Книга: Америка глазами русского ковбоя

Земля и люди

Земля и люди

10 апреля

В местечке Хэммонд я нашел пристанище на ферме Расти Рассела. На жизнь мой хозяин зарабатывал, ремонтируя кондиционеры. На его визитке написано: «Не берем денег, если не удалось отремонтировать». Звучало это несколько абсурдно – ну, а кто же ему заплатит, если работа не сделана? Бутылку-то здесь перед началом работы не выставляют.

Расти содержал четырех скаковых жеребцов, индеек, кур и пастушью собачку Силли (глупышка), забавное существо с короткими, как у таксы, ножками и длинной кучерявой шерстью, свисавшей до земли. Когда она бежала, то ног видно не было, и можно подумать, что двигается она на невидимых колесиках. Силли главной своей задачей считала никого не впускать и не выпускать с фермы.

Подрабатывал Расти также объездкой лошадей и в среднем выпивал за час банку пива фирмы «Будвайзер». Когда я приехал, ему явно было не до гостей – жеребец покусал лошадь клиента, и Расти приходилось отбиваться от обвинений в раздолбайстве. Клиент грозил подать на него в суд и потребовать возмещения за моральный и материальный ущерб. Тем не менее Расти был рад гостю и позже устроил пивной вечер, пригласив пообщаться со мной друзей и соседей. Ему очень хотелось отправиться со мной в путешествие, но не на кого было оставить хозяйство.

Наутро Расти пожелал мне ветра в спину, а солнца в лицо, что было невозможно, поскольку ехал я на запад. Отправился я в столицу графства, город Дикэйтор. По дороге в телегу подсели молодые репортеры Дэннис Мэги и Дэйв Мур из местной газеты «Геральд ревью». Они рассказали, что в 1830 году будущий президент Авраам Линкольн перебрался сюда с семьей. Тяжким трудом на ферме, а вечерами на лесопилке он зарабатывал деньги на учебу в университете.

Честно признаться, я не разумею, почему его считают выдающимся президентом и за что его ставят на второе место после Джорджа Вашингтона. Ну, развязал гражданскую войну, погубившую 600 000 человек, ну, пытался негров от рабства освободить. Был за это убит в театре неудавшимся актером Бутом, прокричавшим, убегая: «Так всегда будет с тиранами! Юг отомщен!» Так нечего по театрам было ходить, да еще на такую дурацкую пьесу, как «Наш американский кузен». Вот я не хожу по театрам и до сих пор живой.

Я привязал лошадь перед зданием суда и зашел внутрь отметить здесь дату проезда, чтобы облегчить работу будущих исследователей моего рекордного пробега по (относительному) бездорожью Америки. Как известно, чиновники никогда и нигде не перетруждают себя работой, так и здесь, целое их сонмище вывалило на улицу погладить и покормить Ванечку. Я регулярно делаю подобные остановки, чтобы побаловать его чем-нибудь вкусненьким, а он разве что колбасу не ест. Особо табак мой трубочный обожает, но я даю ему пожевать его только за очень хорошее поведение – самому не хватает. Ваня и сигареты любит, и вообще весь в хозяина, но пива-водки я ему не давал – кто-то в команде должен быть трезвым.

Распрощавшись с чиновниками и репортерами, отправился к городку Иллиополис. Там на придорожном кладбище среди могил копошилась дюжина человек, но присутствия покойника не было. Оказалось, местные краеведы реставрировали надгробные плиты основателей этого поселка.

Нужно заметить, что в этой стране я не видел заброшенных кладбищ, и все могилы ухожены, вне зависимости от стажа покойников. Мои новые друзья, Пегги Зуп и Вики Хатчинс, считали, что нельзя уважать себя, если не уважаешь память предков. Эх, когда мы в России тоже начнем это понимать?

Ночевать мне пришлось в поселке Буффало, на ферме Пола и Мэри-Анн Чадд. Пол с дочерью Полой хозяйствует на 520 гектарах самого продуктивного в США чернозема. Часть земли его собственная, а часть он арендует у соседей, и каждый год платит им 100 долларов за гектар. Контракт приходится возобновлять ежегодно, и в среднем гектар дает ему в год 100 долларов дохода. (У меня есть подозрение, что Пол занизил свой доход раза в два.) Таким образом, за столь тяжкий труд зарабатывает он в год всего 52 000 долларов. Наверное, поэтому сын его предпочел вместо фермерства заниматься ремонтом и продажей автомобилей. Правда, помогает он отцу в ремонте тракторов и комбайнов, которым уже лет по 20 и ломаются они регулярно.

Возможно, кто-нибудь из его детей или внуков и хотел бы заняться сельским хозяйством, но земли на всех не хватает. Они приезжают сюда на выходные, погостить и помочь родителям.

Придя со мной в дом, Пол сам приготовил ужин, извинившись за плохое самочувствие жены. Но не прошло и часа, как его жена Мэри-Анн собственной персоной вышкандыбала на кухню – пьяна она была в дымину и бормотала что-то несуразное. Пришлось мне срочно ретироваться в отведенную спальню и читать журналы о повышении производительности труда на отдельно взятой ферме.

Утром мы с Полом часа полтора провозились, устанавливая застежки для полога кибитки, в то время как Мэри-Анн готовила завтрак и отправляла в школу внучку Джессику. На прощание Джессика нарисовала в моем журнале Ваню похожим на динозавра Барни, которого показывают ежедневно в мультиках.

Выехав из Буффало, я поймал по дороге полицейского, которому ничего не оставалось, как подарить мне свою форменную нарукавную нашивку, которую я использовал как заплату на рукаве куртки. К концу экспедиции на ней будет 90 таких нашивок, и куртка превратится в произведение искусства, затмив красочностью расшитые пальто нью-йоркского художника Кости Бокова. Художник и поэт Генрих Худяков, известный Америке тем, что читает свои стихи с искусственным заиканием, тоже бы позавидовал моей куртке. Его рубашки с напечатанными на вороте галстуками и раскрашенные акриликами пиджаки жалко пасуют перед этой курткой.

Сержант Филипп Браун не подарил мне нашивок, когда я оказался в подопечном ему городе Ривертоне. Этот «номер 737» (имя и номер были написаны на жестяной табличке, прикрепленной к его френчу) приказал мне свернуть с главной дороги и добираться до центра боковыми улочками. Пришлось подчиниться, хотя тягостно следовать дорогой, которая тебе противна. Правда, американская полиция значительно дружелюбнее нашей милиции, но власть и те и другие показать любят. Оттого и выбрали такую жизнь – унтеров Пришибеевых.

Столица штата Иллинойс, город Спрингфилд, отличался от других городков только своим Капитолием, где заседал губернатор Джим Эдгар. Не сподобился он меня принять, передал только фотографию свою с подписью, и на этом спасибо. Но пресса и телевидение вдоволь наснимали нас с Ванечкой.

В начале путешествия мне, честно признаться, действительно нравилось быть в центре внимания, изображать знаменитость, но со временем новизна восприятия прошла. Ведь от себя не убежишь, и ты-то сам знаешь, кем на самом деле являешься.

На печати штата написано: «Суверенность Штатов, Единство Нации». Вероятно, этот лозунг был принят после того, как южные штаты восстали против диктата своих северных соседей и хотели отделиться от США. Линкольн им не позволил, что и привело к гражданской войне 1861–1865 годов.

С трудом отвязавшись от журналистов, я потянулся по бесконечным пригородам и был вознагражден, сфотографировав похоронный дом под названием «Свобода». В поселке Новый Берлин свернул на проселочную дорогу и приехал на ферму Марка и Памелы Керкликар. Они недавно закончили колледж в Джэксонвилле и преподавали музыку в местной школе.

Лошади – хобби Памелы, и она неоспоримый глава семьи, где Марк имеет слово только согласительное. Такие мужья у нас называются «тыбиками», и пошло это от выражения: «Ты бы (Ваня, Коля, Петя) пошел бы и сделал бы то, то и то». Еще их называют «подкаблучниками». Вот к этому разряду я определенно себя не отношу, наверное, поэтому и живу один.

Ванечка получил все, что ему было нужно. Памела приказала мне заниматься другими делами и сама поила, кормила и чистила Ваню. А я не очень и возражал. Пригласил Марка в телегу тяпнуть рюмку водки, он совратился с явным удовольствием.

Проезжавшая мимо фермерша Катлина Ловиг остановилась поговорить с нами и угостить домашним печеньем. На поясе у нее был переносной телефон, по которому она держала связь с мужем, пахавшим в пяти километрах отсюда. Он попросил приехать за ним через час, а пока было время, я расспросил Катлину о фермерских делах. Она рассказала, что в этих краях около 40 % фермеров не имеют своей земли и арендуют ее у хозяев, живущих в других городах или странах. Ферма может приносить прибыль только в том случае, если обрабатывается не меньше 400 гектаров и не применяется наемная рабочая сила.

Земли здесь черноземные, и фермеры используют все современные достижения агрономии, чтобы сохранить их плодородие. К примеру, уже многие годы здесь применяют безотвальную вспашку, а у нас в России все еще ее внедряют.

Хозяева договорились с Джэйем Петерсоном, профессором музыки в Джексонвилле, о моей следующей остановке у него. Лошадь я мог оставить на конюшне Джуди Вильямс, приятельницы Памелы.

Подъезжая к городу, я увидел раскинувшийся на несколько гектаров тюремный комплекс, окруженный металлической сеткой с колючей проволокой, со сторожевыми башнями по углам. На обочине дороги выставлен был знак – предупреждение проезжающим: «Не подсаживай людей, путешествующих автостопом». Оно и понятно, откуда у сбежавшего зэка своя машина возьмется.

Этот лозунг был излишним, поскольку и так уже мног о лет автостопщиков никто не подсаживает. Но мне попалось описание путешествия по Америке летом 1947 года тридцатисемилетнего Гумберта и его обожаемой двенадцатилетней любовницы-нимфетки. Владимир Набоков в «Лолите» романтизировал содомский грех героя и придал ему светский лоск. Мне кажется, своего героя он частично списал с величайшего любовника, шулера и шпиона XVII века Казановы, который не брезговал ни девочками двенадцати лет, ни куртизанками после сорока, награждая их походя всеми накопившимися венерическими болезнями. Этот доносчик инквизиции с 1771 по 1781 год, приехав в Санкт-Петербург, купил за 100 рублей в Екатерингофе дочку крестьянина, тринадцати лет от роду, и, назвав Заирой, пользовал ее с полгода. Потерпев крах в обольщении Екатерины II, он решил перебраться в Польшу, а малолетку перепродать за 200 рублей своему соотечественнику и нашему знаменитому архитектору Антонио Ринальди, достигшему к тому времени почтенных семидесяти лет. Так что создатель Мраморного дворца в Петербурге и архитектурных комплексов в Ораниенбауме, Гатчине и Царском Селе тоже черпал вдохновение и энергию от русских нимфеток.

Набоков соединил в своем герое жажду недостижимой любви с жаждой странствий, а талант великого писателя позволил ему показать Америку тех лет, когда голосовать на дорогах было в порядке вещей. Слово об этом виртуозу слова:

«Нам стал знаком странный человеческий придорожник, «Гитчгайкер», Homo pollex ученых, ждущий, чтобы его подобрала попутная машина, и его многие подвиды и раз новидности: скромный солдатик, одетый с иголочки, спокойно сознающий прогонную выгоду защитного цвета формы; школьник, желающий проехать два квартала; убийца, желающий проехать две тысячи миль; таинственный, нервный пожилой господин с новеньким чемоданом, подстриженными усами; тройка оптимистических мексиканцев; студент, выставляющий напоказ следы каникулярной черной работы столь же гордо, как имя знаменитого университета, вытканное на его фуфайке; безнадежная дама в непоправимо испортившемся автомобиле; бескровные, чеканно очерченные лица, глянцевитые волосы и бегающие глаза молодых негодяев в крикливых одеждах, энергично, чуть ли не приапически выставляющих напряженный палец, чтобы соблазнить одинокую женщину или сумеречного коммивояжера, страдающего прихотливым извращением.

– Ах, подберем непременно! – часто умоляла Лолита, потирая друг о дружку ей одной свойственным движением голые коленки, когда какой-нибудь особенно отталкивающий экземпляр Homo pollex, мужчина моих лет и столь же широкий в плечах, c Face a claques безработного актера, шел, оборотясь к нам и пятясь, прямо перед нашим автомобилем.

О, мне приходилось очень зорко присматривать за Лолитой, маленькой млеющей Лолитой! Благодаря, может быть, ежедневной любовной зарядке, она излучала, несмотря на очень детскую наружность, неизъяснимо-томное свечение, приводившее гаражистов, туристов, хамов в роскошных машинах, терракотовых идиотов у синькой крашенных бассейнов в состояние припадочной похотливости, которая бы льстила моему самолюбию, если бы не обостряла мою ревность».

Я хочу ненадолго отвлечься от проблем автостопа, чтоб ы чуть больше сказать о Набокове. «Лолиту», свой шедевр, он написал и издал в 1955 году по-английски, и только через 10 лет перевел и издал на русском языке, без особой надежды, что она попадет в руки советского читателя, что тогда и произошло. Мне хочется здесь привести сравнение Набоковым двух языков, которыми он владел в совершенстве, но решил их сравнить (извинительно) в постскриптуме к русскому изданию:

«Телодвижения, ужимки, ландшафты. Томление деревьев, запахи, дожди, тающие и переливчатые оттенки природы, все нежно-человеческое (как ни странно), а также все мужицкое, грубое, сочно-похабное выходит по-русски не хуже, если не лучше, чем по-английски, но столь свойственные английскому тонкие недоговоренности, поэзия мысли, мгновенная перекличка между отвлеченнейшими понятиями, роение односложных эпитетов – все это, а также все, относящееся к технике, модам, спорту, естественным наукам и противоестественным страстям, становится по-русски топорным, многословным и часто отвратительным в смысле стиля и ритма. Эта неувязка отражает основную разницу в историческом плане между зеленым русским литературным языком и зрелым, как лопающаяся по швам смоква, языком английским: между гениальным, но еще недостаточно образованным, а иногда довольно безвкусным юношей и маститым гением, соединяющим в себе запасы пестрого знания с полной свободой духа! Свобода духа! Все дыхание человечества в этом сочетании слов».

Правда, в англоязычном издании маэстро пропел нескол ько другую песню: «Лично моя трагедия – которая не может и не должна кого-либо касаться – это то, что мне пришлось отказаться от природной речи, от моего ничем не стесненного, богатого, бесконечно послушного мне русского слога ради второстепенного сорта английского языка, лишенного в моем случае всей той аппаратуры – каверзного зеркала, черно-бархатного задника, подразумеваемых ассоциаций и традиций – которыми туземный фокусник с развевающимися фалдами может так волшебно воспользоваться, чтобы преодолеть по-своему наследие отцов». На самом деле Набоков был международным волшебником и его «Лолита» переведена на десятки языков.

Я свою книгу пишу также на двух языках и, не претендуя на сравнение себя с Набоковым, должен с ним согласиться в плане богатства и образности английского язык а. Хочу только добавить, что наша знаменитая матерщина отнюдь не богаче английской, вобравшей в себя мат языков бывших колоний и постоянно пополняемой новыми перлами. Наряду с долларом английский мат постепенно завоевывает наши, отнюдь не девственные, матерные просторы, а теперь еще подкрепляется жестом среднего пальца.

Ну а что касается автостопа, то, насколько мне помнится, Джон Стейнбек путешествовал со своей собакой Чарли по Америке лет через десять после Лолиты или Набокова, о чем также написал книгу. В ней он рассказывал о многочисленных встречах и разговорах с голосующими, которых он подобрал. Читал я эту книгу по-английски, поскольку на русский язык ее тогда не перевели. Популярный в СССР своими «Гроздьями гнева», автор навлек на себя ярость советских филистеров некритическим описанием вьетнамской войны и не совсем этическим восторгом от расстреливания вьетконговцев с борта американского вертолета.

В те годы весьма известная актриса Джейн Фонда была на стороне вьетконговцев и, приехав в Северный Вьетнам с миссией мира, расстреливала из зенитки советского производства своих родных американских асов. Ей эта эксцентричная эскапада тоже боком вышла – американские ветераны подлянки Джейн не простили, и с тех пор скрывается миленькая предательница американского народа за спиной и другими частями тела богатого мужа. Как я уже писал, Тэд Тернер купил ей уютное ранчо в штате Монтана, где она размножает бизонов, делая вылазки за покупками в Париж и Лондон.

Что-то занесло меня в сторону от темы и дороги, по которой еду. Так вот – во времена Стейнбека автостопщиков было много, но их не очень боялись. Еще больше их стало в 60-е годы, когда испуганная вьетнамской войной молодежь бросилась в бега и стала носиться по городам Америки в поисках мира, любви и наркотиков. Бывший президент Клинтон тоже был в бегах, но, как уверяет, марихуаны не курил, то есть во рту самокрутку держал, но не затягивался – этакий миленький мазохист, то есть садист неудавшийся. Но если подобное он делает и с женщинами, то гореть ему, как Никсону, в огне импичмента.

Когда у меня была машина, я всегда подсаживал людей, не боясь пули в лоб и ножа в бок. Но я фаталист, помнящий поговорку: «Кому суждено быть повешенным, не утонет». Я даже в телегу людей подсаживал, только ненадолго – Ванюшу жалко, но если бы встретилась подходящая Лолиточка, то и подольше бы провез.

На полпути между тюрьмой и городом подъехали показать дорогу мои будущие хозяева Джэй Петерсон и Джуди Вильямс. Предполагалось, что Джэй поселит меня в своем доме, а Джуди даст пристанище Ване на конюшне. Джэй преподавал музыку и был органистом в частном колледже. Джуди вела уроки английского языка в школе для слепых и недоразвитых детей.

Я нашел ее конюшню на западной окраине города, где Джуди содержала лошадей арабской породы. Ване она выделила отдельный загон и кормов от пуза. Обитатели конюшни выглядели хрупкими, изящными и почти игрушечными лошадками на фоне громады моего коня.

Жена профессора Петерсона Черил ждала нас с обедом при свечах, с вином и коньяком. Она несколько удивилась, когда я предпочел водку. В этом доме «Отче наш» перед обедом не произносили, и Библии я там не нашел. Закончившая педагогический институт Черил возглавляла штатный отдел по борьбе с издевательствами над детьми. Вот уж мы наговорились всласть и о генетике с евгеникой, и о музыке, и о политике нынешнего правительства.

Обсуждали мы и недавно опубликованную книгу «Колокол», в которой авторы утверждали, что люди рождаются с уже определенными интеллектуальными потенциями. Согласно их теории, 90 % человечества попадает в разряд «ни дураков, ни очень умных», составляя основу общества. Но рождается, живет и умирает в мире 5 % умных и 5 % дураков, жизнь которых никаким воспитанием не изменишь. Государственные программы помощи неблагополучным семьям дают мало результатов из-за того, что людей не переделаешь. Глупых родителей не надоумишь, как п равильно воспитывать детей. У дураков редко рождаются умные дети – на то и генетика. А умные в помощи государства не нуждаются.

Поскольку Черил работала в государственной системе, то она верила в действенность этих программ и яростно мне возражала. Гордиев узел наших противоречий разрубила Зузанна Яцкевичус, фотограф местной газеты. Она приехала поснимать меня в домашней обстановке. Через день мы договорились прокатиться на телеге по городу.

Утром Черил устроила мне экскурсию по городу, а пот ом ссадила около входа в Иллинойский колледж. Там ждал меня Джэймс Дэвис, профессор истории и политологии. Он следит за нынешней политической ситуацией в России, часто ездит туда и пишет книгу об истории отношений между США и Россией. Приезжают к нему теперь из России студенты и аспиранты изучать Америку. Но вряд ли есть у них возможность видеть эту страну с облучка телеги. Приятно было общаться с человеком, близким тебе по духу и образованию. Ведь когда-то я работал в Ленинградском университете имени А. А. Жданова и пытался сделать карьеру в генетической науке. Даже диссертацию смог защитить по бесполому размножению ящериц Кавказа. Уж явно не рожден я для науки, но тем не менее больше десяти лет дурил себя и окружающих в напрасных потугах быть ученым.

Мы так подружились с Джэймсом, что не хотелось покидать его кабинет. Но в 5 часов в англиканской церкви Анни Мернер был назначен органный концерт с участием моего хозяина, Джэя Петерсона.

Я не большой знаток органной музыки. Разве что пару раз был на концертах в Домском соборе в Риге. Там превосходная акустика для исполнения такой музыки. Но теперь это заграница, где мой брат живет, и нельзя сказать, чтобы он рвался в Россию, хотя ему и не дали статус гражданина Латвии. Чего там нет, так это ощущения опасности при встрече с полицией.

Нужно нам самим в России строить залы органной музыки и забыть о прибалтийских колониях, заменявших нам Европу. Когда англичане теряли свои колонии, их тоже изгоняли и преследовали местные националисты. Большинству колонизаторов пришлось вернуться на родину, к разбитым корытам империй. Турция, Испания, Австрия, Франция, Англия тоже в этом веке скукожились, но приняли в свое лоно изгнанных пионеров-завоевателей. Ясно уже, что не видать нам как своих ушей и других органов ни Прибалтики, ни Средней Азии с Закавказьем, да и Украина с Белоруссией – отрезанные ломти. Придется нам из Российской (Советской) империи Русь обустраивать, благо есть где. А как – нам уже Александр Исаевич Солженицын невнятно разъяснил. Завоевав когда-то аборигенов в колониях, русские у себя на родине превратились сейчас в подобие аборигенов, американских индейцев, которыми владеют и правят чужеземцы из бывших колоний.

Джэй играл вдохновенно и профессионально, аудитория была благодарна за исполнение «Токкаты» Баха и «Островов в море» современного композитора Дэниэля Пинкхэма и аплодировала сердечно. А вот я не могу долго переносить прекрасное, вскоре у меня от него дурнота наступает, а может, не в коня корм. Так и здесь, после получаса медитативного наслаждения сбежал на улицу покурить. Там и решил подождать приезда миссис Дриннэн, жены доктора, которая пригласила меня на ужин.

Пока накрывали на стол, мы дернули с доктором по паре коктейлей – водки с пепси-колой. Успели даже обсудить правомочность действий американского доктора Кеворкяна, помогающего смертельно больным уйти в «лучший мир» по собственному желанию. Мой хозяин много лет проработал военным врачом в Японии, собрал уникальную коллекцию корабельных фонарей и с увлечением о них рассказывал. Я же пытался врубиться в детали, полоща при этом альвеолы благородным напитком и вставляя многозначительные, как мне казалось, фразы.

Мы бы так и еще пару часов развлекались, но позвали к столу со свечами. Мэг Шефферд, пасторша англиканской церкви, прочла «Отче наш», и надо было незамедлительно наслаждаться обедом.

Перед едой, грешен, люблю выпить. А когда выпил, то уже и есть не хочется. Эта привычка помогает мне сохраняться в более-менее приличной форме, и живот мой не свисает поверх поясного ремня, как симптом «зеркальной болезни». Называют ее зеркальной оттого, что при уж слишком большом животе человек может увидеть свои детородные органы не прямо внизу, а только в зеркале.

Вышел на террасу покурить, а там разыгрывалась феерия первой весенней грозы, так долго ожидаемой измученной землей. Косые плети ливня смывали накопившуюся за зиму грязь, потоки которой сносило вдоль канав в канализацию.

Придя утром на конюшню, я застал там раззамечательное зрелище – ночная гроза наэлектризовала, ионизировала воздух, очистила от зимней скверны. Арабские скакуны Джуди вместе с громадиной тяжеловозом Ваней носились по лугу в ошалении от счастья существования на этой земле. Остепенись, Ванечка, пора запрягаться и ехать на встречу со слепыми школьниками, которым не повезло видеть всю эту красоту мироздания.

По дороге на облучок подсела фотографиня Зузанна. Она хотела поснимать мою встречу со школьниками. Около двадцати девчонок и мальчишек собрались в классе, который вела Джуди. Некоторые из них были не только слепы, но и глухи, не понимая, что здесь происходит, находясь в ступоре. Рассказав немного об экспедиции и лошадях, я пригласил детей на улицу общаться с Ваней, и вот там уже они были совсем другими. Наверное, колоссальная энергия лошади зарядила их, разбудила дремавшие инстинкты связи человека с животными и природой. Дети гладили лошадь, угощали ее морковкой и яблоками, обнимали, как любимую куклу. Зузанна плакала, фотографируя эту картину если не исцеления, то пробуждения.

В благодарность за общение с лошадью дети напечатали на машинке с алфавитом для слепых благодарственное письмо. Оно до сих пор для меня дороже самых дорогих подарков.

Обедали мы в крохотной квартире Зузанны, которую она снимала через дорогу от редакции своей газеты. Приготовили вместе рыбу, и, как положено, она подала к ней белое вино. Вскоре оно кончилось, и уж пили все, что было в наличии.

Зузанна, как и я, одинока и пытается наслаждаться этим хроническим состоянием. Мы оба пережили массу несчастных любовей и боялись обжечься еще раз. А еще мы увлекались сидха-йогой, которая за последние годы заполонила умы миллионов американцев. Философия йоги проста для поверхностного понимания. Она учит, что Вселенная наполнена Божественным Сознанием, имеющим такие термины, как Бог, Создатель, Абсолют, Аллах и т. д. Но йога учит, что познать его можно только с помощью Учителя, Гуру. Главой секты сидха-йоги является молодая и божественно красивая Гурумай Чидвиласананда. Эта женщина управляет миллионами своих последователей жесткой маленькой ручкой и открытым сердцем.

Тебе никого и ничто не нужно, если любишь своего Гуру, и любил я ее открытым сердцем. Я потратил сотни долларов на поездки в главный храм – ашрам ее секты в окрестностях Нью-Йорка, где часами медитировал в позе лотоса. Никаких женщин, кроме нее, мне не было нужно. Кульминацией счастья было ее касание моей переносицы пером павлина – остановись, мгновенье, ты прекрасно.

Но однажды на подъезде к ашраму сломался мой автомобиль, и я вышел на обочину, чтобы попросить помощи у проезжих последователей секты. У них не было для меня времени – все спешили на встречу с только что вернувшейся из Индии Гурумай. В конце концов, помог мне проезжий, который ничего не знал о йоге. После этого я развернулся и поехал в обратном от ашрама направлении, и больше ноги моей там не было.

Так что я давно в этих псевдопророках разочаровался, а Зузанна еще верила. Нам было грустно и хорошо в тот вечер, и на прощание она записала в дневник:

Ангел Господний, мой добрый хранитель,Любви бесконечной надежный носитель,Направь ты меня в любви и страданье,Путь освети, найди мне призванье.Аминь!

Утром приехал бывший пациент и друг доктора Дреннана, Рэй, и привез новую седелку для Вани. Подложили под нее кусок овчины, и, наконец-то, сбруя перестала натирать спину лошади. Попрощавшись с друзьями и помощниками, мы с Ваней отправились находить новых друзей.

Оглавление книги

Оглавление статьи/книги

Генерация: 0.411. Запросов К БД/Cache: 4 / 1
поделиться
Вверх Вниз