Книга: Америка глазами русского ковбоя

Огалала

Огалала

21 мая

По дороге в Огалалу ко мне подъехал Ли Глиб и поинтересовался, нуждаюсь ли я в чем-либо. Мы познакомились с ним еще в Норд-Плате, и с тех пор он периодически навещал меня по дороге, подвозя то бутерб роды, то трубочный табак, то початки кукурузы для лошади. Он владел бизнесом по производству гипсовых скульптур для садов и парков. Работы очень много, пора расширяться, но трудно найти надежных помощников.

Только недавно Ли перевалило за 30 лет. Это высокий рыжий тевтонец с пшеничными усами, как у киношного Тараса Бульбы, и голубыми распахнутыми глазами. Ему чрезвычайно понравилась идея путешествия на телеге. Когда-нибудь, может, и сам отправится, а пока помогает мне, чем может. Он-то и посоветовал переночевать на территории ярмарки, в следующем ковбойском городке Огалала.

Дорога дается с трудом, лошадь потеет и часто спотыкается. На подъезде к Огалале Ваня споткнулся на передние ноги и упал на колени, расквасив в кровь губы. Слава Богу, смог подняться. Ох, как мне страшно сделалось – что же я не то с ним сделал? Я слез с облучка и, ведя оставшиеся километры лошадь за собой, тишком добрался до Огалалы.

Название свое город получил от имени индейского племени и с давних пор славится неукротимостью нравов его гостей и хозяев. С 1867 года, после постройки железной дороги, сюда пригоняли скот из Техаса и других южных штатов. Потом его грузили в вагоны и отправляли на бойни Чикаго.

Истосковавшиеся по городской жизни ковбои устраивали здесь разборки, после которых менее расторопных во владении оружием увозили на местное кладбище. Легенда рассказывает, что чужестранец был убит двумя ковбоями только за то, что ел не вареные, а испеченные бобы. Это нарушало кулинарный этикет аборигенов. Город получил кличку «Содома и Гоморры прерий», но местные жители предпочитают называть его Столицей ковбоев.

Эрл Вольф, управляющий ярмаркой, на которую я приехал, согласился нас принять и разрешил Ване пастись на всей территории. Очень беспокоило меня, почему же он все-таки упал по дороге. Мы съездили с Эрлом в ветеринарную клинику, и доктор Рон Мурхэд согласился осмотреть лошадь. Не найдя ничего серьезного, на всякий случай дал глистогонного и посоветовал хорошо отдохнуть. Я и сам об этом мечтаю, да негде.

Владельцы элеватора пожертвовали мешок зерна, и Ваня, сняв пробу, почувствовал себя лучше. Но я так и не мог понять причину его падения.

Мой друг Ли Глиб, живший с семьей здесь, в Огалале, пригласил к себе на обед. Жена, Сэнди, на 14 лет старше Ли, имела двух сыновей от предыдущего брака, которых он усыновил. Я был восхищен, с какой любовью и вниманием он возился с ними, обучая своему ремеслу и помогая в приготовлении уроков.

Когда речь зашла о судьбе знаменитого охотника Оле, оказалось, что живет он рядом, на соседней улице. Не откладывая надолго, решили мы с Ли его навестить.

Угловой домишко, давший пристанище Оле, зарос бурьяном и много лет не знал побелки или покраски. Нас не ждали и не сразу открыли дверь. Узнав причину визита, хозяйка дома, Эвис Вист, обрадовалась и пошла будить Оле.

Слышно было, как она втолковывала ему, кто пришел, а он никак не мог понять. Наконец она ввела в гостиную сгорбленного годами плотненького старичка в бейсбольной кепке и давно не стираных штанах, сшитых из материала начала поролоновой эры. Лицо его не было морщинистым из-за одутловатости, только старческие брылья отвисали по углам подбородка, придавая сходство со стареньким бульдогом. Оле медленно въезжал в причину визита, но постепенно глаза становились более осмысленными и даже любопытными.

Да, был он когда-то богатым, красивым и знаменитым. В 1953 году молоденькая двадцатилетняя Эвис влюбилась в сорокадевятилетнего Оле, у которого были жена, дети и путешествия по миру. В 1973 году он вынужден был продать ресторан, чтобы оплатить больничные счета жены. Лечение не помогало, ее разбил второй паралич, а затем последовали 17 лет бессознательного лежания на койке в инвалидном доме.

Оле вынужден был объявить о банкротстве и оказался безденежным и бездомным. Вот тогда и пришла Эвис и забрала его в свой дом. Живут они на пенсионное пособие, тридцатилетняя разница в возрасте все меньше заметна. Она по-прежнему его любит, но иногда наваливается тоска по утерянным возможностям иметь нормальную семью и детей, и тогда Эвис запивает горькую, и надолго, а потом лечится. Вот завтра нужно идти на встречу группы анонимных алкоголиков. Да все лучше, чем дома сидеть.

На следующее утро Оле и Эвис приехали пообщаться с Ваней. Местный журналист Джэк Поллок заснял нас в обнимку, а потом написал статью о встрече старого охотника с русским пилигримом. В дневнике он записал: «Приветствую Вас, Доктор, в столице ковбоев. Вы настоящий иссле дователь наших дней и искатель приключений. Я сфотографировал знаменитого охотника Оле вместе с советским пилигримом».

Вот насчет «советского» Джэк явно промахнулся, ну а пилигримом я таки, определенно, являюсь.

Оглавление книги