Книга: Покровка. Прогулки по старой Москве

Дворец истинной барственности

Дворец истинной барственности

Усадьба Разумовского (улица Казакова, 18—20) построена в 1803 году по проекту (предположительно) архитектора Н. Львова.

Как выглядело жилище истинного дореволюционного вельможи? Простого барина начала девятнадцатого века? Понятно, что оно было роскошным, дорогим, обширным. Но не совсем понятно до какой же степени.

Один из ярких образцов этого жанра – владение графа Алексея Разумовского. Оно настолько велико, что значится не под одним, а под двумя номерами.

Давным-давно, в семнадцатом столетии здесь жил датский купец Давид Бахарт. Личность настолько значительная, что в честь него дали название всей местности. Один из современников описывал бахартовы владения: «Подворье, называемое Бахартовым, сплошь деревянное, стоит особняком в уединенном месте… на небольшом холме на самом берегу реки Яузы. У Бахартова дома есть большой фруктовый сад, луг, дающий 40 возов сена в год, и множество прудов и садков для различного лова рыбы».

Затем владение переходит к канцлеру Головкину, после него – в казну, а потом Елизавета Петровна дарит его своему морганатическому мужу – А. Разумовскому. Правда, тот предпочитает Петербург и совершенно не интересуется московскими владениями. Лишь когда усадьбу унаследовал его племянник, Алексей Кириллович, здесь начались довольно ощутимые преображения. В частности, был построен потрясающего вида главный дом с двумя очаровательными флигелями.

Это имение было известным. Юрий Тынянов так описывал его: «В Москве, на Гороховом дворе, были у него построены палаты истинно боярские, из цельных дубовых брусьев; сад был в четыре версты, и в прудах плавала редкая рыба. Он жил среди картин, книг и цветов, изгнав жену, заточив сына в Шлиссельбургскую крепость и не допуская к себе никого, даже родственников, жил в гордости и одиночестве, пугавших хлопотливую Москву. Говорили о жестокости графа».

Так что не только усадьба, но и сам граф был достопримечательностью города.

Более подробно о дворце писал известный краевед М. И. Пыляев: «Дом этот занимал целый квартал, один сад этого большого дома имел в окружности более трех с половиной верст и занимал 43 десятины земли… На всем пространстве его были устроены боскеты, цветники, всевозможные прихотливые аллеи из искусственно подстриженных деревьев; широкие дорожки в нем начинались от дома, высоко насыпанные и утрамбованные, и мало-помалу все делались уже и уже и наконец превращались в тропинку, которая приводила к природному озеру, или на лужайку, усеянную дикими цветами, или к холмику, покрытому непроницаемым кустарником, или вела к крутому берегу реки Яузы».

Берег Яузы смотрелся дико, и в том был особый шарм. Ни обустроенных купален, ни беседок, ни ухоженных дорожек. Только безобразные овраги, буераки и непроходимые кустарники. Противоположный берег Яузы тоже был собственностью Разумовского. Там высились кущи вековых деревьев.

В подмосковной усадьбе графа, в Горенках стояли аккуратные оранжереи, в которых Алексей Кириллович, будучи увлеченным садоводом, сам разводил апельсины и прочие редкостные растения. Он даже вывел новый сорт можжевельника, который назвал по своей фамилии – Rasoumovia. А помогал ему садовник Шпрегнель, более известный как создатель ботанического сада города Санкт-Петербурга.

Здесь же, в Москве, все было нарочито дико.

Зато во дворце хранилась бесподобная коллекция картин, а также бронзы, гобелены, статуи и потрясающий фарфор. В собрании фарфора находился, например, сервиз Екатерины, заказанный царицей в Дрездене.

Собрание, конечно, было действующим. С этого сервиза ели.

Обреталось тут и книжное собрание. Один из современников писал, что только каталог томов пятнадцатого века представлял из себя очень даже толстый фолиант.

Однако сам Разумовский был до чтения не большой охотник. Он предпочитал более натуральные забавы.

Со смертью барина усадьба пошла по рукам, стремительно теряя лоск и роскошь. В конце концов здесь разместился «приют для призрения сирот обоего пола чиновников, умерших от холеры», а также «малолетнее отделение Института обер-офицерских сирот», фельдшерская школа, богадельня и учительская семинария. В величественных залах поселились тоненькие робкие девчушки в одинаковых передничках. И, разумеется, дворец покинула его былая слава.

Оглавление книги