Книга: Кнайпы Львова
«Козел»
«Козел»
На пл. Доминиканской, 3, содержались покои для завтраков и Винница «Старая комната», которую популярно называли по имени владельца Болеслава Козела. Локаль имел несколько залов: Античный, Рыцарский и Малиновый — и был очень уютным, камерным, а цены были выше, чем даже в гостинице «Жорж». Славился изысканной кухней, сюда водили гостей из других городов, чтобы похвастаться львовской гастрономией. Покои Козела никогда не были переполнены, сюда приходили те, кто ценил хороший интерьер и интимную атмосферу с тусклым светом. На стенах висели графические работы.
Завсегдатаями были библиофилы, а также Тиберий Горобец, автор многих юмористических песен и скетчей. Приходила сюда и медицинская профессура. Известным стал веселый случай, имевший место в этой кнайпе в 30-х годах. Один доктор по случаю получения титула лауреата пригласил своих друзей на бутылочку вина в «Козел».
Засиделись они допоздна, хорошо окропили угощение, в конце собрались уходить, но тут герой торжества извиняется и выходит в клозет. Те ждут его в холле. Время идет, но он не появляется. Один из коллег, пан Андрусь, нетерпеливо поглядывает на часы и говорит:
— О, уже без четверти час. Чего этот Стасько так задерживается?
— С ним, случаем, не сделалось плохо? А то он не очень файно (хорошо) сегодня выглядел. Пойду, посмотрю, — отвечает второй коллега.
Один из друзей отлучается, а через минуту возвращается и машет руками.
— Боже! Что за несчастье! Стась заболел! Что-то с ним случилось. Не может выпрямиться.
— Как? Не может выпрямиться?
— Да, наверное, паралич!
Через минуту они уже вели под руки пана доктора, который едва переставлял ноги, согнувшись под прямым углом. Попробовали посадить его в кресло, но из этого ничего не получилось. Доктор не мог выпрямиться. С глазами, уставленными в пол, бледный, с лицом, залитым потом, бормотал нечто невнятное.
Ничего не поделаешь, кто-то предложил вызвать «скорую».
— Не надо, — возразил пан Андрусь. — Лишняя огласка. В конце концов, там наверняка дежурит какой-то болван. Зато отсюда недалеко до дома профессора Островского. Это мой хороший знакомый. Я уверен, что он нам не откажет.
— Да, но Островский это хирург! Может, лучше к невропатологу?
— Где я тебе сейчас возьму невропатолога? Едем к Островскому. Это очень известный врач. Пусть осмотрит Стаська и скажет, что делать.
Вызвали фиакр, еле посадили пана доктора и, придерживая его с обеих сторон, завезли в дом профессора. Когда добрались на место, с помощью извозчика и шимона (консьержа) занесли больного на второй этаж. Услышав его имя, профессор в ту же минуту появился в приемной. Выслушал короткий рассказ друзей и велел отнести пациента в кабинет, а сам на минутку отлучился.
Полусогнутого беднягу положили в виде буквы «Г» на лежаке.
— Ну, все, Стась, не переживай. Ты в хороших руках. Тадзё сейчас придет и займется тобой, — успокаивали они больного, выходя на цыпочках в приемную.
Вот и профессор, одетый в белый халат. Он исчез за дверью кабинета, а обоим друзьям оставалось только сидеть в тревожном ожидании. В душе у них не было уверенности в успехе, потому что чем здесь может помочь хирург? Разве что окажет первую помощь в виде некоего обезболивающего укола, а потом направит к специалисту. Наконец, паралич не относится к легко излечиваемым болезням. Бедный Стась! И надо же, чтобы такое произошло в ресторане!
Прошло, может, минут десять, как дверь открылась, и они увидели профессора с несколько странным выражением лица. Создавалось впечатление, что он сдерживал в себе смех.
— Прошу входить. Ваш приятель здоров и ждет вас.
Ошеломленные друзья переглянулись. Не веря своим ушам, робко направились в кабинет — и увидели доктора, который сидел на лежаке фактически в той же позе, в которой они его привезли.
— Прошу встать, пан доктор, — велел профессор, и к радости друзей больной все же встал, так что не было никакого сомнения, что он выздоровел.
— Но каким образом? — удивились они. — Как вам это удалось? Что за чудо?
Островский рассмеялся.
— Сами видите, что значит, когда за дело берется известный профессор хирургии! Я осмотрел больного и понял, что он находится в уважительном состоянии опьянения. Не мог даже сам раздеться. Я помог ему. И тогда обнаружил, что он застегнул жилет за нижнюю пуговицу своих брюк. Ничего удивительного, что не мог выпрямиться. А вашему таланту убеждать я отдаю должное. Убедить человека, что у него паралич — это надо уметь!
- «Аббазия»
- «Альгамбра»
- «Американская»
- «Багатель»
- «Банзай»
- «Бауркер»
- «Бристоль»
- «Вулій»
- «Голубятня»
- «Гродзицких»
- «Грот»
- «Земянская» («Помещичья»)
- «Кришталева» («Хрустальная»)
- «Кручені слупи» («Винтовые сваи»)
- «Людвиг»
- «Лясоцкий»
- «Мираж»
- «Найсерек»
- «Несподіванка» («Неожиданность»)
- «Нитуш»
- «Палас де Дане»
- «Пегас»
- «Республика»
- «Ройяль»
- «Севилья»
- «Папа Бизанц»
- «Театральная»
- «Италия»
- «Харап»
- «Хлибкевич»
- «Японская»
- «Атлас» — пуп Львова
- «Варшава»
- «Венская»
- «Виктория»
- «Гранд»
- «Европейская»
- «Империал»
- «Карлтон»
- «Cafe De la Раіх»
- «Cafe Rouge»
- «Козел»
- Кнайпа Кучка
- Кнайпа Кребса
- «Лувр»
- Кнайпа Маселко
- Кофейня Миллера
- «Монополь»
- Кнайпа Нафтулы
- «Палермо»
- Ресторан Самуила Райха
- «Рома»
- «Сан Суси»
- «Центральная»
- «Шкоцкая»
- Кнайпа Шнайдера
- «Штука»
- Где во Львове что ели
- Мама Теличкова
- Вождение козы
- Двадцать шестая экскурсия Морской корпус – Подворье Введенской Козельской Оптиной пустыни – Горный институт
- Подворье Введенской Козельской Оптиной пустыни
- Козельщинский Рождество-Богородицкий женский монастырь
- 45. Лубянская площадь и Владимирские ворота
- Павильоны кордегардии
- Италия и Россия
- Глава V. Афины в период расцвета афинской демократии (вторая половина V в.)
- Стоит ли утруждать головушку?
- № 53 Дом А.Г. Чадаева