Книга: Дмитровское шоссе. Расцвет, упадок и большие надежды Дмитровского направления

Шум на тихом Вадковском

Шум на тихом Вадковском

Сразу за домом № 54–56 направо от улицы уходит узкий и зеленый Вадковский переулок. Этому спокойному на вид проезду выпала не очень спокойная судьба, и он внес заметный вклад в летопись катастроф вдоль Дмитровского радиуса. Началось все еще в 1895 году, когда во владении В. Н. Гирша к югу от переулка сооружался примитивный промышленный комплекс, состоявший из двухэтажных домиков. Проектировал их архитектор Н. Д. Струков, который в дальнейшем стал абсолютным чемпионом Москвы по обвалам домов.

Вот краткая сводка достижений славного зодчего. В 1908 году обрушились своды и три стены церкви в селе Кикино (ныне в Дмитровском районе Московской области). Построили церковь по проекту Струкова в 1904 году, однако сооружение оказалось столь корявым и кривобоким, что не только освятить, но и просто войти в него было страшновато. Три года решала консистория, можно ли сломать сей шедевр строительного искусства (все же храм!), пока он сам по себе не развалился.

Весной 1913 года на всю страну прогремел обвал семиэтажного дома Титова по Калашному переулку, № 4. Проект этого огромного для Москвы тех лет сооружения составил все тот же Струков, он же принял на себя и наблюдение за выполнением работ. За эту грандиозную, самую большую в истории дореволюционной Москвы катастрофу он вместе с домовладельцем угодил под суд.

В биографии архитектора отмечалось и несколько происшествий помельче – например, авария в сооружавшемся им четырехэтажном доме Прокофьева на Малой Молчановке. Упавший свод подвального этажа 24 августа 1902 года задавил одного и изувечил двоих рабочих.

Но все эти замечательные события были впереди, а начинал свою блистательную карьеру строителя-разрушителя Николай Дмитриевич именно в Вадковском переулке. В конце августа в одном из сооружаемых им домиков, предназначенном для ящичной мастерской, рухнула четверть только что возведенных внешних стен (по счастливой случайности обошлось без пострадавших). Остальные домики также угрожали обвалом, поэтому полиция остановила работы и выставила вокруг охрану. Только настоящий мастер своего дела мог столь быстро развалить сооружение, по своим размерам и конструкции близкое к нынешним садовым домикам!

К концу XIX века москвичи уже привыкли к тому, что строившиеся дома иногда ни с того ни с сего начинали расползаться, поэтому эта скромная авария особого внимания не привлекла. Зато много шума наделала другая, более страшная катастрофа все в том же переулке. 3 июня 1914 года после страшного взрыва сгорела фабрика М. А. Каминского. Был полностью уничтожен фабричный корпус, восемь человек погибли, серьезно пострадали около тридцати рабочих.

Заведение Каминского, где трудилось около 200 человек, изготовляло исключительно мирную продукцию – гребни, которыми женщины любили укреплять свои прически. Сырьем служил целлулоид – самая первая из всех пластмасс, вещь совершенно обыкновенная.

Галантерейная продукция фабрики представляла большой соблазн для небогатых дам округи, поэтому во избежание хищений территорию окружал прочный деревянный забор, отстоявший от стен корпуса всего на 2–3 метра. Узкий проход отделял забор от фабрик Галая и Конкина. Там, где к заведению Каминского вплотную подступали жилые дома, окна фабричного корпуса закрывали железные ставни.

3 июня на первом этаже работали 76, на втором – 20 человек да на складе в подвале пятеро. Взрыв грохнул около 10 часов утра. Люди с обоих этажей метнулись к единственному выходу, но лестница уже была охвачена пламенем. Выскочить через дверь удалось немногим, прочие пытались выбраться через окна. Раня руки, выбивали стекла, протискивались через узкие рамы и падали вниз. А через несколько секунд после первого громыхнули еще два взрыва – уже послабее. Пламя выбросилось из окон. В соседних домах вылетели стекла. В самом ужасном положении оказались те, кто работал на стороне здания, где окна закрывали железные ставни. Не могли считать себя спасенными и выбравшиеся во двор. В двух шагах от них из окон вырывались языки пламени, а путь к бегству преграждал прочный забор. Бессознательно, в диком ужасе толпа навалилась на него, и, к счастью, он рухнул!

Когда, наконец, примчались пожарные, внутренность здания, за исключением подвала, уже выгорела дотла. Крыша и перекрытия рухнули, от страшного жара расплавились электрические провода.

Катастрофа вызвала множество вопросов. Во-первых, нужно было выяснить причину взрывов. Далее, следовало разобраться, почему не сработала система пожаротушения, которой, по словам Каминского, была оборудована фабрика. Конечно, нельзя было обойти вниманием железные ставни на окнах, погубившие нескольких рабочих.

Выяснилось, что в 1912 году фабричная инспекция проверяла фабрику и нашла множество упущений, однако из-за отсутствия соответствующих требований в нормативных документах формальных причин для закрытия не нашла. Катастрофа в Вадковском переулке ярко обозначила наболевшую проблему – отсутствие нормативных документов, определяющих правила размещения и эксплуатации опасных производств. Возможно, что вопрос сдвинулся бы наконец с мертвой точки. Но тут началась Первая мировая война…

Оглавление книги