Книга: Автостопом по Индонезии и к папуасам

Гидростоп: Papua Shipping Lines

Гидростоп: Papua Shipping Lines

Когда я прибыл в порт, особого оживления там не было. По расписанию, пассажирский «Нггапуллу» должен был прийти только завтра. Проверил порт, наудачу – вдруг что-то подвернётся на восток, – ничего не нашёл и заночевал в припортовой мечети. В ней обычно никого, кроме имама, не содержится, и только в дни прибытия пароходов (и особенно при их задержке) можно ожидать явления и молящихся, и ночующих.

Наутро ещё раз пошел в порт – а вдруг? И мне повезло – у причала стояла облезлая грузопассажирская посудина «Km Papua Empat», принадлежащая компании «Papua Shipping Lines». Посудина шла в нужном направлении, причём с остановками по деревням. Мне крупно повезло – сие плавсредство только раз в две недели могло меня поймать, стоянка всего два часа, шло с опозданием от расписания на сутки, да и это расписание висело только в самой посудине. На кораблике ехали мешки, тюки, коробки и папуасы, сопровождающие эти грузы, человек сорок. Этакий водяной лорри. Конечно же, я очень был доволен, что пришёл в порт до появления гиганта Пелни, ведь мне было интересно пригородное морское сообщение!

Капитан взял меня бесплатно, изучив мои справки. Конечно, можно было и заплатить (проезд тут недорог), но и сами моряки постеснялись бы, наверное, взять с меня деньги. Обилечивание происходит уже на борту после посадки и отправления. Билетёр ставит свой столик посреди пассажирского отсека и начинает взывать: «Эй, кто пока не оплатил проезд? Подходим!» И выписывает билет. В пассажирском отсеке – несколько десятков двухъярусных коек, на них лежат разные мужики, дети и бабы. Продают друг другу мандарины и другие фрукты, которые везут с собою. У кого есть что продать, выкладывает на своей полке небольшой кучкой. На нижнем этаже имеется буфет, где буфетчик продаёт бич-лапшу, печенье, чай, кофе и выдаёт мне кипяток. Команда судна, человек десять, питается отдельно на верхнем этаже, варят себе рис, жарят курицу и засыпают перцем.

Компания Папуа Шипинг Лайнс имеет несколько кораблей, из них вдоль северного берега Новой Гвинеи ходят два. По своему расписанию. С остановками во всяких глухих деревнях, на островах, заходит в устья рек. Очень интересно. Как причаливает пароход, бросая канаты с борта, и дети на берегу привязывают их к пальмам и другим прибрежным деревьям… Как собирается народ на берегу, привлечённый гудком парохода, – ведь только в две недели раз приходит сей Гость из Большого Мира, а тут чудо чудное – белый мистер! Компания Папуа Шиппинг не сильно пострадала от моего проезда, наоборот, Белый Мистер имеет некую рекламную сущность – глянь-ка, не так всё плохо, раз даже Белые Мистеры плавают на наших судах! Команда судна старалась создать мне приличные условия плавания, кормили со своего стола, предоставили помывочную комнату, все улыбались. Хотя, конечно, плавание на таком судне не очень комфортно. Плывет он 10 миль в час (вдвое медленнее Пелни), качает его в пять раз сильнее, локатора нет, капитан ведёт судно по компасу визуально, ночью предпочитает стоять (спать), пришвартовавшись к пристани (ничего ж в океане не видно). Запах на судне стоит от дурианов до удобрений каких-то, что везут пассажиры. Плюс разные насекомые, грязь, всё ржавое. С водой напряжёнка. Это вам не «Пелни». Путеводитель «Лонели планет» предупреждает туристов, что плавать на этих посудинах весьма некомфортабельно.

На пристанях папуасы подтвердили свойство некоммерческого народа. Нет бы выложить на продажу бананы всякие, фрукты, еду, ведь только дважды в месяц пароход. Нет! В основном, бетель (жевательная гадость, мерзкая на вкус), ну и редко какие плюшки, и морские гады, живые и жареные, огромные раки. Арбузы продавали только в одной деревне. Я честно вылезал в каждом селе, надеясь поддержать наиболее предприимчивых папуасов, купить у них чего вкусного. Часто и поддерживать некого было, в других случаях я потом чувствовал себя не так хорошо, как хотелось бы (после употребления блюд).

Вновь подтвердилось отсутствие дорог. В некоторых сёлах, через которые (судя по карте) должна была проходить большая приморская дорога – не было ни одной машины, ни следов машин на земле. Другие посёлки были островками цивилизации, там были мотоциклы, но, видимо, привезённые с Большой земли на пароходе. В некоторых устьях рек, пароход ждал «лонгбоат» – длинная лодка, в которую пересаживались пассажиры, мечтающие уплыть вверх по реке, в ещё более удалённые посёлки. Такие реки выполняют роль дорог на Новой Гвинее. Если иметь много времени, можно попробовать уплыть далеко вверх по течению, в центральные районы острова, и там застрять на пару недель, в ожидании обратного рейса, и стать новым подобием известного путешественника Миклухо-Маклая.

Именно здесь, на Новой Гвинее, прожил много лет с папуасами известный путешественник и этнограф Миклухо-Маклай. За сто с лишним лет до нас, в конце XIX века, он попросил себя высадить на далёком неведомом берегу, и за много лет жизни там освоил и язык, и обычаи тамошнего папуасского племени, а под конец даже стал для папуасов кем-то вроде божества. При этом он не демонстрировал местным жителям ничего сверхъестественного, и взял себе за принцип никогда не врать папуасам. Несколько раз Маклай уезжал оттуда в Большой мир с попутным судном (с которым заранее договаривался), потом опять возвращался, и в конце концов уехал навсегда. Не удивлюсь, если окажется, что в тех местах папуасы до сих пор ждут его нового пришествия. Я был в другом месте, чем наш великий соотечественник, и никаких легенд о нём от папуасов не слышал.

В итоге, через два дня, покачиваясь, я выхожу с судна в порту Сарми, это большое село (даже городок, побольше Энаротали будет) – отсюда, по очередным данным, должна-таки быть наземная дорога в Джайпуру.

Опять, о, поиски дороги! Не было её в Соронге. Нет и в Маноквари. Не было дороги из Набире на Мулью, хотя по всем четырём картам должна была быть. Но здесь дорога должна быть, по сведениям от пакистанцев – то были единственные на Новой Гвинее люди, чья информация всегда подтверждалась.

Пароходы Папуа Шиппинг Лайнс, конечно, очень интересны. Но медленны. Например, от Джайпуры до Маноквари посудина идет неделю (Пелни – 1,5—2 суток). Зато малоденежные граждане ими пользуются, пролетариат, так как проезд значительно дешевле, чем у супермонополиста Пелни. Но обратно из Джайпуры на таких посудинах я бы не поехал!

У меня прежде была гипотеза, что так как Новая Гвинея вся покрыта лесом, то лес должны активно пилить китайцы и весь остров должен быть покрыт лесовозными дорогами, и большие суда должны везти лес в Китай. Так вот, нигде этого ничего не видно на северо-западном берегу Гвинеи. Ни одной лесовозной машины, ни одной лесовозной дороги и ни одной баржи с брёвнами я пока не увидел. Единственной заготовкой леса заняты сами папуасы, которые, как видно, идут порой пешком за много километров, чтобы отнести куда-то найденное и обточенное в лесу бревно. Некоторые продают доски, но штучно, видимо сами настрогали в лесу. Так что моя мысль, что на лесовозах можно куда-то уехать, не подтвердилась. Нет здесь ни дорог, ни лесовозов.

Зато интересно, как колонизируют Новую Гвинею. Как русские осваивали Якутию, Сибирь, Чукотку, Крайний Север. Как заселялась Аляска, север Америки, Африка. Опорными пунктами колонизации служат прибрежные фактории. Сюда везут с «метрополии» людей, товары, ментов, идеи великой и неделимой Индонезии (как где-то и когда-то – России, Великой Британии и прочее). Здесь наибольшая концентрация приехавших индонезийцев, доходящая уже до 50%. Самый «европейский» город – Джайпура. Там ясно показаны всем папуасам преимущества цивилизованной жизни над дикой. Единый язык, письменность одна – вместо 1200 бесписьменных языков, школы, колледжи, магазины и даже (зачаточные) супермаркеты. И даже газеты, интернет, электричество, машины. И раздача старья – сэконд-хэнда – беднейшим папуасам, в обмен на обещание не пугать народ традиционными нарядами, может быть раз в десять лет что-то раздают (иначе я не пойму, откуда они берут эти свои маечки и курточки над голыми задницами).

Кстати, почему куртки есть, а попа – голая? Легко заметить (а может быть зажравшиеся россияне и не замечают уже), что из одежды быстрее снашивается нижняя половина. Носки и ботинки исчезают быстрее всего – обуви хватает примерно на полгода, редко на год; носки рвутся значительно быстрее; штаны тоже полгода носки выдерживают в тёплом климате, в холодном – побольше; трусы тоже истираются, а курткам и шапкам вообще сносу нет. Поэтому не удивительно, что у папуасов голый зад и старая куртка или майка: штаны или износились, или вовсе до них не дошли, а каждый год доставать новые штаны – очень трудно, где их взять-то? Так только учитель, гуру гережа, кепала деса и другие редкие бюджетники могут позволить себе раз в пару лет купить штаны (бывшие в употреблении) на развале в Энаро. А куртки наверное им раздавали в каком-нибудь случае, ну может быть раз в пять лет, когда выборы проходят, или в 1960-х годах, когда папуасов присоединили к Индонезии – вот с тех пор в куртках и ходят, куртка на голое тело, а под курткой – тыква одна на верёвочках.

…Дальше, вдоль побережья, по редким дорогам, по устьям рек, мелкие посёлки, в каждом из них – несколько лавочек, которые держат индонезийские купцы. Пристрастить папуасов к цивилизации. Тут же и сами папуасы учатся торговать, но с земли, у них лавок нет. Торгуют они фруктами и бататом, рыбой и самогоном. Индонезийцы открыли Пед. Университет, мечети и медресе, пытаются внедрить святую исламскую религию, но без толку – всего меньше одного процента папуасов исламизировались. Сильны у них родовые связи, видимо, если примешь «религию оккупантов», так станешь отщепенцем для всего рода. Товары центрального производства из Макассара и с Явы стоят втридорога в далёких посёлках, а в Мулью и Вамену всё везут самолётом – тут и в десять раз может быть накрутка в цене.

Кто же покупает? Что же покупают? На что же покупают?

Понятно, что папуасу нужно продать не одну тысячу бататов, чтобы купить, например, одну лопату для сажания этих бататов, и не одну сотню досок, чтобы купить один топор для изготовления оных. Понятно, что папуас из деревни никогда не сможет позволить себе, например, генератор электричества или телевизор со спутниковой тарелкой (даже если вся деревня типа Эпобуту сложится всем трудом, товаром и деньгами). Но покупают что-то и сами индонезийцы друг у друга; есть и бюджетники – учителя; есть видимо и доплата (за лояльность центральной власти) председателям сельсоветов. Но всё – работа на будущее, цивилизовать папуасов – дело не одного десятка лет.

Может быть есть деньги у миссионеров, священников, – или их снабжают тряпками – ведь важно подкупить тех, кто контролирует умы, воспитывает поколение молодёжи. Детям в школе тоже могут что-то раздавать, конечно не в самых далёких от цивилизации районах, но хотя бы там, куда можно на лодке довезти тряпьё.

Конечно, «западный образ жизни» – его олицетворяют здесь индонезийцы, – вытеснит вскоре «традиционный», как это произошло у 99% населения планеты. Вряд ли кто-то из москвичей, кто на словах любит «экологический стиль жизни», захочет жить в реально экологически чистой деревне типа Эпобуту, спать на земле вокруг тлеющих углей, в хижине, полной дыма, есть на завтрак и ужин один батат, носить в качестве одежды одну котеку, а в случае недовольства политикой правительства – нагадить под столом председателя сельсовета.

Оглавление книги