Книга: Шоссе Энтузиастов. Дорога великих свершений

Единоверие у Рогожской

Единоверие у Рогожской

Он был одним из трех монастырей, возникших в Москве в XIX веке (два других монастыря – Ивановский и Скорбященский). Новоявленная обитель принадлежала единоверцам. Единоверие – довольно удачная форма компромисса, найденного в борьбе некогда непримиримых врагов – старообрядцев-поповцев и государственной православной церкви.

Первые в отсутствие старообрядческих епископов не могли обзавестись собственными священниками, а ведомство православного вероисповедания отказывалось признавать законными акты гражданского состояния, заключенные без церковного благословения. Из-за этого у богатых старообрядцев-купцов возникали проблемы при наследовании имущества, поскольку доказать родство было практически невозможно.

Выход был найден в форме единоверия. Государственная церковь поставляла принявшим единоверие старообрядцам священников, разрешая им служить по старым, дониконовским книгам и обрядам. Единоверцы, в свою очередь, подчинялись государственной церковной иерархии и вместе с тем получали все права гражданского состояния. Первые единоверческие приходы возникли в 1788 году, а официально единоверие было регламентировано в 1801 году, когда склонный к веротерпимости император Павел I утвердил «пункты о единоверии», составленные митрополитом Платоном.

Идея оказалась плодотворной – правила единоверия приняли многие старообрядцы, в первую очередь из состоятельных кругов. В Москве возникли единоверческие церкви.

Однако, по мнению сына Павла, императора Николая I, процесс «интеграции» старообрядцев шел недостаточно интенсивно. На это указывал и единомышленник императора московский митрополит Филарет, пылавший неукротимой ненавистью к «раскольникам». Ускорить дело было решено насильственными мерами. В 1856 году были закрыты и запечатаны алтари старообрядческих храмов на Рогожском кладбище, в 1854 году у старообрядцев-беспоповцев отобрали часть территории Преображенской общины, а спустя 12 лет разместили в ее постройках Никольский единоверческий мужской монастырь. Чуть ранее, в 1862 году, возник и женский.

Место для него также выбирали с умом – на Владимирском шоссе, рядом с Рогожской слободой, издавна являвшейся местом расселения старообрядцев-поповцев. Благолепие новой обители должно было служить дополнительным стимулом перехода окрестного населения в единоверие. Кроме того, здесь располагалось единоверческое кладбище, на котором уже стояли большая, грузная, бесформенная, крупная церковь и тощая, с непропорциональными членениями колокольня. И собор, и колокольня были выполнены в так называемом «русском стиле», усердно насаждавшемся в середине XIX века Николаем I и его любимым, но весьма умеренно одаренным архитектором К. А. Тоном. Тем самым строительные работы во вновь созданном монастыре можно было свести к минимуму. Его даже не стали обносить со всех сторон капитальной оградой, лишь от шоссе его отделяла невысокая стенка, представляющая некое подобие крепостной стены игрушечного размера. Там же, вдоль шоссе, в 1873–1876 годах по проекту архитектора Н. А. Ипатьева соорудили трапезную с церковью Николая Чудотворца. В 1884 году тот же зодчий перестроил монастырскую ограду. Все постройки были украшены мелкими, выполненными в кирпичной кладке узорами. Словом, стандартный набор, ставший традиционным для многих русских монастырей. По бывшей кладбищенской церкви, преобразованной в монастырский собор, обитель получила название Всехсвятской.

Главные сооружения монастыря – собор и колокольню – проектировал архитектор П. П. Буренин. Особыми талантами он не отличался, но все же его фигура представляет определенный интерес – прежде всего потому, что он стал одним из пионеров «русского стиля» и взялся за его освоение чуть ли не раньше самого К. А. Тона. Собор Всехсвятского монастыря был выстроен в 1840–1843 годах, когда программное тоновское творение – храм Христа Спасителя – еще не вышел из стадии нулевого цикла.

Храм Всех Святых и колокольня Всехсвятского единоверческого монастыря. Архитектор П. П. Буренин

О П. П. Буренине стоит вспомнить еще и потому, что он был отцом журналиста и литератора В. П. Буренина, получившего в свое время широкую известность из-за крайней резкости и полной беззастенчивости своих печатных выступлений. Сегодня о Буренине-сыне еще вспоминают, а его отец-архитектор прочно забыт. Ему не повезло – большая часть его построек не дошла до наших дней, и потому зодчий редко упоминается в работах по истории русской архитектуры. Вот и буренинские постройки Всехсвятского монастыря снесли в 1934 году. Сохранились лишь фрагменты ограды и Никольская церковь.

Оглавление книги