Книга: Большая Никитская. Прогулки по старой Москве

Для великовозрастных забавников

Для великовозрастных забавников

Московский зоопарк (Большая Грузинская улица, 1) основан в 1864 году Русским императорским обществом акклиматизации животных и растений.

Иван Шмелев писал о Зоопарке: «Да, это был сад, новый сад… Дорожки были желтенькие, зеленела трава, сверкал пруд, деревья тронулись в зелень, а за проволочными сетками шустро перепархивали птицы. Всюду развевались сине-красные флаги, и важно колыхались груды цветных шаров. По дорожкам гуляли господа, чистая публика, и прилично подпрыгивали дети в красных и синих шапочках и чистеньких пальтецах с якорьками».

Правда, Антон Павлович Чехов не разделял идиллических взглядов коллеги Шмелева. Он ерничал: «За все лето ни одного посетителя. Оправдываются люди тем, что в саду, мол, все зверье от голода передохло. Это резонно, но только отчасти. Передохло, но не все… Нет слонов, тигров, львов, хамелеонов, но зато есть… желтая собачонка, принадлежащая кустодиям (то есть сторожам – АМ.). Есть блохи, которых на досуге ловят жены сторожей. Есть мухи, воробьи, пауки, инфузории… Наконец, скоро прибудет в сад еще новый, давно уже не виданный зверь… Этот зверь – холера. За прибытие его ручается та старейшая, зловоннейшая вонь, которая ни на секунду не расстается с садом».

Действительность, конечно, находилась где-то посредине. Московский зоосад был вполне обычным: со зверьми, томящимися в клетках, с посетителями, жаждущими игр и развлечений, и с немногочисленными научными сотрудниками, наблюдавшими не столько за животными, сколько за посетителями. Тот же Антон Павлович Чехов с возмущением цитировал:

«17-го сентября 1878 года. Дразнил зверей молодой человек.

17-го сентября. Дразнили зверей трое пьяных.

1-го октября. Дразнили зверей посетители.

8-го октября. Дразнил зверей офицер.

15-го октября. Дразнил зверей кадет.

17-го октября. Дразнил зверей посетитель в чуйке.

6-го декабря. Дразнила зверей публика.

4-го марта 1879 года. Дразнил зверей господин в поддевке.

8-го марта. Дразнил зверей посетитель с дамой.

Не правда ли, научно? Господин в поддевке, кадет и посетитель с дамой дразнили зверей, а отсюда вывод: не дразните зверей, ибо этим вы только дразните ученых, а ученые пишут глупости».

Зоосад сравнивали то с тюрьмой, то со свинарником, то с Ноевым Ковчегом, пытались что-то изменить и переделать – все без толку.

Случались и скандалы. Как-то раз слон Мямлик – достопримечательность, крупнейший слон в Европе – сорвался по весне с цепи и выскочил на улицу. Он шел по Пресне и трубил, а люди в панике бежали в переулки. Когда же некий полицейский сдуру пригрозил ему своею саблей, слон разозлился и едва не разломал гнилую будочку, где прятался смельчак городовой.

Слона в конце концов поймали и отправили обратно в зоосад.

Среди знаменитостей зоосада была и тигрица Машка, воспитанница разудалого московского купчины Михаила Хлудова, вывезенная из Средней Азии и непостижимым образом прирученная. Когда господин Хлудов умер, Машку поместили в зверинец, где она вскоре умерла – слишком скучала по хозяину.

А на Рождество здесь делали Ледяной дом. Один из очевидцев восхищался: «Помню – струящиеся столбы, витые, сверкающие, как бриллианты… ледяного-хрустального орла над „Домом“, блистательного до ослепления… слепящие льдистые шары, будто на воздухе, льдисто-пылающие вазы, хрустальные решетки по карнизам… окна во льду, фестонами, вольный раскат подъезда… – матово-млечно-льдистое, в хладноструящемся блеске из хрусталей… Стены Дворца, прозрачные, светят хрустальным блеском, зеленым, и голубым, и розовым… – от где-то сокрытых лампионов… – разве расскажешь это!»

Первое же послереволюционное начальство пожелало переделать зоосад и превратить его в серьезную организацию. Упразднили проходившие тут ранее спектакли, упразднили и ночные гуляния танцами под оркестр. Здание летнего театра уничтожили. И провозгласили новый тезис: «Зоосад – не зверинец для забавы, а, прежде всего, необходимое государству первостепенной важности научно-исследовательское и культурно-просветительское учреждение».

Однако, несмотря на строгости, зверей сдавали в аренду посольству Америки, украшавшему свои балы экзотикой, и в течение нескольких дней под потолками здания посольства летали экзотические птицы.

А в 1925 году был издан справочник «Московский зоосад». Невзирая на свое научное предназначение, он был написан языком весьма живым: «Бегемот… с огромной головой, широкой мордой и почти волочащимся по земле животом, с могучими клыками. Это страшное чудовище может изрыкать такой могучий рев, что все животные, не исключая льва, приходят от него в трепет».

Бегемоты почему-то пользовались у почтенной публики особым уважением. Москвичи не знали кличек обезьян, слонов и павианов. А вот бегемотов знали именно по именам. Однажды Соломон Михайлович Михоэлс, знаменитый режиссер позвонил своей супруге, Анастасии Павловне Потоцкой и сказал:

– Нас пригласили на прием. Сейчас я за тобой заеду.

И он действительно приехал, и отвез свою супругу в зоопарк – в тот день у бегемотихи родился юный бегемотик.

Этот поступок не был чем-то выдающимся – московских бегемотов почитали все.

Знали бегемота Августа, который был ручным настолько, что позволял сотрудникам почистить себе зубы. Знали бегемота Петрика, известного весельчака, который развлекал различными проказами стоящих в пивной очереди посетителей (разумеется, палатка с пивом стояла рядом с уважаемыми бегемотами). Знали множество других гиппопотамов.

Один лишь раз права московских бегемотов были несколько ущемлены. В войну температура бегемотного бассейна снизилась с 18 до 12 градусов. Тем не менее, как говорится в сборнике статей «Московский зоопарк», изданном в 1949 году, это пошло лишь на пользу, поскольку «явилось одним из моментов, способствующих уменьшению инфекционных болезней».

Словом, москвичам всякое море по колено. В том числе и тем, кто обитает в клетках зоопарка.

Оглавление книги