Книга: Вокруг Кремля и Китай-Города

Эпилог

Эпилог

На могиле Петра Дмитриевича Барановского в Донском монастыре лежит валун, по форме похожий на спящего зверя – не то медведя, не то лося. Камень был найден в лесу под Киржачом. Кроме имени и дат, на памятнике высечена вещая птица гамаюн: по легенде, она сторожит родину и к тому же изображена на гербе Смоленска, а ведь родом Барановский был из тех мест.

Но самыми лучшими памятниками этому подвижнику останутся два созданных им музея, в Коломенском и в Андрониковом монастыре, множество воскрешённых шедевров русской архитектуры и конечно же спасённый им храм Василия Блаженного.

Игорь Эммануилович Грабарь прожил долгую и непростую жизнь. Он был директором Третьяковской галереи с 1913 по 1925 год, а также Центральных реставрационных мастерских, Московского художественного института имени Сурикова, а с 1944 года возглавил созданный по его инициативе Институт истории искусств АН СССР и руководил им до конца жизни. Многотомный коллективный труд «История русского искусства», начатый Грабарём ещё до революции, до сих пор остаётся актуальным.

В годы разгула сталинских репрессий Игорь Эммануилович мудро переключился на творческую деятельность, покинув ряд высоких постов, иначе ему неминуемо пришлось бы ставить свою подпись на малопочтенных документах. Но можно ли упрекать человека в том, что ему хватило ума отойти от мясорубки, чтобы не испачкаться? И то, что с 1943 года Грабарь руководил комиссией по приёму вывозимых из Германии художественных ценностей, вряд ли заслуживает упрёка. Война есть война, немцы тоже огромное количество музейных ценностей вывезли с оккупированной советской территории, так что ничего неправильного в ответной мере не было, а участие высококлассного специалиста было гарантией того, что ни один шедевр не будет утрачен.

Пост министра культуры Грабарь никогда не занимал, о чём можно лишь пожалеть. Но что же поделать, если в советской стране эту должность могла занять скорее ткачиха, чем искусствовед и реставратор.

Умер Игорь Грабарь в 1960-м, на девяностом году жизни.

Лазарь Моисеевич Каганович пережил обоих, ему судьба отмерила почти 98 лет.

Рисовать его портрет одной лишь чёрной краской я бы не стал. Ведь этот человек не только разрушал Москву, но и строил её, и Метрополитен имени Кагановича (а такое имя московская подземка носила целых двадцать лет) всё-таки станет для него белым камешком на чаше весов. Хотя груду чёрных камней ему не перевесить.

Каганович участвовал в организации сталинских репрессий и когда работал в Москве, и в бытность свою генеральным секретарём ЦК КП(б) Украины. Кстати, именно оттуда впоследствии он перетащил в Москву одного энергичного и надёжного человечка, Никиту Хрущёва. Ставленник отблагодарил своего покровителя в 1957 году, когда в процессе борьбы за кресло генсека снял Лазаря Моисеевича со всех постов и отправил на мелкие хозяйственные должности, объявив членом «антипартийной группировки Молотова – Маленкова – Кагановича». А в декабре 1961 года бывшего члена политбюро исключили из КПСС, и последние 30 лет жизни он провёл в доме № 50 по Фрунзенской набережной, любуясь из окна Нескучным садом по другую сторону Москвы-реки и сочиняя письма в ЦК с просьбой восстановить его в рядах партии.

Оглавление книги