Книга: Суздаль. История. Легенды. Предания

"Арестантские чуланы" Суздаля. Тюрьма Спасо-Евфимиева монастыря

"Арестантские чуланы" Суздаля. Тюрьма Спасо-Евфимиева монастыря

Спасо-Евфимиев монастырь до сих пор является музеем, и в нем размещено несколько экспозиций, в частности, "Золотая кладовая" (филиал Оружейной палаты Московского Кремля) и "Шесть веков русской книги". Была устроена экспозиция и в "Духовной тюрьме", посвященная Суздальскому политизолятору.

О монастырских тюрьмах еще в прошлые века стоустая молва распространяла самые невероятные рассказы: будто целые десятилетия люди сидели в них без суда и следствия, так как заточали их сюда "по высочайшему повелению" навечно. И имен их назвать никто не может, разве что изредка в каком-нибудь раскольничьем скиту, молясь за своего исчезнувшего собрата, называли посвященным место его заточения. При этом часто называли подземные тюрьмы и "каюты" Соловецкого монастыря или "арестантские чуланы" Суздаля.

В России всякий узник, направлявшийся в "тесное заточение", сопровождался инструкцией, в которой указывалось, как его содержать, как охранять и т. д. Почти каждый из доставлявшихся в монастырскую тюрьму арестантов предварительно подвергался жесточайшему наказанию, о чем говорилось в церковных актах. Например, "бить кнутом нещадно и, вырезав ноздри… скована в ручных и ножных кандалах содержать под крепким караулом". Самых опасных преступников, которых предписывалось держать "до смерти неисходно" в особом уединенном месте, сажали в "каменные мешки". Их устраивали в стенах верхних этажей крепостных башен, а представляли они собой каменное помещение длиной около полутора метров, шириной чуть более метра и высотой три метра. У одной из стен выкладывалась каменная лавочка шириной около метра; маленькое окошечко "каменного мешка" было такого размера, что в него можно было просунуть только руку с едой. В таком месте невозможно было лечь, и несчастный узник годами сидел в полусогнутом положении.

Но самыми ужасными были "земляные тюрьмы", которые обычно устаивались под башнями. Они представляли собой вырытую в земле яму глубиной около двух с половиной метров. Края ее выкладывались кирпичом или просто плитняком; иногда в нее вставлялся сруб, а для спанья узнику постилали солому. Крыша "земляной тюрьмы" состояла из досок, покрытых тонким слоем земли и дерна; в крыше имелось отверстие, в которое можно было поднять и опустить узника и подать ему еду. Отверстие это запиралось на замок, ключ от которого хранился у монахов.

В таких "погребах" разводилось много крыс и паразитов, и часто заключенных вынимали оттуда с отъеденными пятками, носом или ушами, о чем тоже свидетельствуют монастырские акты. Давать же узнику что-нибудь для своей защиты строго запрещалось под угрозой самому оказаться в "земляной тюрьме". За годы заключения в такой тюрьме люди теряли рассудок, а чтобы они не кричали и не протестовали, им нередко отрезали языки.

В допетровское время право ссылать в монастырские тюрьмы принадлежало только царю, патриарху, митрополитам и архиереям, то есть люди попадали туда без решения суда. А.С. Пругавин, еще до Октябрьской революции написавший исследование о монастырских тюрьмах, отмечал, что в них часто отправляли людей, деяния которых не подпадали ни под какую статью гражданских законов. А с точки зрения евангельских истин, они вообще заслуживали всяческого уважения. Но в основном в монастырских тюрьмах сидели так называемые "религиозные преступники", вся вина которых заключалась в своеобразном понимании ими тех или иных вопросов веры, той или иной евангельской истины, а порой того или иного житейского принципа.

Как тюрьма Спасо-Евфимиев монастырь стал известен со второй половины XVIII века, когда в 1766 году императрица Екатерина II учредила "Духовную тюрьму" для "безумствующих колодников": "Для лучшего за ними присмотра и сохранения их жизни, равно чтобы от них какого, по безумию их, вреда кому учинено не было". Вслед за повелением государыни-императрицы издана была особая инструкция, как обращаться с ссылаемыми в Спасо-Евфимиев монастырь колодниками: "Содержать оных безумных в отведенных от архимандрита порожних двух или трех покоях, однако не скованных, и иметь за ними присмотр такой, чтобы они себе и другим… не могли учинить какого вреда, чего ради такого орудия, чем можно вред учинить, при них не было… Буде же который стал сумасбродничать, то в таком случае посадить такого одного в покой, не давая ему несколько времени пищи; и как усмирится, то тогда можно свести его по-прежнему с другими. Кои же смирны и сумасбродства не делают, таких пускать для слушания Божественного пения в церковь, однако же под присмотром караульных". Нельзя не заметить, что при всей строгости инструкция эта отличалась необыкновенным человеколюбием; в ней были строго запрещены не только истязания и пытки, но даже и оковы.

Первыми в Спасо-Евфимиев монастырь попали драгун Никанор Рагозин, отставной капитан Иван Немчинов, Михаил Васильев — слуга князя Урусова (всего десять человек). Но в обители содержали не только душевнобольных, которых размещали в больничных кельях при церкви Николая Чудотворца, отделявшейся от монастыря оградой. Цель и назначение тюрьмы быстро изменилось, и из места содержания безумных колодников она быстро превратилась в место ссылки лиц, провинившихся против церкви и религии — сектан-тов, раскольников, вероотступников и последователей самых различных религиозных течений. День и ночь монастырская тюрьма была на замке, а единственные ворога, которые вели в нее, постоянно охранялись часовыми.

Некоторые из узников содержались в монастырской тюрьме такое время, которое превышало сроки наказания, установленные уголовным законом за самые тяжкие преступления. Непременным условием освобождения из монастырского заточения было полное раскаяние и "чистосердечное отречение" от всех своих "заблуждений" и еретических мыслей. Однако люди, убежденные в правоте своих взглядов, предпочитали окончить дни свои в неволе, но ни от чего не отступиться. А так как в монастырские тюрьмы попадали обычно люди именно такого склада, то очень немногие из них получали свободу, большинство же оставалось там до конца жизни.

Почти 35 лет находился в арестантском отделении священник Золотницкий, дьякон Н.И. Добролюбов (из Нижегородской губернии) провел в монастырской тюрьме 27 лет. Столь длительные сроки заключения превращали узников в мучеников: одни из них страдали за верность своей секте, другие — за расхождение по некоторым вопросам с Православной церковью… А иеромонах Кирик и вовсе двенадцать лет просидел в арестантском отделении "не за какие-нибудь безнравственные преступления, а за свою болезненную раздражительность". В 1900 году Священный Синод направил в тюрьму Спасо-Евфимиева монастыря крестьянина Ермолая Федосеева (Самарская губерния) за то, что тот "жил в пещере и своей лицемерной праведностью привлекал к себе массы простого народа".

В тюрьме Спасо-Евфимиева монастыря сидели также и за "непристойное поведение", и за различные уголовные преступления, и за другие провинности. В начале XIX века несколько лет просидел в арестантском отделении Спасо-Евфимиевой обители один из сыновей графа Кирилла Григорьевича Разумовского, обвиненный в непочтительности к отцу: он поднял (или только хотел поднять) руку на родителя. Впоследствии дерзкий сын впал в помешательство или уже был в таком состоянии, когда был заключен в монастырскую тюрьму. Умер он на свободе в 1825 (или 1826) году.

Конец тюрьме Спасо-Евфимиева монастыря положила приближавшаяся революция 1905 года. Указом 1904 года последние узники арестантского отделения были освобождены, и среди них — крестьянин Федор Ковалев (из Херсонской губернии), замуровавший заживо около двадцати человек (своих родственников и единомышленников) во время всеобщей переписи, которую считал делом Антихриста.

Оглавление книги