Книга: Русский Лондон

Свидетельства русско-британских связей

Свидетельства русско-британских связей

Многочисленные и самые разнообразные свидетельства 450-летней истории русско-британских связей можно видеть на улицах и в парках, домах британской столицы. Они есть и в центре города, и на окраинах его. История некоторых из них хорошо известна и документирована, а вот других теряется во тьме веков.

Среди вот таких сразу же обращают на себя внимание те городские названия, в которых есть русские корни. Конечно, тот, кто оказался недалеко от станции метро Bayswater или Queensway и попал на перекресток улиц Московской (Moscow Road) и Санкт-Петербургской (St. Petersburgh Place), задастся вопросом: почему здесь в непосредственном соседстве эти знакомые всем названия?

Читатель будет ждать ответа, но… это как раз пример того, что объяснение так и не удалось найти. Можно только высказать несколько предположений, которые я сейчас и изложу.

Рядом с этими улицами к магистральной улице Bayswater Road выходит небольшая площадь Орм-сквер (Orme Square). Несмотря на название square (т. е. площадь), это, по сути дела, двор, открытый к улице и ограниченный с трех сторон зданиями.

Название «площади» было дано по фамилии: в начале XIX в. широкое строительство предпринял тут Эдуард Орм, торговец гравюрами с Бонд-стрит. Он приобрел несколько участков и стал возводить дома. Его строительная деятельность пошла довольно успешно, и еще более успешной была его торговля строительными материалами, в частности гравием, песком, добытыми из близко расположенных Кенсингтонских разработок. Он же, возможно, и проложил две новые улицы – Petersburgh (позже St. Petersburgh) Place и дорогу, ведшую к Moscow Cottages, вероятно, к небольшим домам-коттеджам, которая стала назваться Moscow Road, а также и Орм-сквер (Orm Square). В центре этого двора-площади – небольшой сад, перед которым стоит сдвоенная колонна с орлом на ней.

Есть рассказ о том, что Орм во время визита Александра I в Лондон договорился поставить в Россию два корабля, нагруженных гравием (!), предназначенным для восстановления Москвы, и что в память этой сделки и назвали эти улицы. Этот рассказ вызывает сомнение, ибо заключение сделки на поставку материалов во время визита императора не представляется вероятным, да и зачем было везти из Англии строительные материалы, изобилующие в России? Думается, что улицы были так названы на волне всеобщего воодушевления, вызванного приездом «спасителя Европы» в 1814 г. Очень возможно, что орел, восседающий на колонне Орм-сквер, тоже отмечает этот визит. Правда, он не похож на русского императорского двуглавого орла, но не в этом было дело, должно быть, именно таким представлял себе его неизвестный скульптор. Эдуард Орм известен в лондонской истории не только «русскими» улицами: он в 1807 г. издал посвященный Александру I ныне очень редкий альбом, включающий в себя восемь раскрашенных от руки изображений, под названием «Costume of the Russian Army from a collection of drawings made on the spot and now in the possession of the Right Honourable the Earl of Kinnaird, containing a portrait of His Majesty the Emperor of all the Russians. 1. the Body Guard. 2. Foot Guards. 3. Chasseur Guards. 4. Guard at Night. 5. Infantry. 6. A Sailor. 7. A Soldier of the Police. 8. A Cosack». («Форма российской армии из собрания рисунков, сделанных на месте, находящихся ныне в коллекции достопочтенного графа Киннэрда с портретом Его Величества Императора всех русских. 1. Телохранитель. 2. Гвардеец-пехотинец. 3. Гвардеец-егерь. 4. Гвардеец в ночном дозоре. 5. Пехотинец. 6. Моряк. 7. Полицейский. 8. Казак»).

Около площади Орм находятся также Орм-лейн (Orme Lane) и Орм-корт (Orme Court). Последний упомянут в нашумевшем детективе «Код Да Винчи». Здесь находится лондонский центр католической организации Опус Деи (Opus Dei), что переводится, как «работа для бога». Она призвана распространять христианское учение, занимаясь благотворительностью, образовательными и культурными проектами по всему миру.

Существенно меньше можно сказать о других русских названиях на карте Лондона. Так, около Тауэра, в самой старой части города, есть Muscovy Street, которую можно перевести как Московитская улица, что может говорить о том времени, когда Россию знали как Московию, а ее жителей звали московитами. В Лондонской энциклопедии делается предположение, что названа она была по таверне «Царь Московии», находившейся недалеко от этой улицы на Грейт Тауэр-стрит (Great Tower Street) на месте дома № 48 (см. главу «Петр I»).

Есть несколько улиц с именем страны – Раша-корт (Russia Court), Раша-роу (Russia Row), Раша-лейн (Russia Lane), Раша Док-роуд (Russia Dock Road), Раша-уок (Russia Walk).

Первые две находятся в Сити, совсем рядом с улицей Чипсайд (Cheapside), на которой поселили первого русского посла Осипа Непею (см. главу «Первые контакты»[250]), и, может быть, эти названия были связаны с пребыванием посла тогда[251].

Раша-лейн находится районе Бетнел-грин (Bethnal Green), в викторианское время одном из самых бедных районов города, в котором большой процент населения составляли еврейские эмигранты, покинувшие Россию.

Происхождение названия неизвестно, но так как тогда рядом находились еврейская синагога и различные еврейские учреждения, то можно предположить, что переулок назвали так потому, что всех, кто эмигрировал из России, независимо от национальности называли русскими.

Раша Док-роуд явно связана с русско-британской торговлей – она находится в том районе, где был док, который так и назывался – Русский. Рядом находились Русский двор (Russia Yard) и Онежский двор (Onega Yard). Соседняя улица Раша-уок (Russia Walk) имеет второе название Архангел-стрит (Archangel Street). Интересно отметить, что рядом находится улица Odessa Street. Можно предположить, что тут были какие-то либо склады, либо учреждения, связанные с торговлей через одесский порт, который являлся основным пунктом по вывозу сельскохозяйственной продукции юга России. Кроме нее в Лондоне есть еще две улицы под одинаковым названием Odessa Road. Происхождение этих названий точно определить затруднительно, хотя и можно предположить, что там селились эмигранты из России, в особенности из Одессы.

Экологический парк Раша-док Вудлэнд (Russia Dock Woodland) находится в районе Ротерхайт. Этот парк устроен на месте большого бассейна Русского дока. Его закрыли в 1969 г., засыпали землей и разбили парк, ставший в этих местах одним из самых лучших. От старых доков еще сохранились рельсы, по которым двигались краны, и тумбы для швартовки, так называемые кнехты.

О следующей улице можно сказать, что история появления ее названия на лондонской карте хорошо известна – это Воронцовская (Woronzov Road). Она находится на севере-западе Лондона, недалеко от станции метро St. John’s Wood.

Посол Российской империи граф Семен Романович Воронцов провел на дипломатическом посту в Лондоне почти двадцать лет – с мая 1784 г. до отставки в мае 1806 г., но и после отставки он не покинул Лондон и продолжал жить в нем – ведь его любимая дочь вышла замуж за одного из самых знатных английских аристократов, графа Герберта Пемброк да и сам он превратился в завзятого англомана и не захотел покидать любимую страну. Он завещал передать 500 фунтов стерлингов на постройку богадельни для неимущих в приходе церкви св. Марии ле-Боун. Эта богадельня сохранилась, и в ней помнят имя своего благотворителя. Улицу, проложенную в 1843 г. рядом, назвали по имени С. Р. Воронцова, и там 26 ноября 2002 г. (см. главу «Русские послы») открыли мемориальную доску, на которой написано:

В Лондоне есть несколько мемориальных досок, посвященных различным событиям русско-британских связей или же тем лицам, которые приехали в Великобританию и жили там.

Так, например, в память 300-летия Великого посольства Петра I рядом с большой шелковицей в парке Сейес-корт 16 июля 2002 г. открыли мемориальную доску с надписью: «Дерево Петра Великого», а в честь посещения загородного имения графов Пемброк великим князем Николаем Павловичем у дуба, посаженного им в 1817 г., также поставлена мемориальная доска.

Из многих известных политических деятелей, живших в Лондоне, мемориальными досками отмечены только трое: Герцен, Кропоткин и Ленин.

В Орсет-хауз (Orsett House) Герцен прожил почти три года: с ноября 1860 г. по июнь 1863 г. На стене особняка мемориальная доска, одна в Лондоне, отмечающая место, связанное с Герценом, с таким текстом: «Greater London Council Alexander Herzen 1812–1870 Russian Political Thinker lived here 1860–1863».

Единственное место в Лондоне, где помещена мемориальная доска, посвященная Петру Алексеевичу Кропоткину, двухэтажный дом № 6 по улице Креснт-роуд в районе Бромли: «Kropotkin, Prince Peter (1842–1921), Theorist of Anarchism, lived here. 6 Crescent Road Bromley 1989».

Основатель советской России Владимир Ильич Ленин, пять раз с 1903 по 1911 г. приезжавший в Лондон, останавливался во многих местах города, из которых одно имеет мемориальную доску. Она помещена на доме на Перси-серкус с такой надписью: «Vladimir Ilyich Ulyanov 1870–1924 Founder of the USSR Stayed in 1905 at 16 Percy Circus which stood on this site» (см. главу «Эмиграция»).

Только один представитель русского искусства (за исключением балерин), удостоившийся мемориальной доски – композитор Николай Карлович Метнер, обосновавшийся в Лондоне в 1935 г. Он снимал небольшой скромный дом № 69 на севере, на улице Уентворт (69, Wentworth Road), и жил там до кончины в 1951 г. На доме помещена мемориальная доска: «Nicolas Medtner composer and pianist lived in this house from 1935 to 1951».

В Лондоне есть несколько памятников, напрямую связанных с Россией. Это, прежде всего, памятники, отмечающие посещение Англии царем Петром I в 1698 г. Их в Лондоне два, и оба были открыты в связи с празднованием трехсотлетия Великого посольства.

Небольшая статуя царя на невысоком круглом постаменте поставлена в саду резиденции русского посла на Кенсингтон Пелэс-гарденз. Памятник имеет камерный характер – ведь он стоит в саду, на небольшой лужайке перед цветочной клумбой, но авторы сумели выразить значительность момента: молодой Петр, выпрямившись во весь рост, как будто всматривается в новые, только что открывшиеся для него картины английской столицы. Авторы памятника, открытого в 1998 г., Людмила Богатова и Олег Сальников.

На постаменте надпись: «Presented in 1998 by LVA (UK) Ltd to commemorate the 300^th anniversary of the visit to England of Tsar Peter and His Great Embassy» («Преподнесен в 1998 г. фирмой LVA (UK) Ltd в память 300-летия посещения Англии царем Петром и его Великим посольством»).

Другой памятник Петру находится в Детфорде, недалеко от тех мест, где он жил и где работал на верфях. Этот памятник также был открыт в связи с юбилеем Великого посольства, но существенно позже, чем памятник в саду посольской резиденции, – 5 июня 2001 г.

Слева сбоку надпись по-английски: «Peter The Great. Russian Czar Peter the Great Arrived in England in January 1698 and stayed in Sir John Evelin’s House "Sayes Court" in Deptford for four months. This monument is erected near the Royal Shipyard where Peter the Great studied the English Science of Shipbuilding. The Monument is a Gift from the Russian People and Commemorates the Visit of Peter the Great to this Country in Search of Knowledge and Experience». А справа не совсем грамотный перевод этой надписи: «Петр Первый. Великий российский царь Петр Великий приехал в Англию в январе 1698 г. Почти четыре месяца жил в доме сэра Джона Ивлина Сейес Корт в Детфорде. Памятник воздвигнут у бывших королевских доков, где Петр Первый изучал науку английского кораблестроения. Монумент – дар российского народа в память 300-летия визита русского царя в поисках знания и опыта»

И справа по-английски другие надписи: «Peter the Great Educational Trust England, Russia. London Borough of Greenwich and Lewisham. Granite: «Vozrozhdenie» St Petersburg, Russia. Bronze: Tallix, New York, USA. The site is provided by «Fairview New Homes», «Roszarubezhcentre», Russian Embassy». «Образовательный трест Петра Великого (Англия–Россия), городские советы Гринвича и Льюишема. Гранит: «Возрождение» С.-Петербург (Россия). Бронза: «Талликс» Нью-Йорк (США). Участок под памятник предоставлен «Файрвью Нью Хоумз», «Росзарубежцентром», посольством России».

Памятник поставлен перед жилым домом на правом берегу Темзы (Greenfell Mansions, Glaisher Street, Deptford). Автор его – скульптор Михаил Шемякин, «прославившийся» толпой каких-то монстров, подаренных им Москве и поставленных на Болотной площади, и безобразной фигурой царя Петра в Петропавловской крепости в Петербурге. Оба эти памятника вызвали негодование жителей и Москвы, и Петербурга.

В Лондоне, недалеко от тех мест, где были детфорские верфи, на невысокой площадке, ограниченной балюстрадой, куда ведут пять гранитных ступеней, поставлены в ряд пухлый шут-карлик, почему-то с навигационным приборами в руках (скульптор как бы подчеркивает, что эти морские приборы были просто шутовской игрушкой), потом вытянутая, искаженных пропорций статуя Петра и справа от нее кресло с высокой спинкой (на которое, как говорят, скульптор предлагал усаживаться посетителям, но желающих побыть в этой диковатой компании не находится). Всего перечисленного автору показалось мало, и неизвестно зачем он добавил еще пару пушек рядом.

Думается, что за всем этим обилием случайно собранных фигур и предметов скрывается не что иное, как приверженность шаблонам, бедность мысли и отсутствие таланта. Сам царь – карикатурная, непропорциональная фигура на ножках-спичках, выглядящая еще более уродливо рядом с толстой приземистой фигуркой шута.

Скульптор, отвечая на предсказуемое удивление зрителей по поводу карикатурности главного героя, спешил сказать, что он основывался на пропорциях восковой статуи царя, находящейся в Эрмитаже. Однако нельзя утверждать, что эта статуя полностью отвечает действительности, но даже если это и так, то подхватывать с какой-то злорадностью самые неприглядные черты героя – мол, смотрите, как ваш кумир отвратителен – не кажется необходимой чертой в такого рода памятниках. Тем более что существует прижизненный портрет царя художника Готфрида Кнеллера, изображающий красивого, полного энергии молодого человека. Сохранились отзывы современников именно об этом портрете, как об очень похожем.

Памятник Петру является подарком («безвозмездным» (!), как было написано в одном газетном сообщении) от «русского народа» английскому. Не знаю, каковы отзывы самих англичан об этом неприглядном подарке, но, возможно, отказаться было несколько неудобно…

Другие памятники в Лондоне относятся к военной истории Британии и России. Это, прежде всего, памятник английским гвардейцам, погибшим в Крымской войне.

Война возникла из-за агрессивных стремлений николаевской России покончить с Турцией, этим, как называл ее император Николай, «больным человеком Европы», твердой ногой стать в Стамбуле и тем самым в значительной мере установить свой контроль на Ближнем Востоке, угрожая интересам Франции и торговым путям Великобритании. Конечно, эти государства были вынуждены поставить заслон на пути агрессии. В результате блестящей, еще невиданной в истории военного искусства десантной операции, проведенной за несколько тысяч километров от основных баз, союзные войска высадились в Крыму и нанесли тяжелые поражения русской армии.

Памятник находится на площади Ватерлоо (Waterloo Place) около улицы Пэлл-Мэлл. Он возведен в память погибших 2162 офицеров и солдат пехотной гвардии. На пьедестале – женская статуя с лавровыми венками, ниже, на южной стороне пьедестала – три бронзовые фигуры гвардейцев. На пьедестале находятся доски с изображением сцен победных сражений при Альме, Инкермане и Севастополе. Фигуры и доски изготовлены из металла русских пушек. Надо сказать, что один из высших орденов Британской империи – крест Виктории, который дается только за выдающиеся боевые заслуги на поле боя, был учрежден после Крымской войны. До сих пор он делается из русского металла, добытого из захваченных тогда пушек.

Справа и слева от основного памятника – две статуи. Слева изображена национальная героиня Великобритании сестра милосердия Флоренс Найтингейл, организовавшая санитарную службу во время войны и впоследствии приложившая много усилий для создания системы подготовки сестер милосердия. Она изображена со свечой в руках: многие раненые вспоминали, как она обходила палаты со свечой, чтобы увидеть своими глазами, как себя чувствуют раненые; справа – статуя военного министра в начальном периоде Крымской войны, друга Флоренс, лорда Сиднея Герберта (племянника русского посла графа Семена Романовича Воронцова).

Еще один памятник воинам, погибшим в Крымской войне, находится в Вуличе (Woolwich) перед зданием казарм Королевских артиллерийцев. Он возведен в 1860 г.

Другая группа памятников относится ко Второй мировой войне. В парке имени Джеральдин Мэри Хармсуорт (Geraldine Mary Harmsworth) к западу от Имперского военного музея находится памятник 27 миллионам советских граждан, погибших в войне 1941–1945 гг. Он сооружен на добровольные пожертвования на земле, предоставленной местным муниципалитетом, по проекту скульптора Сергея Щербакова, а гранитная мемориальная плита исполнена британским мастером Гэри Бризом. Памятник весьма выразителен: стилизованная фигура со склоненной головой держит на поднятых руках поминальный колокол. Памятник открыт 9 мая 1999 г. британским военным министром Джорджем Робертсоном и русским послом Юрием Фокиным в присутствии представителя королевской семьи Майкла, герцога Кентского.

На мраморной плите надпись: «ВЕЧНАЯ ВАМ ПАМЯТЬ THIS MEMORIAL COMMEMORATES THE 27 MILLION SOVIET CITIZENS & SERVICE MEN & WOMEN WHO DIED FOR THE ALLIED VICTORY IN WWII WE SHALL REMEMBER THEM» («Этот мемориал напоминает о 27 миллионах советских граждан, военнослужащих, мужчин и женщин, погибших во имя победы союзников во Второй мировой войне. Мы будем помнить о вас»).

Слева надпись по вертикали: «THIS MEMORIAL WAS RAISED / BY PUBLIC SUBSCRIPTION IN / GREAT BRITAIN AND RUSSIA ЭТОТ ПАМЯТНИК ПОСТРОЕН НА ЧАСТНЫЕ ПОЖЕРТВОВАНИЯ В РОССИИ И ВЕЛИКОБРИТАНИИ».

Два других памятника посвящены трагическим событиям Второй мировой войны. Один из них напоминает нам о преступлениях сталинского режима – убийстве десятков тысяч польских солдат, офицеров и гражданских лиц, захваченных в плен после нападения Советского Союза на Польшу в 1939 г. Памятник в виде высокого гранитного черного обелиска воздвигнут в 1976 г. на кладбище Ганнерсбери (Gunnersbury Park) на западе Лондона.

Во время войны в 1943 г. немецкая армия обнаружила массовое захоронение на советской территории, могилы, в которых находились тысячи трупов польских солдат и офицеров, – это было настоящим подарком для пропаганды Геббельса, объявившего на весь мир о зверствах большевиков. Естественно, советские власти все отрицали и перекладывали вину на немцев, они создали комиссию из послушных им общественных деятелей, которые под страхом смерти были готовы свидетельствовать о чем угодно.

Всего в нескольких лагерях и тюрьмах в апреле – мае 1940 г. было убито 21 857 человек – Катынь, Катынский лес стал символом этой трагедии польского народа.

Советские официальные лица много лет отрицали сам факт расстрелов и упорно перекладывали вину на немецкие власти. Еще во время Нюрнбергского процесса поднимался вопрос о советских зверствах, но союзники не хотели возбуждать недовольство Советского Союза и только сравнительно недавно, в конце 1980-х гг., признали факт убийства невинных людей.

Во время и после войны союзники воздерживались от публичного осуждения военных преступлений Советского Союза, но в 1970-х гг., несмотря на еще существовавшее сопротивление правительственных кругов Великобритании, боящихся ухудшения отношений с коммунистами, нагло шантажировавших Запад, общественность настояла на предании гласности одного из самых отвратительных злодеяний ХХ в.

Британское правительство все еще упорствовало в попытках не допустить постановки памятника, но местный муниципалитет занял твердую позицию и согласился на возведение мемориала в парке Ганнерсбери, и никто с ним уже ничего не мог поделать.

Открытие памятника, сооруженного на пожертвования, состоялось 1 июля 1976 г. На церемонии не присутствовал никто из чиновников или представителей великобританских военных, только Соединенные Штаты поддержали благородное дело.

Монумент представляет собой высокий черный обелиск на квадратном основании, к которому ведут три ступени. На обелиске изображен польский орел, под ним надпись «KATYN», «1940» и ниже на английском и польском языках:

«Sumienie swiata woіa o swiadectwo prawdzie» («Совесть мира призывает к правде»), «In remembrance of 14,500 polish prisoners of war who disappeared in 1940 from camps at Kozielsk, Starobielsk & Ostaszkow of whom 4,500 were later indentified in mass-graves at Katyn near Smolensk» («В память 14 500 польских военнопленных, исчезнувших из лагерей в Козельске, Старобельске и Осташкове, из которых 4500 были найдены в массовых могилах в Катыни около Смоленска»). На последней ступени три таблички: «This casket contains soil from their grave» («В этом сосуде земля из их погребения»); «Murdered by the Soviet secret police on Stalin’s orders 1940. The soil hereunder came from their graveyard 1990» («Убиты советской тайной полицией по приказу Сталина 1940. Земля здесь взята из их могилы в 1990 году») и «As finally admitted in April 1990, by the USSR after 50 years shameful denial of the truth» («В апреле 1990 года СССР в конце концов признался [в этом преступлении] после 50 лет бесстыдного отрицания правды»).

Еще один памятник свидетельствует о необыкновенной жестокости и преступлениях советского режима, но на этот раз в совершении этих преступлений большую помощь советским убийцам оказали их британские союзники, которые также не хотели возникновения каких-либо противоречий с Советским Союзом. Речь идет о жертвах Ялтинских соглашений между союзниками.

На конференции руководителей стран-союзников – Сталина, Рузвельта и Черчилля – было решено заключить соглашения о выдаче Советскому Союзу всех граждан СССР, освобожденных англо-американскими войсками на территории Европы. Согласно этим соглашениям миллионы были выданы Советскому Союзу и были либо расстреляны, либо отправились на верную смерть в лагеря. Огромную группу составляли те, кто был во время войны отправлен в Германию на принудительные работы, военнопленные, захваченные германскими войсками, и, наконец, собственно беженцы, спасавшиеся от советских порядков, – этнические немцы, казаки, жители прибалтийских государств, представители кавказских народностей. Среди насильно отправляемых в СССР находились и те, кто еще до войны жил в Европе и никак не подпадал под условия Ялтинских соглашений.

Всех их англичане и американцы сгоняли в лагеря и под дулами пулеметов и автоматов погружали в вагоны и отправляли в СССР, несмотря на страшные сцены страданий, когда жертвы этих соглашений, только бы не быть выданными коммунистам, убивали себя, разрезали вены, вспарывали животы, бросались под поезда, женщины на мосту бросали детей в реку и кидались вслед за ними… Миллионы несчастных погибли в СССР.

Многие британские общественные деятели были возмущены пособничеством официальных лиц, и только через много лет была пробита стена молчания. Лорд Бетелл, неутомимый борец за права человека и с коммунистическими режимами, несмотря на препятствия, чинимые Форин-офисом и военными, смог в 1974 г. опубликовать книгу «Последняя тайна» («The Last Secret»), раскрывающую тайны репатриации невинных людей в Советский Союз и позорную роль в этом британских властей. Он и поддерживающие его единомышленники ратовали за постановку памятника «жертвам Ялты», и только после опубликования этой книги и прямого вмешательства Маргарет Тэтчер установка памятника стала возможной.

В 1977 г. Николай Толстой выпустил книгу «Жертвы Ялты» (издана в России в 1996 г.), и тогда общественная поддержка стала еще более весомой – в 1978 г. составлено обращение об основании фонда возведения мемориала, которое подписали члены всех представленных в парламенте политических партий, многие известные ученые и общественные деятели.

В 1982 г. памятник был открыт. Он находится на одной из центральных улиц Лондона Терлоу-плейс (Thurloe Place), напротив музея Виктории и Альберта. Автор его Анжела Коннер (Angela Conner) изобразила выразительную группу из 10 мужских, женских и детских лиц на квадратном пьедестале. На восточной стороне надпись: «THIS MEMORIAL WAS PLACED/ HERE BY MEMBERS OF ALL PARTIES/ IN BOTH HOUSES OF PARLIAMENT/ AND BY MANY OTHER SYMPATHISERS/ IN MEMORY OF THE COUNTLESS/ INNOCENT MEN WOMEN AND/ CHILDREN FROM THE SOVIET UNION/ AND OTHER EAST EUROPEAN STATES/ WHO WERE IMPRISONED AND DIED AT THE HANDS OF COMMUNIST/ GOVERNMENTS AFTER BEING/ REPATRIATED AT THE CONCLUSION OF THE SECOND WORLD WAR/ MAY THEY REST IN PEACE» («Этот памятник поставлен здесь членами всех партий обоих палат парламента и многими другими сочувствующими в память бесчисленных невинных людей из Советского Союза и восточноевропейских стран, которые были заключены в тюрьмы и скончались от рук коммунистических правительств после репатриации в конце Второй мировой войны. Да почиют они с миром»).

Внизу еще одна надпись: «THIS SCULPTURE/ WAS DEDICATED BY/ THE BISHOP OF FULHAM/ ON 2ND AUGUST 1986 TO/ REPLACE THE PREVIOUS/ MEMORIAL DEDICATED BY/ THE BISHOP OF LONDON/ ON 6TH MARCH 1982 WHICH/ WAS LATER DESTROYED BY/ VANDALS TO WHOM THE/ TRUTH WAS INTOLERABLE» («Эта скульптура освящена епископом Фулема 2 августа 1986 г. Она заменила собой ту, которая была освящена епископом Лондона 6 марта 1982 г. и позже уничтожена варварами, для которых правда невыносима»).

Интересное свидетельство давних русско-британских связей сохранилось в одном из самых примечательных лондонских строений – в здании «Монумента», памятника, воздвигнутого в ознаменование прекращения Великого пожара 1666 г. (см. главу «Топография Русского Лондона»). В 1989 г. лондонские реставраторы пригласили меня побывать внутри и подняться на верхушку знаменитого «Монумента», тогда стоявшего в лесах.

…В постаменте открылась незаметная дверца, и мы стали подниматься по крутой лестнице (311 ступеней) на смотровую площадку. Оттуда можно было любоваться прекрасным видом на лондонское Сити, на город в городе. Начали спускаться, и тут мой проводник обратился ко мне:

– Я думаю, вам будет интересно взглянуть на то, что мы нашли совсем недавно.

– Что же?

– Погодите немного.

Примерно на середине лестницы мастера меняли секцию железных перил. Старые детали лежали рядом. Мой знакомый поднял небольшую полосу, повернул ее, и в косом падающем свете я увидел клеймо – изображение соболя.

– Что это? – спросил мой проводник.

– Вот удивительно: ведь так клеймилось русское железо демидовских заводов. – ответил я[252].

В центре столицы Британии, самой мощной промышленной державы мира в XVIII столетии, в одном из самых известных памятников Лондона, использовалось русское железо. Почему же не британское? Ведь стране хватало собственного железа. Но нет, в то время металлургия Англии переживала не лучшие времена – железо выплавлялось на древесном угле, а леса были почти все уже сведены… В Англии в 1770 г. произвели 32 тыс. т чугуна, а в России в 1767 г. – 82 тыс. т. – в два с половиной раза больше. Англия почти полностью зависела от русского импорта. Особенно славились высоким качеством железа уральские демидовские заводы, подавляющая часть продукции которых шла на вывоз в Англию, этот так называемый «заморский отпуск» имел для демидовских заводов огромное значение.

В один из ремонтов, происходивших в конце XVIII в., и было использовано демидовское железо, честно проработавшее в Лондоне 200 лет. Вот так я прикоснулся (буквально!) к России в Лондоне.

Но это было не единственным материальным свидетельством русских связей в Лондоне. Немногие знают о том, что в одном из лондонских архивов хранится автограф… Пушкина. До недавнего времени никто и не знал о нем и, конечно, никто не мог и подозревать, что он находится в лондонском городском архиве, составленном, как и должно быть, из документов муниципальных служб, где автографу поэта из далекой северной страны, казалось, и места не должно быть.

Сообщение о пушкинском автографе появилось в справочнике о русских документах, хранящихся в британских архивах. И вот я, иностранец, беспрепятственно получил право работать в архиве точно так же, как и британский подданный, без всяких писем и справок. На моем рабочем столе лежала большая книга с надписью на затылке переплета «Letters», т. е. «Письма», но внутри переплета находились не только письма, но и самые разные документы – небольшие записочки, высказывания, отрывки из сочинений и конспектов, и все они были замечательны тем, что их авторами были известные люди. И кого только там не было! Наполеон, Вольтер, Шатобриан, Шелли, мадам де Сталь, Вордсворт, Вальтер Скотт, Талейран, Лафайет – словом, там собрался весь цвет политической и литературной Европы. В этом собрании автографов был вплетен и небольшой листок со стихотворением:

Внизу стояла подпись: «АПушкинъ». Это был вариант известного стихотворного послания В. А. Жуковскому 1818 г.

Коллекция автографов принадлежала Саре Софии Фейн, жене Джорджа Вильерса, графа Джерси. Салон леди Сары Джерси в 1810–1840-х гг. был одним из самых модных в столице Великобритании. По словам Байрона, очаровательная хозяйка салона, законодательница мод Лондона, была «самым настоящим тираном, который когда-либо правил модными шутами и заставлял их трясти своими шутовскими колпаками с колокольчиками». Портреты леди Джерси писали известнейшие художники Великобритании – Лоуренс, Ромни, Хоппнер; она послужила прототипом героинь двух романов популярного писателя и не менее известного политического деятеля Бенджамина Дизраели – «Сивилла, или Две нации» и «Конингсби, или Новое поколение».

Леди Джерси была близка к литературному миру и дружила с Байроном. Он посещал ее дом, посвятил ей стихотворение, встречался у нее со многими литераторами. Леди Джерси в числе немногих поддерживала Байрона во время великосветского скандала, разразившегося после того, как его жена порвала с ним всякие отношения. Позднее Байрон часто встречался с леди Джерси после своего отъезда из Англии. Множество известных представителей высшего света, политического и литературного мира часто посещали великолепный дом Остерли-парк, доставшийся леди Саре Джерси от деда – банкира Роберта Чайлдса (см. главу «Топография Русского Лондона»).

На западном фасаде Вестминстерского аббатства находятся фигуры десяти мучеников ХХ столетия. Ниши на западном фасаде, хотя и были предназначены для статуй, долгое время стояли пустые, и только во время реставрационных работ, начатых в 1995 г., было решено поставить в них статуи тех, кто пострадал от притеснений и преследований, и выбрать мучеников многих стран мира. Статуи были освящены архиепископом Кентерберийским в присутствии королевы Елизаветы II 9 июля 1998 г.

В нишах стоят статуи (слева направо): Максимилиана Кольбе (польский монах, добровольно согласившийся умереть за другого в нацистском лагере Аушвитц), Манче Масемолы (девушка из племени в Южной Африке, забитая родителями насмерть за желание креститься), Янани Лювума (епископ Уганды, убитый по приказу диктатора Иди Амина), Мартина Лютера Кинга (борец за права негров, застреленный в городе Мемфис в США), Оскара Ромеро (епископ Сальвадора, убитый правыми за свою защиту свобод и угнетенных), Дитриха Бонхофера (лютеранский пастор, участвовавший в заговоре против Гитлера, арестованный и повешенный), Эстера Джона (занималась благотворительностью в Пакистане и была зверски убита), Лючианха Тапиеди (проповедник в Новой Гвинее, убитый японскими завоевателями) и Ванг-Зиминг (жертва «культурной революции» в Китае, преданный смерти на стадионе в присутствии десяти тысяч собравшихся). Среди них, между статуями Янани Лювума и Мартина Лютера Кинга – статуя великой княгини Елизаветы Федоровны, брошенной большевиками еще живой в шахту в 1918 г. Автором ее статуи является известный в Англии скульптор Джон Робертс, которому принадлежат также еще две другие статуи – Оскара Ромеро и Манче Масемолы[253].

Довольно неожиданные живые свидетельства русско-английских связей находятся в Сент-Джеймском парке – это пеликаны, впервые привезенные в Лондон русским послом в подарок королю Карлу II в 1660-х гг. В дневнике Джона Ивлина (в его доме останавливался царь Петр – см. главу «Петр I») в записи от 29 марта 1665 г. сообщается, что он побывал в Сент-Джеймском парке и видел пеликана, похожего и на аиста, и на лебедя – «меланхоличную водоплавающую птицу, привезенную из Астрахани русским послом».

Традиция иметь пеликанов в королевском парке продолжается до сих пор, но, конечно, они время от времени заменяются другими. Так, в Советский Союз поступали просьбы привезти розовых пеликанов, которых нашли в Калмыкии на озере Маныч, где сохранилась небольшая колония их. Правда, дали им имена, которые у англичан ассоциировались с астраханским заповедником в устье Волги – Астра и Хан. Живут там пеликаны и не российские: в частности, есть и родом из Луизианы.

Оглавление книги