах к Жуковскому, тем не менее будет очень бережно к ней относиться. Во время родов 14 марта 1823 г. Маша умерла, и Жуковский написал на ее кончину одно из лучших своих стихотворений «19 марта 1823»:

В одном из писем поэт напишет: «Судьба прогремела мимо нас, поколотив нас мимоходом».[16]

Из дома Меншикова семья Воейковых выехала в 1826 г.

В числе коммерческих организаций, в разное время арендовавших у Воейковых помещения под конторы, можно назвать Санкт-Петербургско-Азовский коммерческий банк, представителя американской фирмы «Ундервуд», фирму «Спорт», инженера Р. Э. Эрихсона, фотографа И. И. Карпова, портного Краута. Это, конечно, неполный список. В доме находился магазин фабрики Якова и Иосифа Конов (Jacob & Josef Kohn) – известного австрийского производителя мебели, поставлявшего в Россию, в частности, знаменитые стулья из бука с гнутыми ножками. Почитателей оружия сюда приглашала вывеска «Центральное депо орудия», а для любителей сладостей работал магазин фабрики «Г. Ландрин». На первом этаже дома располагался магазин товарищества М. С. Кузнецова – во второй половине XX столетия его помещение долгое время занимал магазин «Фарфор. Стекло. Хрусталь», а ныне здесь открыт ресторан.

Санкт-Петербургско-Азовский коммерческий банк учредил во второй половине 1880-х гг. известный русский финансист, купец 1-й гильдии тайный советник Яков Соломонович Поляков, происходившей из уважаемой семьи купцов и промышленников.

История появления этого кредитного учреждения весьма интересна. Поляков входил в число учредителей очень крупного Азовско-Донского коммерческого банка, обслуживавшего, в частности, все судоходство по Черному и Азовскому морям. Кроме того, финансист полностью владел Донским земельным банком. Азовско-Донской банк оказался крайне заинтересован в расширении операций, особенно в период спада судоходства. Ко всему прочему, все валютные операции банка велись через Санкт-Петербург, где котировки определяла Петербургская биржа, а это вело к дополнительным расходам на комиссии столичным финансовым учреждениям. Я. С. Поляков правильно рассудил, что пора открывать в Санкт-Петербурге отделение Азовско-Донского банка и в 1886 г. начал просить об этом Министерство финансов. Финансисту отказали в его просьбе, но одновременно предложили учредить в столице новый банк, для работы с Азовско-Донским банком, что Поляков и сделал.

М. С. Кузнецов

В доме Меншиковых Санкт-Петербургско-Азовский коммерческий банк располагался до 1895 г., переехав затем в собственное здание, сооруженное рядом (Невский пр., 62). Финансовый кризис, начавшийся в 1898 г., сильно подкосил финансовую империю Я. С. Полякова, а Санкт-Петербургско-Азовский коммерческий банк, несмотря на помощь русского правительства, обанкротился.

Длительное время в доме работал фирменный магазин фабрики конфет, шоколада, драже и бисквита Г. М. Ландрина, который считался самым большим в столице. Производство, основанное Георгием Матвеевичем Ландриным в 1848 г., располагалось в собственном доме на Екатерингофском проспекте (ныне – пр. Римского-Корсакова, 7–9).

Продукция фабрики пользовалась большим спросом, особенно разноцветные леденцы (монпансье), которые Ландрин выпускал с 1860 г., причем продавал их без обертки, упаковывая в жестяные банки.

Учредитель фабрики Георг Матвеевич Ландрин (Landrin) родился в 1822 г. в Прибалтике, в городе Ревеле (ныне – Таллин), в 1840-х гг. приехал в столицу Империи. В 1864 г. его приписали ко 2-й купеческой гильдии, а через семь лет он стал купцом 1-й гильдии. Г. М. Ландрин скончался в 1882 г. в возрасте 60 лет. Все имущество, включая фабрику, перешло вдове Евдокии Ивановне Ландриной (до замужества Максимович). Фабрика «Г. Ландрин» как частное предприятие просуществовала до 1918 г.

Инженер-электромеханик Роберт Эрнестович Эрихсон (1854–1932) занимался устройством вентиляции и отопления, монтажом лифтового оборудования, для чего открыл конторы в Москве, Харькове, Иваново-Вознесенске и, конечно, в Санкт-Петербурге, в доме Меншикова. К числу самых известных работ конторы Эрихсона относится монтаж лифта по проекту инженера А. Штиглера в здании Зимнего дворца. Кроме того, Эрихсон являлся генеральным представителем в России завода электротехнических принадлежностей «Браун Бовери и K°» (Швейцария).

Центральная контора Р. Э. Эрихсона находилась в Москве, где жил сам Роберт Эрнестович. В Московской губернии он владел усадьбой в селе Константиново, ранее принадлежавшей Ф. Н. Плевако и П. А. Пушкину.

Контора инженера Р. Э. Эрихсона в доме Меншикова просуществовала некоторое время, а в 1910-х гг. переехала в дом № 92 по Невскому проспекту.

Фотомастерская И. И. Карпова проработала в доме до 1905 г., причем ее владелец, отставной штабс-капитан, занимался изготовлением фотоаппаратов. Для себя он заказывал фотографическое оборудование в лучших фирмах того времени.

На первом этаже дома, в помещении с окнами на Невский проспект, под вывеской «Товарищество М. С. Кузнецова» (позднее – «Т-во братьев Корниловых») открыл свой магазин Матвей Сидорович Кузнецов. Здесь продавалась посуда из фарфора и фаянса, а также различные изделия из керамики. Товарищество М. С. Кузнецова возникло в 1889 г., хотя в 1872 г. он получил по наследству Рижскую фарфоро-фаянсовую фабрику, основанную в 1841 г. его отцом. Кстати, фабрика в Риге продолжала работать и после 1917 г., причем под управлением Кузнецовых, бежавших из России. Ее отобрали у них только в 1940 г., после присоединения Латвии.

Выпуском фарфоровых изделий занимались прадед и дед Матвея Сидоровича, так что дело имело в этой семье свои традиции. Капитал нового товарищества составил 3 млн руб., а центральная контора разместилась в Москве, на Мясницкой улице. Уже к началу XX столетия «Товарищество производства фарфоровых и фаянсовых изделий М. С. Кузнецова» производило более 60 % от числа всех изделий из фарфора в Российской империи. В собственности Кузнецовых фабрики находились до 1918 г., но в советское время продолжили работать. Самих бывших владельцев и их родственников, как и положено, отправили в лагеря в Сибирь, и лишь небольшая часть Кузнецовых, оставшись в Латвии, сумела уехать на Запад.

Последним владельцем дома перед революцией значится Русско-Азиатский банк, появившийся в результате объединения Северного и Русско-Китайского банков. Северный банк, кстати, ранее купил здание обанкротившегося Санкт-Петербургско-Азовского коммерческого банка, располагавшееся, как уже говорилось, по соседству с домом Меншиковых. Там же, на Невском пр., 62, обосновался и новый Русско-Азиатский банк. Во главе нового финансового учреждения встал известный русский промышленник Алексей Иванович Путилов. За семь лет, то есть к 1917 г., банк вырос в одно из крупнейших кредитных учреждений страны, ведя финансовые операции по всей Империи и за границей. Даже после национализации банка в России его отделения в Китае и Франции несколько лет продолжали обслуживать клиентов. Приобретение дома у семьи Меншиковых произошло в 1915-м или 1916 г.

После Февральской революции в доме Меншиковых находилась редакция газеты «Новая жизнь», которую издавали Алексей Максимович Горький (редактор) и Александр Николаевич Тихонов (издатель). Первый номер газеты вышел 18 апреля 1917 г. Кроме Горького и Тихонова (псевдоним А. Серебров), в газете печатались экономисты В. А. Базаров и Н. Н. Суханов, историк Н. А. Рожков, публицист Б. В. Авилов, литературовед В. А. Десницкий и многие другие. Сам А. М. Горький за время существования издания опубликовал в нем более 80 статей, в том числе знаменитый цикл «Несвоевременные мысли», критиковавший большевиков. Стоит отметить, что газета в основном выступала на стороне Ленина и Троцкого и, как могла, боролась с Временным правительством. Большевистское правительство закрыло газету «Новая жизнь» 16 июля 1918 г.

Невский пр., 64. Фото 2000-х гг.

Поэтесса З. Н. Гиппиус в своем дневнике 28 и 29 октября 1917 г. записала: «Все газеты, оставшиеся (3/4 запрещены), вплоть до «Нов<ой> Жизни», отмежевываются от большевиков, хотя и в разных степенях. „Нов<ая> Жизнь“, конечно, менее других. Лезет подмигивая, с блоком, и тут же „категорически осуждает“, словом, обычная подлость. <…> Газеты все задушены, даже „Рабочая“; только украдкой вылезает „Дело“ Чернова (ах, как он жаждет, подпольно, соглашательства с большевиками!), да красуется, помимо „Правды“, эта тля – „Новая Жизнь“».

Оглавление книги