Книга: Кнайпы Львова

«Рома»

«Рома»

Находилась эта ресторация на ул. Академической, 25, почти напротив кофейни Залесского с входом от ул. Фредра (теперь это кафе «Академическое»), а открылась в 1911 г., интерьер выполнен по проекту Г. Узембла.

С чем было связано название? Возможно, с поговоркой «все пути ведут в Рим», а возможно, с кнайпой «Рим» из легенды о польско-украинском Фаусте пана Твардовского? Известный чернокнижник пытался обмануть черта, пообещав отдать ему свою душу в Риме. Черт должен был долго ждать обещанное, ибо Твардовский и не собирался в Рим отправляться. Но однажды загулял в корчме, и там его нечистый настиг. Потому корчма, собственно, «Римом» и называлась.

Сюда наведывались интеллигенция, офицеры, писатели, актеры, музыканты начала XX в., бывал выдающийся историк Иван Крипьякевич. Здесь часто можно было увидеть элегантных дам преимущественно из еврейских сфер.

Несколько слов о кофейне сказал политический деятель Казимир Жигульский: «Кроме аудитории другим не менее важным местом контактов была кофейня. Я ходил постоянно в «Рому». Это была, так сказать, гуманитарная политическо-литературная кофейня. В «Роме» я не только встречался с коллегами и знакомыми, но также постоянно читал прессу. В этом смысле кофейня была обеспечена в совершенстве, я имел на выбор все важнейшие отечественные и зарубежные газеты немецкие, французские, английские.

В «Роме» я познакомился со многими тогдашними Львовскими литераторами. Мой отец был членом Союза и дружил с его председателем Остапом Ортвином, красочной фигурой тех времен, оригинальным литературным критиком. Он часто сидел в «Роме» и рассказывал разные анекдоты из писательской жизни. Во время войны его уничтожили немцы».

Остап Ортвин был Зевсом Львовского Олимпа. Выглядел как Платон, плечистый, аристократический и гениальный, — так его описывали современники.

Настоящая его фамилия звучала так: Катценельенбоген. Ну, и должен был взять псевдоним.

И хотя он писал мало, но зато много читал, и именно ему принадлежит честь открытия Леопольда Стаффа и Станислава Бжозовского, он вдохновлял Кароля Ижиковского, Лимона Терлецкого и Теодора Парницкого, не говоря уже о целой плеяде молодых поэтов, которыми он верховодил, и так громко выражал свое мнение о только что прочитанной статье в газете, что тряслись большие стекла кофейни. Сюда также приходили любители шахмат.

«Рому» вспомнил выдающийся австрийский писатель Йозеф Рот: «Есть литературная кофейня, которая называется «Рома». Сюда наведываются добропорядочные обыватели, и здесь стираются грани между бюргерством и богемой. Здесь засиживаются сын известного адвоката, режиссер, литератор. За соседним столиком могут сидеть их родственники. Все грани смутные, едва заметные».

«Неимоверное впечатление производили на меня официанты «Ромы», — вспоминал Юзеф Виттлин, — когда в качестве посетителей сидели за столиками кофейни «Ренессанс» и велели себя обслуживать коллегам, которые там работали. Носили крикливо яркие пиджаки и цветные галстуки. Это была праздничная одежда. Черные рабочие смокинги и фраки покоились дома и излучали из себя повседневную усталость».

Только в «Роме» подавали все оттенки кофе-капуцина (капучино) — «Shale Gold», «Shale Nuss», «Nuss-braun», «Braun», «Саро», до самого темного «Schwarzer gespritzt».

«Рома» принадлежала к редким кофейням во Львове, сохраняющим верность даже некоторым устаревшим традициям. Например, при Австрии за одним из столов всегда сидели австрийские артиллеристы, и когда они собирались уходить, то официант звал кассира словами:

— Артилерия платит!

Удивительно, но этот обычай сохранился и при Польше, когда официант давал знать кассиру, какой из столов собирается рассчитаться, несмотря на то, что там уже давно ни одна «артилерия» не сидела.

Сохранила «Рома» также и своих бывших клиентов. Эти одинокие завсегдатаи, ревниво соблюдая все свои привычки, собирались в «интеллигентском» зале со стороны улицы Фредра. Со старых времен появлялись они всегда пунктуально в какое-то время, садились за свой неизменный столик под рыцарским щитом и, попивая свой неизменный черный кофе, просматривали газеты в с годами сложившейся очередности. С регулярностью военного караула переходил из рук в руки стол с газетами, так же регулярно занимались столики с шахматами.

В большом зале «товарищеском» — со стороны ул. Академической — господствовали менее ортодоксальные обычаи. Здесь принято было кочевать от стола к столу, здесь все со всеми и обо всем говорили и жили жизнью одной семьи, взаимно обсуждаемой, и в то же время не способной друг без друга прожить.

Здесь в сопровождении пианиста Юлиуша Габля пел песни кабаре Эмануэль Шлехтер (родился 26 марта 1906 г. во Львове, 11 ноября 1943 г. погиб вместе с женой и маленьким сыном в Яновском концлагере), автор многих песен для польских фильмов и львовских шлягеров, сценария фильма «Сердце батяра». В частности, он написал песни к фильмам с участием Щепко и Тонько: «А ми двай обацвай», «Тільку ві Львові», «За ругатками ходять батяри», «Личаківське танго».

24 мая 1923 г. Смена собственности. Популярная кофейня «Рома» перестала существовать в старом локале, потому что дом купил сенатор Гаммерлинг.

7 июня 1923 г. Кофейня «Рома», как информируют компетентные лица, существовать не перестанет. Зато владельцы в кратчайшем времени приступают к обновлению хорошего локаля.

Оглавление книги