Книга: Дмитровское шоссе. Расцвет, упадок и большие надежды Дмитровского направления

Что осталось от Казакова

Что осталось от Казакова

Большую часть квартала с северной стороны Лесной улицы занимает Бутырский тюремный замок. Он был построен в конце XVIII века самим Матвеем Казаковым, знаменитым московским архитектором. Этот факт всегда с восторгом упоминается во всевозможных путеводителях и прочей псевдоисторической литературе, предназначенной для невзыскательной публики. Гораздо реже встречаются сообщения о том, что во второй половине XIX века комплекс был перестроен, да так, что от казаковского творения не осталось почти ничего.

Первоначально тюремный замок представлял собой крестообразное в плане здание, окруженное стенами с башнями по углам. В центре креста располагалась церковь. В 1868 году сюда перевели пересыльную тюрьму, до этого располагавшуюся на территории бывшего Колымажного двора на Волхонке (сейчас там стоит здание Музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина). Старые казематы оказались малопригодными для новых, более широких функций, да и обветшали они порядком. Пришлось взяться за работу, и в 70–80-х годах XIX века замок подвергся коренной перестройке. В царской России тюремные замки относились к числу важнейших казенных сооружений, поэтому обычно их проектировали зодчие, занимавшие высшие посты в органах государственного управления строительством. Вот и в данном случае честь разработки проекта перестройки Бутырской тюрьмы была предоставлена губернскому инженеру А. Ф. Шимановскому – руководителю строительного отделения московского губернского правления. После его кончины в 1876 году работа перешла к губернскому архитектору А. Г. Вейденбауму, который и довел ее до завершения. Видимо, какое-то участие в проектировании принимал и вновь назначенный губернский инженер А. А. Мейнгард, имя которого встречается в архивных делах, связанных с перестройкой тюрьмы. В любом случае работы хватало всем, ибо объект был очень крупным, и строительство сильно затянулось. Одной из причин этого стала конкурентная борьба между подрядчиками. Объявленные казной торги выиграл известный в Москве предприниматель А. А. Пороховщиков, однако удачи эта победа ему не принесла. В ходе торгов конкуренты до предела сбили цену, а затем создали искусственно повышенный спрос на рабочую силу и материалы. В результате переоценивший свои возможности Пороховщиков оказался не в состоянии выполнить обязательства и фактически обанкротился. Подряд перешел к другим лицам. После завершения перестройки в середине 80-х годов изменились даже плановые очертания комплекса – теперь тюремные корпуса располагались прямоугольником вокруг центрального двора. Окружающие центральное ядро стены с угловыми башнями сохранили первоначальный казаковский план, однако, скорее всего, они также подверглись существенной перестройке. Таким образом, от работы Казакова остались буквально рожки да ножки.

В начале XX столетия территория пенитенциарного заведения заметно расширилась – вокруг замка выросла стена, своей восточной стороной выходившая на Новослободскую. Эту наружную стену снесли в начале 60-х годов. Примерно в то же время в Москве были уничтожены Новинская и Таганская тюрьмы. Эти события с радостью воспринимались москвичами, как вполне реальная ликвидация следов мрачного прошлого. Но Бутырская тюрьма осталась, хотя и уменьшилась в размерах. Лишь с улицы ее закрыл выстроенный на месте уничтоженной стены новый многоэтажный жилой дом, на первом этаже которого открылся универсальный магазин «Молодость». Строился дом в два этапа: сначала выстроили первую очередь вдоль Лесной улицы, а затем, в 1960–1962 годах, корпус по Новослободской. Сравнение двух частей дома позволяет увидеть, как активно велась московскими архитекторами «борьба с излишествами». Фасад первой очереди дома отделан двумя способами: нижние этажи оштукатурены, верхние – покрыты керамической плиткой. Тем самым проектировщики пытались добиться иллюзорной тектоничности стены, выделить более тяжелое основание и легкую верхнюю часть. Но даже и это, в сущности, безобидное, хотя и наивное «украшательство» было сочтено (пожалуй, правильно) «излишеством», и фасад второй очереди отделывался только керамикой.

Оглавление книги